Андрей Шляхов - Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера Страница 11

«Наркоманки, — подумал Данилов. — Или просто неряхи, живущие в съемной квартире».

Больная лежала на диване, попеременно поглаживая живот обеими руками. Джинсы были расстегнуты и спущены, футболка задрана кверху, выставляя напоказ небольшие крепкие груди со втянутыми сосками.

— Что вас беспокоит? — Данилов присел на краешек дивана.

— Неприятное ощущение в животе, — ответила страдалица.

— Какое именно ощущение? Боль? Жжение? Колика?

— Нет, — девушка отрицательно помотала головой. — Ощущение… Ну, доктор, знаете как это бывает?

— Не знаю, — честно признался Данилов. — А поконкретнее вы объяснить можете или нет?

— Но я же не врач! — обиделась пациентка. — Это вы должны мне объяснить, что я чувствую!

— Вот именно! — поддакнула подруга, стоявшая за спиной у Данилова.

— Попробую, — Данилов приступил к осмотру. — Снимите майку и джинсы!

— Трусы тоже? — осведомилась пациентка, послушно выполняя распоряжение.

— Трусы пока можно оставить, — разрешил Данилов.

Зрачки у девушки оказались нормальными, не суженными, следов от инъекций не было нигде — ни на руках, ни на ногах. Ногам, будучи по работе хорошо знакомым с наркоманскими повадками, Данилов уделил особое внимание, так как многие наркоманы, желая скрыть свое пагубное пристрастие, делали инъекции в разные места на ногах, гордо демонстрируя окружающим чистые, без малейших следов инъекций, руки.

Живот был мягким и совершенно безболезненным при пальпации.

— Где тут ваше ощущение? — спросил Данилов.

— Оно везде, — ответила пациентка.

— Месячные давно были?

— Позавчера закончились.

— А что вы сейчас чувствуете?

— Щекотку! — призналась пациентка.

— Сдается мне, что вы здоровы, — сказал Данилов, закончив осмотр. — Но я, как и все люди, могу ошибаться, недооценивая глубину и тяжесть ваших замечательных ощущений. Так что, ради нашего общего спокойствия, можно проехаться до больницы, там вас понаблюдают в течение суток и, если потребуется, окажут помощь.

— В больницу страшно! — высказалась подруга. — Лучше пусть пока дома полежит.

— Пусть, — согласился Данилов. — Ощущения могут пройти сами собой.

— Кажется, они уже прошли, — улыбнулась пациентка. — Точно — прошли!

Она пошлепала себя по животу.

— Здорово! Вы доктор — кудесник! Спасибо вам! Я могу встать?

— Вы можете делать все, что вам захочется, — разрешил Данилов. — Только «скорую» больше не вызывайте, ладно?

— Зачем вызывать? — пожала плечами исцелившаяся. — Ведь вы меня вылечили!

Выйдя из квартиры, Вера прошептала:

— Можно было бы и психбригаду вызвать.

— Какой повод? — тоже шепотом спросил Данилов. — Если даже она не в себе, то ничего опасного для себя или общества пока не делает.

— Сейчас еще к какому-нибудь дураку поедем, — Вера перехватила ящик в другую руку. — Закон парных случаев.

— Лучше бы он на зарплату распространялся, твой закон парных случаев, — ответил Данилов.

Следующим пациентом оказался самоубийца-симулянт — молодой парень, который, поругавшись с родителями, аккуратно поцарапал себе оба запястья, изображая готовность настоять на своем даже ценой собственной жизни.

К приезду бригады кровь на царапинах уже успела свернуться.

— Ах, мальчик чуть не истек кровью! — намекая на то, что ждать помощи пришлось бесконечно долго, причитала толстая родительница, то и дело поднося платок к покрасневшим глазам. — Еще бы чуть-чуть…

— Еще бы чуть-чуть, и эти царапины зажили бы, — докончил начатую ею фразу Данилов, разглядывая «мальчика» — тощего нескладного юношу, с длинными сальными волосами, неопрятной щетиной на лице и маленькими бегающими глазками.

Зрачки у него были размером с булавочную головку.

— Наркотики принимаете? — не то спрашивая, не то утверждая, произнес Данилов.

Парень молча отрицательно помотал головой, мать выдавила из себя деланно негодующее «Ну что вы!», а отец, до тех пор сидевший в ногах сыновней постели, возмутился:

— Вы приехали, чтобы оказать помощь или издеваться?!

— Чтобы оказать помощь, — поспешно подтвердил Данилов, чутьем угадав в отце скандалиста по призванию. — Просто положено, при попытке самоубийства интересоваться…

Ложь пришлась кстати — родители больного тут же успокоились, убедив себя в том, что им удалось скрыть свою беду от посторонних.

