Владислава Мека - Революция Любви Страница 10

-Сам ты – извращенец! Я, между прочим, решила твоему совету последовать и признаться в своих чувствах – понимая, что ступила, решила я до последнего качать права.

-Дура! Кто так в любви признается?! Пошли, убогая извращенка, у нас пара начинается. И учти, пока не узнаем, кто тайный поклонник твоей зазнобы, никаких признаний! – отрезал этот гад и подталкивая меня взял курс на аудиторию. Ну все, вечером я его на обе лопатки положу!

Ах, если бы знала, что мои мысли пророческие, трижды бы переплюнула через левое плечо. Но, кто знает наперед, что с ним произойдет? Вот и я не знала тогда...

Глава 5.

- Леша, хочешь меня?

- Нет

- Ну почему?

- Игорь, млять, подумай!

-Ты там умерла?! – орет через тонкую перегородку Охотников.

-Лучше бы я умерла – бормочу стоя со спущенными штанами над унитазом.

-Чего ты там шепчешь? Выходи быстрее, пары уже закончились, твоя Машка свалит и все – конец!

А то я не понимаю? Заткнулся бы, я же пытаюсь думать! Но, ни фига не придумывается, когда он над душой ноет. Шел бы, прогулялся, чего мнется перед сортиром? Еще и в наглую зашел внутрь. Осталось только, как делают тупые девчонки, в кабинку ко мне залезть и писать по очереди!

-Может, ты без меня пойдешь? – окончательно отчаявшись что-то придумать, спрашиваю.

-Сдрефила, да? Я так и знал, что ты струсишь – издевательски орет Гошка – картошка!

-Ладно, сам напросился! – рычу я и спуская футболку на бедра открываю дверь кабинки.

У Охотникова, что на звук обернулся, кажется, ступор. Ну еще бы! Спущенные штаны со спортивными трусами, футболка еле прикрывающая мои интимные принадлежности и наверняка, красная от злости и досады мордаха. Красотка, одним словом.

-Ты штаны надеть забыла – отмирает этот имбицил.

-Не забыла. У меня проблема возникла – рявкаю я, по-моему больше на скулеж похоже.

-В штаны “наделала” что ли? – начинает ржать этот гад! Хочется верить, что он так смущение скрывает, но та часть мозга, что отвечает за правду жизни, уверяет, что он просто стебется.

-Хуже, у меня “красные дни календаря” начались – пофиг, что футболка – предательница начинает ползти вверх, одергивать ее под взглядом Охотникова я не намерена.

-Какие – какие дни? – он не понимает или придуривается?

-Такие дни, которые бывают у всех особей женского пола раз в месяц – все ще делает вид, что не понимает – Месячные у меня, придурок!

-Так бы и сказала – пожимает плечами, ну точно издевается!

-Я и говорю!

-И в чем проблема? Надеть там, что обычно одевают? Прокладку или тампон и пошли – убью! Вот клянусь внучатой племянницей дяди своего двоюродного брата со стороны мамы по линии отца, убью гада!

-Проблема в том, что у меня нет прокладки или тампона. Ты крови боишься? – на всякий случай спрашиваю.

-А что?

-Да так... Просто думаю у меня скоро по ногам потечет, не хочу, чтобы ты в обморок упал – приятное тепло растекается... нет, не по ногам, по сердцу, сказала гадость и на сердце вдруг такая радость. Особенно от того, как скривился этот чмо, то есть мачо.

-Прикалываешься? – резко прекращает угорать Охотников.

-Не-а, я серьезно. Из универа уже все ушли, наверняка. Поэтому у тебя два варианта, как поступить – про себя добавляю “от этого зависит, будем дружить или я выполню обещание и прибью тебя ко всем чертям”.

-Слушаю – подобрался парень, даже выпрямился.

-Первый – ты сваливаешь отсюда, бросая меня...

-Второй!

-Ты помогаешь другу в беде и идешь покупать прокладки – еле удерживаюсь от сарказма.

-Издеваешься?!...

...Сижу уже минут пятнадцать на крышке унитаза, он что на другой конец света за прокладками отправился? Чего так долго? О, что-то тренькает, а это же моя мобилка. Порывшись в рюкзаке, нахожу свою “прелесть”. Номер незнакомый, сделаю исключение, отвечу:

-Слушаю.

-Я запутался... Их тут так много и они все какие-то разные. Какие брать-то? – шипит трубка голосом Охотникова.

- Бери “Always” ночные – перестраховываюсь я.

-Ночные? Это такие? Синие? – я слышу шепоток закадровый, там что очередь?

-Они все там синие! Те, на которых Луна нарисована.

-Луна... Луна... А, вот нашел! – а сколько щенячьей радости.

“-Я не поняла, он своей девушки прокладки покупает?

-Вряд ли, такие обычно девушкам только презервативы покупают...

-Или тест на беременность.

