Светлана Багдерина - Не ходи, Эссельте, замуж Страница 10

– Отойдите все!!! – сипло прохрипел Агафон, не слишком рассчитывая, что будет услышан, но условный рефлекс и естественный отбор – великие учителя. Команда рванула бы пешком прочь по дну морскому не по крику – по простому шепоту поймавшего кураж труженика оккульта. Крик же – даже такой – подействовал на нее как на более продвинутых собратьев – вой сирены воздушной тревоги.

В считанные секунды пространство вокруг пробоины, изрыгающей ледяную воду, очистилось.

Не спуская глаз с выисканного заклинания, волшебник сжал в правой руке посох и принялся водить левой по воздуху, в меру постепенно иссякающих сил, лишь слегка компенсируемых артистическими возможностями, изображая накарябанные на шпаргалке пассы. Воздух вокруг дыры сгустился, замерцал, запульсировал, словно живой…

Люди ахнули. Вокруг пробоины доски стали превращаться в нечто склизкое, черное, тошнотворно блестящее в мерцающем свете волшебного огня кокетливыми розовыми искорками на фоне выпученных злобных лиловых очей.

И, как края раны, дыра в корабельном боку стала неспешно затягиваться прямо на глазах.

Если не считать вынырнувших вдруг из-под толщи набравшейся воды черных и блестящих как смоль щупальцев, дерзко ухвативших капитана за руку, и потрясающего, душувынимающего, мозгоразжижающего и желудконаизнанкувыворачивающего смрада, возникшего из ниоткуда, победа мирной магии была бы полной.

– Щас исправлю, щас исправлю, щас уберу… – скороговоркой затараторил чародей, но капитан не стал его дожидаться. Он тонко взвизгнул, икнул и упал в обморок. Щупальца стыдливо отдернулись и смущенно поползли к Серафиме. Другая пара – с тяжелыми клешнями на концах – высунулась из-за груды мешков и тихой сапой стала подкрадываться к боцману. Третья – с присосками размером с суповые тарелки – к группке матросов, замерших от ужаса у захлебнувшейся помпы…

Забившись в угол кровати, описывающей в пространстве замысловатые конволюции вместе с каравеллой, Эссельте поджала ноги, обняла худенькие замерзшие плечики руками, бессильно опустила голову на грудь и замерла, с тоскливым напряжением прислушиваясь к то и дело поднимающейся к горлу тошноте.

За круглым морским окошком с таким же округлым, но упорно не запоминающимся заморским названием, буйствовали стихии, сверкали молнии, освещая кинжальными вспышками затянутое черными тучами небо, хищно вставали на дыбы и сшибались не на жизнь, а на смерть кроткие еще полчаса назад волны, готовые сейчас проглотить друг друга, и их раненное суденышко на закуску. Под потолком в такт шторму – а, вернее, в полное его отсутствие – болтался тусклый желтый фонарь. На соседней кровати безмятежно почивал зачарованный незнакомец в одежде северного варвара.

Если бы не он, в королевской каюте флагмана было бы совсем жутко и одиноко, и слезы давно бы уже лились водопадом, по сравнению с которым разыгравшаяся за окном буря была бы ручейком в пустыне. С таинственным же Айвеном было не одиноко, и не жутко, а просто страшно, а плакать, хоть и хотелось отчаянно, но было никак, ни в коем случае нельзя: а вдруг он очнется, поглядит на меня, а у меня глаза красные, нос опухший, и вид такой, что демоны морские с перепугу разбегутся…

Под очередным ударом валов «Гвентянская дева» накренилась, болезненно скрипя всеми шпангоутами и переборками, принцесса побледнела, и судорожно ухватилась за стойку балдахина.

Дверь в каюту распахнулась, резко ударившись о стену. Девушка ойкнула испуганно, решив, что ветер сорвал ее с петель, но страх ее оказался преждевременным. В дверном проеме, подсвеченная на миг вспышкой молнии, вырисовалась высокая фигура с развевающимися мокрыми черными волосами.

– Ваше высочество? Можно войти? Это я, ваш лекарь.

Дверь захлопнулась так же быстро, как и открылась, и вошедший нерешительно остановился у порога вне крошечного облака света, испускаемого умирающей лампой.

– Друстан?!.. – всхлипнула от радости принцесса, попыталась вскочить на ноги, но тут же была походя отброшена новой волной.

– Вы одна?..

– Друстан, я одна, совсем одна, если не считать отряга Айвена…

– Он проснулся? – моментально насторожился вошедший.

– Нет, милый, он спит, спит, будто летним днем на лугу под кленом, а не в этом ужасном, мокром, скачущем как взбесившийся конь корабле…

– Пусть спит, – суро изрек юноша, в несколько шагов пересек каюту и опустился на колени перед королевским ложем.

