Уильям Джейкобс - Искатели клада. Рассказы Страница 10

— Нам посчастливилось, джентльмены, — сказал капитан, провожая их наверх, — видите этого человека? — он указал на худощавого, сумрачного малого, ожидавшего их на палубе: — это Питер Деккет. Как он управляется с командою — описать невозможно, как правит кораблем — вообразить нельзя.

— Это хозяева, Питер, — обратился он в сумрачному субъекту, который, сняв колпак, прочистил горло и заметил, что погода прекрасная.

— Не очень разговорчив, но зато на дело — первый человек, — шепнул веселый Брискет, а теперь не угодно ли вам, джентльмены, осмотреть судно?

На борте "Красавицы Эмилии" все оказалось в образцовом порядке. Взор м-ра Чока мгновенно приобрел блеск, походка его — эластичность. Он носился с бака в каюту, из каюты в камбуз и, наконец, в качестве человека, довольно напрактиковавшегося в лазании на вышку, взобрался на самую верхушку грот-мачты, откуда приветствовал изумленных друзей.

После внимательного осмотра джентльмены отбыли на берег, в гостиницу, куда к ним должен был присоединиться и капитан Брискет для обсуждения разных подробностей.

Вернувшись на корабль, капитан Брискет посоветовал ожидавшему его Питеру Деккету "поменьше болтать об этой поездке" и вербовать матросов — предпочтительнее не из числа уроженцев Биддлькомба.

— Почему? — спросил боцман.

— Потому что тут что-то кроется, — заметил Брискет, понижая голос, — не такие они люди, — за исключением Чока, разумеется, — чтобы крейсировать среди островов для собственного удовольствия. Понял?

М-р Деккет с хитрым видом кивнул головой, но промолчал.

— Ладно. Уж навербуем экипаж, какой полагается. Ни одного здешнего. Они ненадежны. Ну, а как же насчет виски, о котором ты так много толковал?

Хранить в тайне план путешествия — оказывалось бесполезным, и м-р Тредгольд-старший, старавшийся держать себя как можно непринужденнее, принялся открыто обсуждать его. Он заговорил с изумленным Эдуардом в трогательном тоне о своем желании повидать свет, покуда преклонный возраст и связанные с ним недуги не сделали этого невозможным. Встретившись с капитаном Бауэрсом на Главной улице, он заговорил об этом предмете с видом человека, которому решительно нечего скрывать. Если бы ему была предоставлена свобода выбора, он предпочел бы отправиться по направлению к Северной Америке.

— Вы могли бы сделать худший выбор, — мрачно ответил капитан.

— Что касается Чока, — задумчиво продолжал нотариус, — его больше привлекает юг. Он все еще находится под впечатлением ваших рассказов об островах…

— Если вы намерены отыскать остров, о котором я говорил, — нетерпеливо прервал капитан, — предупреждаю вас, что вы даром потратите и время, и деньги. Если бы я знал о вашем путешествии, я заблаговременно предупредил бы вас. Послушайтесь меня: продайте вашу шхуну и оставайтесь дома.

М-р Тредгольд засмеялся и сказал, что Чок уже приобрел заступ на случай находки клада, — он склонен к романтическим предчувствиям.

— Прекрасно. Только не обвиняйте меня, если с вами случится беда. Помните, что я предостерегал вас.

Он взмахнул своею палкою и зашагал по дороге. М-р Тредгольд посмотрел ему вслед со снисходительной улыбкой и задал себе вопрос: возьмет ли он, в случае удачи, свою долю?

Волнение мисс Виккерс было чрезвычайно сильным, а ее желание поговорить об экспедиции — так непреодолимо, что, решившись подстеречь однажды м-ра Стобелля, она, невзирая за отсутствие всякого поощрения с его стороны, прошла с ним часть пути.

М-р Чок проводил время среди приготовлений к путешествию, закупая, между прочим, всевозможное оружие, с которым он упражнялся в стрельбе в саду. Большинство стрелков уменьшают постепенно размер мишени, но м-р Чов поступил наоборот, и, начав с бутылки, поставленной на расстоянии ста шагов, он закончил беседкою, находившейся всего в пятнадцати. Когда же точное измерение показало, что пуля попала в цель на расстоянии шести вершков от м-сс Чок, подвязывавшей поблизости куст герани, стрельбище было закрыто. К тому времени, когда закончились все приготовления на "Красавице Эмилии", лето уже было на исходе, и лишь 20-го августа будущие мореплаватели встретились на винчестерском дебаркадере.

М-сс Чок, в нарядном яхтенном костюме, в остроконечной белой шапочке, стояла возле груды багажа, окруженная восхищенными друзьями, явившимися проводить ее. Она заперла дом, рассчитала своих служанок, и чувство сострадания по отношению в м-сс Стобелль, которой муж не позволил сделать то же самое, послужило ей подходящей и приятной темой для разговора.

