Артем Шампанский - Славянская мечта Страница 10

– Шо це? Вы кто такой? Шо вам надо?

– Меня зовут Анатолий Зиновьевич Шухер, – предпринял попытку объяснить молодой человек, но возбуждённый Гриша перебил его.

– Я вас не знаю!

– Я буду приносить вам каждый месяц такой конверт, если вы и дальше не будете меня знать.

– Не п-понял!

– Мы с братом на гаражном массиве возле локомотивного депо размешиваем пищевой спирт с родниковой водой и добавляем глюкозки. Потом разливаем в бутылки, закатываем крышку, клеем этикетку, ну и так далее. Мы решили, шо лучше сразу договориться с вами, чем потом вы будете искать нас. Нет! Если вы, конечно, против, то мы вас поняли, и меня тут не было, я вам ничего не говорил.

– И много вы там закатываете? – спросил Самосвалов, делая акцент на последнем слове. Его, естественно, интересовали масштабы подпольного производства.

– Ой! Я вас прошу, сколько можно закатать в одном боксе? Пару ящичков в день. И реализуем не здесь, а в близлежащих сёлах.

«Хорошо быть близко к начальству, – Гриша успокоился, и в его голове появились мысли, анализирующие свое нынешнее положение, – это мне пока мелкие шавки носят, представляю, сколько носят большим командирам».

– Согласен! – громко и чётко произнёс новоиспечённый партнёр братьев Шухер, одновременно с этим уверенно переложив конверт в шуфляду своего стола, – можете спокойно работать, никто вас там искать не будет. Через месяц жду! Да! Ещё. Надеюсь, бокс арендованный? Не на своей фамилии?

– Ну шо вы? Григорий Николаевич! Меры безопасности у нас на высшем уровне. Мы же не маленькие дети!

– Ну и отлично! До встречи через месяц.

В последствии оказалось, что это далеко не единственный пример коррупционной схемы горе-бизнесменов и нечистых на руку фискалов. Самосвалов сам закрывал глаза на всевозможные подпольные цеха, и умело отводил взгляд начальства. Такие отношения ему казались справедливыми – люди сами несут деньги, значит не надо никого искать, ловить и доказывать. А не взять у них деньги нельзя, иначе они пойдут к шефу и предложат ему, конечно, чуть больше – всё же шеф, а тот обязательно возьмёт и оставит заместителя с носом. Всё же определённый процент от каждой своей сделки Гриша добросовестно носил «наверх». Или, как сам любил шутить: «Я хорошо знаю таблицу деления».

Исполнительный, рьяный служака в скором времени сменил своего шефа на должности начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Детская мечта практически сбылась – большой начальник в крупном городе. Но Самосвалов не считал эту должность венцом своей карьеры, а всего лишь ступенью для ещё более высокого взлёта. Правда, ещё и местом для существенного изменения своего материального и жилищного положения в лучшую сторону, конечно. Гриша очень смутно представлял себе, кто такой Оноре де Бальзак, но знаменитую цитату из его произведения: «В основе любого богатства лежит преступление», – поддерживал полностью. Девизом своей деятельности он выбрал уже подзабытый коммунистический лозунг об экспроприации экспроприаторов. Впрочем, марксистская терминология для него была пустым звуком, поэтому больше нравилось простое ленинское «Грабить награбленное». Он придумал себе имидж шефа с вечно недовольным выражением лица, замученного работой, но в то же время всецело отдающего себя своему ремеслу. Вверенный ему отдел работал без выходных, отгулов и праздников, словно бригада ударника коммунистического труда Стаханова. «Стая самосваловских шакалов», как прозвали их в народе, «рыскала», «копала», «вынюхивала» и, в конце концов, «высасывала из пальца» доказательства преступной деятельности юной ещё в те годы буржуазии. Впрочем, показатели по раскрываемости при этом оставались средненькими. Действия Самосвалова и товарищей в отношении малых предприятий пострадавшие расценивали как террор. Времена расцвета правового нигилизма в обществе и уверование сотрудниками отдела в собственную безнаказанность способствовали развитию уродливых отношений между бизнесом и властью.

Однажды Самосвалов вызвал к себе следователей Подлесного и Зайца:

– Так! Бойцы, я просил р-разобраться с этой, как её? А, фирмой «Интеграл». Разобрались?

– Ну, есть кое-что, – туманно ответил Подлесный.

– Давай конкретно. Шо вы там накопали? Кто директор?

– Директор у них еврейчик один, Костельман. Он же и один из учредителей «Интеграла», – уже уверенней продолжил свой доклад Подлесный.

– А кто ещё учредитель?

– Ещё двое, армян и татарин – Наири Варданян и Асхат Галиулин. Они замами числятся.