– Друстан… – принцесса положила тонкие ручки ему на плечи и умоляюще заглянула в синие, как море, глаза. – Скажи мне… только правду. Ты был в трюме? Мы не утонем? Мне страшно…

– Нет, мы не утонем, – лекарь успокаивающе накрыл холодные дрожащие пальцы Эссельте. – Волшебник, свалившийся с неба, обещал наложить какое-нибудь заклятье, а когда он закончит, останется только откачать воду помпами, и мы все будем в безопасности. Если, конечно, ему не придет в голову улучшить свою работу. Тогда нас уже ничто не спасет.

Принцесса на мгновение позабыла свои боязни и слабо улыбнулась.

– Не будь к нему строгим… Сами небеса послали его нам в такой час. И он настоящий маг, без всяких сомнений, не как старый Огрин или его помощники.

Друстан пропустил мимо ушей похвалу горе-чародею, и, оглянувшись через плечо – не разделил ли кто-нибудь невзначай их компанию – торопливо прошептал:

– Эссельте. Капитан Гильдас говорил, что шторм через несколько часов должен ослабеть, и вскоре закончиться.

– Слава богам! – засветилась от радости принцесса, но тут же ойкнула и приложила ручку ко рту. – А что потом?..

– Потом они лягут в дрейф – до ближайшей земли. Поставят мачту. И направятся дальше. В Улад.

Лицо дочери плененного короля Гвента, озарившееся было на краткий миг светом радости застыло в гримасе боли и отчаяния.

– Лучше бы мы утонули, – бесцветно прошептала она, медленно опуская наполнившиеся слезами очи долу. – Лучше бы я утонула…

– Милая, нет, ты не должна так говорить!!!

– Друстан… Друстан…

Принцесса уткнулась лицом в сомкнутые ладони и зарыдала.

– Эссельте, послушай меня, у меня есть план! – лекарь горячо ухватил возлюбленную за тонкие, украшенные ажурными золотыми браслетами запястья и, не дожидаясь ответа, торопливо заговорил, глотая слова и сбиваясь:

– Это добрые боги дали нам еще один, последний шанс, любовь моя! Потому что я молил их об этом дни и ночи, дни и ночи! И они услышали меня! Эссельте, бесценная моя, мужайся… Когда кончится шторм… наступит ночь… мы украдем шлюпку… и уплывем… до ближайшего острова… пока все спят… И никто не будет знать, где искать нас! Мы станем жить в лесу, питаться кореньями и ягодами, пока нас не подберет какой-нибудь корабль… купец… Мы скажем, что наше судно утонуло… назовемся новыми именами… уплываем куда угодно – Белый Свет велик! Мы начнем новую жизнь там, где нас никто и никогда не отыщет! Я открою аптеку, или стану ходить по домам, лечить людей… и всё будет замечательно, только ты и я, я и ты, и больше никого! Я хороший лекарь, так все говорят, и мой учитель тоже! Я буду много зарабатывать, у нас будет свой дом, и выезд, и слуги, и ты не узнаешь нужды ни в чем! А Улад и Морхольт забудутся, как страшный сон! И ничто не разлучит нас, Эссельте, ничто, ты слышишь меня, я клянусь! Никогда!!!.. Ну, что ты скажешь?..

– Друстан, Друстан…

Влюбленный еще не закончил речь, а принцесса уже качала головой, словно стоя над могилой и будучи не в силах поверить в необратимость произошедшего.

Над своей могилой.

– Друстан… милый мой… любимый… ненаглядный… драгоценный… ты самый лучший… самый добрый… самый заботливый… – голосом, срывающимся от слез, зашептала она, лихорадочно гладя холодными тонкими пальцами слипшиеся от соли спутанные локоны любимого.

– Ты согласна?! – задохнулся от счастья юноша.

Принцесса застыла, и короткое, фатальное слово прозвенело с неотвратимостью падающего ножа гильотины.

– Нет.

– Но…

– Нет, Друстан, нет, пожалуйста, нет… я не могу… не спрашивай… не убеждай… не уговаривай… я не стану… не буду…

– Ты разлюбила меня?.. – юноша вспыхнул внезапной и несправедливой обидой.

– Нет, Друстан, нет!!! Ни за что на свете!!! Скорее земля с небом поменяются местами, чем ты покинешь мое бедное сердце!

– Но тогда ты должна…

– Нет… Нет, Друстан… Я не могу…

– Но почему, Эссельте, почему?!

Холодные чуткие пальцы мягко прикрыли его искусанные губы.

– Ты правильно сказал. Я должна.

– Что ты должна?! Кому?! – возмущенно ухватил и сжал он в своей руке трепещущую ручку любимой.

– Своему брату… Отцу… Народу…

– Чушь!!! А если бы ты сегодня потонула, мы все бы потонули, что бы тогда все они стали без тебя делать? Что бы случилось? Да ничего!!!