М-сс Стобелль сэкономила совсем на другом, и м-сс Чок взглянула с негодованием на сундучок и дорожный сак, заключавшие в себе гардероб м-сс Стобелль.

— Ей незачем рядиться на корабле, — сказал м-р Стобелль.

М-сс Чок оглядела костюм своей приятельницы — простую суконную юбку и кофточку, сшитые еще позапрошлой весной.

— Если мы пробудем в плавании целый год, вы останетесь в лохмотьях, — проговорила она решительно.

Когда подошел поезд, м-р Чок, показавшись из-за груды багажа, за которой он спрятался при виде узкого, встревоженного лица мисс Виккерс, поспешно вскочил в вагон, весело посылая из окна приветствия друзьям. Ему и жене его показалось, что, по случаю их прибытия, Биддлькомбь принял праздничный вид. Они с самодовольной улыбкой проследовали на паром, и костюм м-сс Чок произвел такую сенсацию, что остальная часть общества остановилась, чтобы подождать Эдуарда Тредгольда, у которого развязался башмак. Для перевозки багажа на шхуну понадобились две лодки, причем они оказались до того нагружены, что часть его пришлось положить одному из гребцов на колени. К несчастью, уста его остались незакрытыми. М-р Чок не мог удержаться от возгласа восхищения: палуба "Красавицы Эмилии" блистала чистотой, металлические части судна горели огнем. Здоровый запах смолы дополнял его удовольствие; грудь его расширилась, вдыхая свежий морской воздух, и он с легким раскачиванием прошелся по палубе. Капитан Брискет осведомился: которая из двух леди займет его каюту, а которая — каюту помощника?

М-сс Чок вздрогнула; ей казалось делом решенным, что капитанская каюта достанется ей, и она тревожно взглянула на приятельницу.

— В каюте помощника больше воздуха, и она, кажется, ближе к лестнице? — Это удобно на случай какой-нибудь опасности, — проговорила м-сс Стобелль.

— Возьмите ее, душечка, — нежно ответила м-сс Чок, — я не труслива.

— Но вы любите свежий воздух, — возразила м-сс Стобелль, поглядывая на капитанскую каюту, — я не хочу быть эгоисткой.

— Мы кинем жребий, — прервал с некоторым нетерпением м-р Стобелль.

Он бросил на воздух монету, и когда оказалось, что капитанская каюта досталась м-сс Стобелль, м-ру Чоку стоило больших трудов убедить свою жену в преимуществах каюты помощника.

— Когда мы снимаемся с якоря? — осведомился Тредгольд-старший.

— В четыре часа, сэр, — ответил Брискет.

М-р Стобелль, суровые черты которого были озарены необычной для него улыбкой, обернулся к обществу, заявив, что он заказал в гостинице в половине первого прощальный завтрак. Они вернутся на судно в половине четвертого.

Капитан поклонился, и общество собралось в обратный путь, как вдруг явилось неожиданное препятствие со стороны м-сс Чок, все еще не примирившейся с положением дел. Она заявила в самых ясных выражениях, что не желает завтракать и останется на корабле. Ее мрачное настроение угнетающим образом подействовало на остальных, и м-сс Стобелль с удивлением заметила, что более всех огорченным казался ее муж.

— Вы все испортите своим отказом, — проговорил он с неуклюжей застенчивостью, — я для вас-то главным образок и хлопотал… Это будет нашим последним завтраком на суше.

М-сс Чок ответила, что она часто завтракала на суше, а потому может и пропустить один завтрак, и м-р Стобелль, окинув ее свирепым взглядом, противоречившим его любезным словам, отвел свою жену в сторону и пошептал ей что-то на ухо.

— Я тоже не поеду без м-сс Чок, — заявила м-сс Стобелль, — эта душная каюта лишила меня всякого аппетита.

Лицо м-сс Чок просветлело.

— Вам не нравится там, дорогая? — спросила она ласково. — Поменяемся, если хотите. Что за глупое бросание жребия!

М-сс Стобелль согласилась, и Тредгольд-старший, выдержав паузу, снова предложил дамам принять участие в завтраке. Не будучи в состоянии долее противиться, м-сс Чок уступила, и лодка, управляемая опытными гребцами, принадлежавшими к экипажу, мигом доставила общество на берег.

Завтрак был накрыт в лучшей комнате; на столе красовались цветы и шампанское.

Лакей, ради такого исключительного случая, служил с особенною торжественностью, и даже сама хозяйка порою заглядывала в залу, чтобы убедиться, все ли в порядке.