Александр Федотов - Макароны по-флотски (сборник) Страница 10

Это точно. Одно такое проявление партийной страстности на переднем крае борьбы, произошло на нашем корабле во время аварийной ситуации. В мачте, в одном из постов связи БЧ-7, произошло возгорание электропроводки. По аварийной тревоге аварийно-спасательная группа выстроилась, в узком задымленном проходе перед дверью, из-под которой вместе с дымом распространялся едкий запах горелой электроизоляции. Ребята стояли, как учили, в защитных костюмах и специальных шлемах с красными углекислотными огнетушителями ОУ-5, специально предназначенными для тушения горящей электропроводки.

Вдруг раздался шум. Расталкивая локтями ребят из аварийной команды на передний край борьбы с огнём, протискивался, белея парадной фуражкой, Большой Зам. Тяжело дыша и не видя перед собой ничего, кроме конечной цели, он рвался вперёд крепко сжимая пухлыми пальцами пенный щелочной огнетушитель. Ребята из аварийной команды оторопели – на боку огнетушителя, с которым замполит шел наперевес, как в штыковую атаку, четко виднелась надпись: «Не применять для тушения электросети, находящейся под напряжением!». Тушить водным раствором щелочи возгорание электропроводки – это всё равно, что писать на оголенный провод. Время на раздумье не оставалось. Чтобы поджарить себя и ребят, Большому Заму оставалось несколько шагов. Один из годков аварийно-спасательной команды среагировал инстинктивно и быстро. Глухой удар огнетушителем ОУ-5 пришелся Большому Заму четко в кокарду парадной фуражки. Замполит выронил своё орудие массового уничтожения, охнул и сел на палубу. Ребята оттеснили его, окружив плотным кольцом и в несколько минут справились с пожаром.

Прикрывая фуражкой с погнутой кокардой, здоровенную шишку на лбу, Большой Зам долго потом пытался определить своего обидчика. Не получилось. А один из строевых офицеров ему тогда посоветовал: «Ты бы вместо того, чтобы наказать бойца, лучше бы медаль ему дал: он же тебе жизнь спас…»

Не могу удержаться, чтобы не привести ещё несколько цитат из брошюры Киевского ВВМПУ:

«В отличие от других военно-морских училищ, кроме марксизма-ленинизма, в Киевском ВВМПУ обучали ещё марксистско-ленинской философии, истории КПСС, научному коммунизму, политической экономии, партийно-политической работе, военной педагогике и психологии».

«Выполняя указания XXVI съезда КПСС, требования и постановления ЦК КПСС», училище готовило «для славного Военно-Морского Флота настоящих бойцов партии, достойных бессмертной славы легендарных комиссаров».

Можно только представить себе, какой урон, неокрепшей психике молодого матроса, мог нанести один такой преданный «боец», прошедший горнила Киевского Военполита, вооруженный марксистско-ленинской, научно-коммунистической идеологией, вперемешку с передовыми методами психологической обработки!

Ну, что мне ещё можно добавить к этому яркому, красочному описанию, почти дословно цитирующему выдержки из официальных брошюр этого учебного заведения. Пожалуй, только ещё одну цитату:

«Десятки питомцев училища за успехи в службе награждены орденами и медалями СССР и РФ. Многим досрочно присвоены очередные воинские звания»…

Всё это тоже чистая правда. На флоте хорошо знали, что у этой своеобразной касты трутней, у которых «за все душа болит», но которые ни за что не отвечают, всегда были самые блестящие перспективы продвижения по службе. Если корабль успешно выполнял боевую задачу, то одновременно со строевыми командирами, непосредственно участвовавшими в выполнении задачи, замполиты тоже получали равнозначные по уровню правительственные награды.

Но, в семье не без урода! Попадались и среди политработников, выпадавшие из общей массы распределителей благ и вершителей судеб, отдельные нормальные люди. Но они у нас на корабле надолго не задерживались… К счастью, Российский Флот, как море, имеет способность самоочищаться, выбрасывать из себя на берег, всё лишнее и ненужное. В 1991 году институт «замполитов» в армии и на флоте упразднили за ненадобностью вместе с Главным политическим управлением Советской армии и Военно-Морского флота. Замполитов на флоте не стало, а корабли продолжают ходить в море и успешно выполнять поставленные задачи.

Большой Зам

Если некоторых людей смешать с дерьмом, то получится однородная масса.

(Правда)

Вы не люди. Вы матросы.