– Еврей, армян и татарин – учредители «Интеграла»? – не поверил услышанному начальник.

– Представьте себе, – утвердительно подтвердил Заяц.

– Н-нихера себе коктейль! Как же их жизнь свела в одну кучу?

– Они дружат ещё с институтских времён, вместе учились в одной группе, – продолжил Подлесный. – Сдружились на почве противостояния национальному большинству, они были единственными нацменами на потоке. Потом, по окончании попали в разные места. Галиулин очень быстро стал начальником конструкторского бюро на Радиозаводе, куда, естественно, и позвал своих однокашников. Так они вновь оказались вместе. Когда Радиозавод перестал нормально работать, все трое дружно рассчитались и учредили собственное предприятие. Здесь и работают по сей день.

– Ну и чем они там у себя занимаются? Хотя я себе представляю! Эти могут такого п-придумать!

– Если честно, то не всё понятно в их бизнесе…

– Шо значит не всё понятно? Ты следак или хрен знает шо? – грубо одернул следователя начальник.

– Схема такая, – продолжал Подлесный, давно привыкший к подобным выпадам, – закупают всякое разное: стройматериалы, лес, продукты питания, в общем, всякую всячину, и поставляют на атомные электростанции. У атомщиков денег нет, и они рассчитываются за это векселями. Причем, я так понимаю, очень щедро. Полученные векселя наша троица реализует предприятиям-должникам за электроэнергию, гораздо дешевле номинала и не за деньги, а опять за товары: телевизоры, холодильники, поливочные насосы и так далее, которые уже сами реализуют оптом.

– И шо в итоге?

– Тройной подъём! – опять вступил Заяц.

– То есть на один вложенный рубль три чистыми получают? – глаза Самосвалова округлились, – нихера себе! Так! И на чём м-мы м-можем их поиметь?

– Вот тут-то и непонятно, месяц назад их налоговики проверяли, ничего не нашли. По мелочам, пару штрафов, а так всё в порядке. Выходит, всё у них законно…

– Подлесный! Ты нормальный? У этой интернациональной банды тройной подъём, а ты говоришь, всё законно? Та я нутром чую, шо там полно криминала! А налоговикам на лапу дали, вот те и состряпали хороший акт. Надо их потрясти!

– Но у нас нет ничего против них. С чем пойдём? – засомневался следователь Заяц.

– Пойдём по старой схеме! Мы всё знаем, но пока даём им возможность самим помочь следствию. Может, кто и расколется. Главное, побольше страху нагнать! Может, на офисе чего найдём, денег наличных, к примеру. Одним словом – надо брать!

– Когда пойдём?

– Завтра! Инструктируйте оперов и утром нагрянем! Всех по разным кабинетам и допрашивать. Кто-то проболтается обязательно. Да, а кто там бухгалтер?

– Бабка какая-то, – ответил Заяц.

– Отлично! Бабки всегда боятся. Вот ты и пойдёшь её допрашивать. По ходу скажи, шо может сесть за чужие грехи, пусть лучше нам поможет, тогда свидетелем останется. Короче, пугни хорошенько.

– А если не найдём ничего? Они жалобу прокурору настрочат! По шее получим, – сомнения все же терзали Зайца.

– Такого еще не было! Обязательно найдем! А если найдём, то, как говорится, победителей не судят. Какого Федора строчить жалобу прокурору, если у тебя рыльце в пушку. Не будут они писать. Главное, сработать чётко.

Утро следующего дня руководители и рядовые сотрудники «Интеграла» запомнили навсегда. Немногие могут себе представить, как врываются на офис с мирно работающими клерками вооруженные милиционеры в чёрных масках и бронежилетах. В ужасном шуме, топоте, среди криков улавливаются чёткие команды:

– Всем оставаться на своих местах!

– Телефоны не брать!

– Не переговариваться!

В каждой комнате офиса выставляется часовой, внимательно следящий за выполнением приказов. Должностных особ разводят по разным кабинетам, где начинают грубо допрашивать. Захват, прозванный в народе «Маски-шоу», оказывал на простых людей такое психологическое воздействие, что отвечать даже на очень простые вопросы, связанные с личными данными, становилось сложно.

– Ваша фамилия Костельман? Вы здесь директор? – опытному Подлесному достался директор.

– Что всё это значит? Что происходит? На каком основании вы здесь допрос устраиваете? Кто вы такие, чёрт возьми? – негодованию испуганного директора не было предела.

– Моя фамилия Подлесный, я следователь отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Я думаю, вы догадываетесь, почему мы здесь и, наверное, хотите нам кое-что рассказать? Так сказать, добровольно.