-А может он извращенец какой?

-Надо бы запомнить его лицо, вдруг он не только к прокладкам неровно дышит, но и нижнее белье ворует?

-А я слышала, что такие, как он любят в женских туалетах прятаться и подглядывать.

-Да ты что?!

-Мне кажется, что он слишком красивый для парня, вдруг это женщина?

-С такой щетиной?

-Ну мало ли, сейчас и не такое увидишь!

-Точно!

-Я сразу поняла, что он какой-то ненормальный

-Как таких называют?

-Геи?

-Не, это те, которые голубые.

-Кажется, трансвеститы...

-Вот-вот! И как только наглости хватает так спокойно тут стоять и выбирать прокладки?”

Все это я слушала потому, что Гошка забыл нажать отбой. Женские голоса с энтузиазмом обсуждали Охотникова громким шепотом. Интересно, какое сейчас лицо у Гошки? И не убьет ли он меня этими прокладками, когда вернется? Может, ну их эти олвэйсы? Скатаю туалетную бумагу, суну между ног, авось до дома как-нибудь доползу? Чего-то мне не хочется снова встречаться с Егоркой.

Когда я уже собиралась натягивать штаны, дверь с грохотом распахнулась. Гоша выглядел, как озверевший маньяк. Глаза навыкат, синяки потемнели и смотрятся, как размазавшийся макияж, рожа – кирпичом. В общем, не знаю, что его удержало от моего немедленного убийства, путем утопления в сливном баке?

-На! – кинул он мне в руки пакет.

-Спасибо – стараясь не подавать виду, что струхнула, проблеяла я.

-Я теперь знаю почему никогда не женюсь! – сообщает стене к которой отвернулся Охотников.

-И почему же?

-Вы – женщины, сумасшедшие существа! – на секунду забывая оборачивается Охотников, краснеет и опять отворачивается.

Я пожимаю плечами, у него столько баб было, что он их голыми никогда не видел? Мы вроде все похожи, у меня между ног то же, что и у всех, так чего краснеть? Не понимаю.

-Машка уже ушла?

-Конечно! Универ пуст! И все из-за тебя, упустили такую возможность! Еще и тетки эти...

-Не обижайся на них, я бы тоже решила, что ты – изврат какой-то, если бы застукала за покупкой прокладок – без обидняков заявляю я, натягивая штаны.

-Ну, спасибо... Стоп! Ты слышала?! – орет так, что меня чуть не сносит ударной волной.

-И что такого? Это ведь ты сотку не выключил. Не расстраивайся так, бро – подходя к нему, хлопаю я парня по спине – ты можешь просто больше не ходить в тот магазин.

-Долго думала?! – вопит Охотников, слабак – ты штаны надела?

-Ага, можешь не краснея смотреть на меня.

-Я не краснел! – поворачивается ко мне лицом Охотников.

-Еще как краснел. Но не парься, теперь мы с тобой можно сказать одной крови, поэтому я никому не расскажу, не переживай.

-Тебе никто не говорил, что ты – мерзавка? – выходя следом за мной из туалета, продолжает яриться Гошка.

-Говорили, но ты знаешь, чем больше в мою сторону отпускают нелицеприятных комплиментов, тем мне приятней их слушать – копаясь в рюкзаке я замечаю какой-то белый предмет, невольно достаю его на свет божий... Ой! Он же не видел, да?

-Это случайно не прокладка? – вкрадчиво интересуется Охотников.

-Тебе показалось... Честно! Ее там не было, когда я искала, Гошенька, мне ее подбросили!

-Я тебя убью!

...Как я бежала с лестнице, пропуская ступеньки и спрыгивая в пролеты, вспоминать не стоит. Но из универа я выскочила опережая Охотникова на пару шагов. Обернулась, нагоняет. Остается страшный номер в стиле Чака Норриса не спускаться с крыльца двадцать ступенек, а спрыгнуть. А, будь что будет, это все равно не так опасно, как быть пойманной разъяренным Охотниковым.

-Я – домой! Увидимся на вечеринки! – кричу и резко спрыгиваю вниз.

Не знаю почему, но когда я кое-как приземлившись на все четыре лапы, тьфу ты, конечности, вскинула голову, то увидела, как Охотников улыбаясь не двигается с места. И это была не счастливая улыбка, а предвкушающая, зря я про вечеринку вспомнила, ой зря!

Дома меня встретили... Никак не встретили! Маман умотала к подруге, папа – в части, а систэр вздыхает в своей комнате по очередному “ути-пути-кавайному няшке” – цитирую. Никогда не пойму ее тяги к этим нарисованным человекоподобным, они же даже на людей не похожи! Но, я больше в это не лезу, последний раз, когда я пыталась доказать Женьки, что это – ненормально. Она заявила, что как только ей исполниться восемнадцать она сделает нам ручной и махнет в Корею к своим “идолам”. Жуть!