(Большой Зам)

Капитан третьего ранга Пал Палыч Сорокопут появился на стоящем в заводе крейсере «Адмирал Фокин» в 1985 году. Он пришел на должность «Большого Зама» – Заместителя командира корабля по политической части, на смену прежнего замполита переведенного в штаб флота.

Командир корабля Самофал (он же Папа) в то время был на сходе, и нового политического лидера представлял старший помощник командира корабля. Старпом был офицер справедливый до мозга костей, безобидный, мягкий, с нескладной, невоенной фигурой, на моей памяти мухи не обидел, голоса не повысил. Но, флот – это не «гражданка», здесь быть мягким, нескладным и без последствий непросто, вот он и получил от экипажа кличку «Олень».

В этот знаменательный день Олень собрал экипаж на юте. Перед моряками с ракетного крейсера «Адмирал Фокин» в первый раз предстала поигрывающая жирком довольная физиономия Паши Сорокопута. Новый Большой Зам стоял, самодовольно улыбаясь, чувствуя себя полноправным хозяином положения. Он оценивающе, как рентгеном, сканировал своим цепким прищуренным взглядом выстроившийся перед ним экипаж, намечая фронт предстоящих работ.

После представления старпома, Большой Зам взял слово. Он вышел перед строем и произнес речь. Из его речи мы поняли, что Родину, нашу мать, мы теперь любить будем больше и чаще. В конце своего монолога Паша Сорокопут сделал многозначительную паузу, пристально обвёл глазами замерший в строю экипаж и отчетливо, делая ударение на каждом слове, произнёс:

– Запомните: вы не люди! Вы матросы!

В наступившей тишине было только слышно, как кричат бакланы. На видавшем виды славном крейсере тогда впервые прозвучала эта фраза, предопределившая положение вещей, то отношение, которое установилось между Большим Замом и рядовыми членами экипажа на долгие годы его правления. Экипаж стоял, переваривая эту новость. Не привыкшая к такому обращению команда поглядывала на старпома, ища поддержки, но Олень молчал. Единственный, кто мог одернуть и поставить на место Большого Зама, был Командир Самофал, но Папа был на сходе.

Экипаж тогда ещё не понимал всей значимости этого события, а ведь именно в этот день начинался новый период в жизни корабля. Вскоре после этой знаменитой речи Большого Зама командира Самофала перевели на другое место службы. Командиром крейсера вместо Папы стал Олень. Мягкость характера нашего нового командира не позволяла ему держать в узде властолюбивого «серого кардинала» и тот, чувствуя себя хозяином, лишь лениво имитировал субординацию. На ракетном крейсере «Адмирал Фокин» начиналась новая эпоха отношений, где мы, матросы, уже перестали быть людьми. Началась эпоха Большого Зама.

Паша Сорокопут освоился быстро. Его деятельная натура взялась за любимое дело с утроенной энергией. Перво-наперво, чтобы, как говорится, держать руку на пульсе, он установил разветвленную сеть стукачей. Заставить матросов стучать на своих же товарищей с риском, как минимум, для собственного здоровья было задачей сверхсложной, но Пал Палыч справился с ней «на отлично». Тут-то и пригодились все навыки, полученные им в Киевском «Военполите».

Для начала в ход пошел весь компромат, услужливо извлеченный маленькими замами из своих каютных сейфов. Не гнушался Паша и проверкой содержания матросской почты. Благо, корабельный почтальон, сделанный Большим Замом коммунистом, главным корабельным старшиной и по совместительству приборщиком его каюты, был свой человек.

Не забуду, как у меня затряслись поджилки, когда вечером по корабельной трансляции передали: «Матросу Федотову прибыть в каюту Заместителя командира корабля по политической части.»

– Вызывали, товарищ капитан 3-го ранга? – робко спросил я, просовывая голову в каюту замполита.

– А, Федотов, проходи, проходи. Зачем же так официально. Можно – Пал Палыч, без чинов и лишних формальностей.

– Есть, товарищ капитан 3 ранга!

Большой Зам поморщился.

– Вот тут тебе, сынок, письмо пришло из дома. Странненькое такое. – Большой Зам пощупал своими мясистыми пальцами потрепанный белый конверт, на котором рукой моей тёти Леры было аккуратно выведено: г. Владивосток, ВЧ-51288, Федотову Александру.

Я знал, что тётя Лера иногда пересылала мне письма одной моей знакомой девушки, с которой я познакомился за год до службы, будучи в гостях у тёти, в её маленькой питерской квартирке. И всё бы хорошо, если бы не одна маленькая деталь: эта девушка была студенткой из США, логова нашего вероятного противника.