— Вера, наложите, пожалуйста, повязку, а вы, молодой человек, собирайтесь в стационар.

— Он никуда не поедет! — хором сказали оба родителя.

— Я все равно жить не буду! — добавил сын, морщась от перекиси, которой Вера обрабатывала его раны.

— По существующему положению, все суицидальные попытки подлежат непременной госпитализации в психосоматическое отделение для стационарного лечения, — объяснил Данилов, больше обращаясь к матери пациента. — Это обусловлено необходимостью предотвращения повторных попыток. Кстати, ваш сын только что заявил о том, что он не отказался от своего решения.

— А я никуда не поеду!

— Поедешь! — рявкнула мать. — А будешь упираться — я тебя на руках в машину отнесу! Связанного!..

Психосоматических отделений в Москве немного. Несостоявшегося самоубийцу пришлось везти в Первую градскую, через пол-Москвы. По дороге мать, не переставая, честила свое чадо на чем свет стоит и надоела всем так, что, едва избавившись от нее и ее сына, Вера вздохнула и сказала:

— У такой мамаши и колоться начнешь, и вены резать.

— Он пока еще «колесами» балуется, — обронил Данилов, — руки чистые, без следов.

— А у нас на курсе один парень в вены яичка кололся, — поведал Эдик. — Удобно и место невидное.

— Тогда откуда ты знаешь? — поддела его Вера, с каждым дежурством проявлявшая все больше интереса к симпатичному стажеру. — Вместе кололись.

— Нет, ну что вы, — уши Эдика зарделись. — Его декан в туалете застукал.

— А декан тоже уколоться зашел? — заржал Петрович.

Эдик замолчал, не желая давать больше поводов для насмешек.

— Привыкай, — посоветовал ему Данилов. — Это «скорая помощь», где шутник на зубоскале сидит и юмористом погоняет. Тебя еще не разыгрывали ни разу?

— Нет.

— Значит, все у тебя впереди…

На подстанцию удалось заехать только в шестом часу вечера, когда никого из начальства уже не было — ни заведующей, ни старшего врача, ни старшего фельдшера.

— Что тут было! — увидев входящего в диспетчерскую Данилова, начала диспетчер Валя Санникова. — Выговоры сыпались градом, молнии летели в разные стороны, Лжедмитрия чуть кондратий не хватил!

— С чего бы так?

— Огреб неполное служебное соответствие. И вдобавок выговор за ослабление контроля.

— А кто еще пострадал?

Данилов протянул Вале заполненные карты вызовов. Он предпочитал писать их в машине, на ходу, чтобы не заниматься писаниной поутру на подстанции. Диспетчеры это ценили — им было важно, чтобы карты вызовов сдавались вовремя.

— Язов и Сорокин получили за отсутствие комплекта чистого белья в машине, Петров и Саркисян — за неработающий «ан восемь», Рябчиков и Кокс — за неполностью укомплектованный ящик, а Жгутиков — за выезд на вызов без наладонника.

— Опять в туалете забыл?

— Естественно! Пришлось возвращаться с полдороги. Хоть на вызов и не опоздали, на Ферганский бульвар был вызов, но выговор Артем Иванович получил.

— Расстроился, наверное?

— А то! Запыхтел и сказал, что уйдет работать в поликлинику. Короче, Вова, вам с Верой повезло — вовремя удалось смыться.

— Предопределенное — неизбежно, — пошутил Данилов. — Мой выговор от меня никуда не денется.

— Ну и свезло нам, — покачала аккуратно уложенной прической Валя.

Будучи диспетчером, сутки проводящим в помещении подстанции, она могла позволить себе подобную роскошь — на линии прически выдерживали недолго. Ветер, теснота и все такое прочее.

— Пойду сделаю пробную яйцекладку…

В переводе на обычный язык Данилов сообщил, что не прочь чуток вздремнуть в паузе между вызовами.

— Попробуй, — сказала Валя, а ее напарница Лена Котик оторвалась от компьютерного монитора и елейным голоском спросила:

— Владимир Александрович, а правда, что вас планируют назначить вместо Кочергина?

— Впервые слышу, — опешил Данилов. — Откуда такие новости?

— Ну ведь вы же в хороших отношениях с новой заведующей, — протянула Котик, — все знают, что вы вместе учились и не только…

«Как они узнали? — изумился Данилов. — Неужели Елена принародно пускалась в воспоминания? На нее непохоже».

На самом деле, Новицкая не пускалась ни в какие воспоминания. В первый день ее работы в новой должности она попросила старшего врача заочно представить ей сотрудников подстанции. Когда дошли до Данилова, Елена Сергеевна сказала:

— Доктора Данилова можно пропустить, Дмитрий Александрович, мы вместе учились, и я хорошо его знаю.