Эдуард Успенский - Дядя Фёдор пёс и кот Страница 11

Но Печкина не проведёшь. Он с посылки не встаёт, а просит:

— Подайте мне вот те конфеты. Очень они замечательные!

Того и гляди, конфеты съест. Но тут всех Хватайка выручил.

Печкин две конфеты себе в нагрудный карман положил, чтобы домой взять.

А галчонок сел к нему на плечо и конфеты вытащил.

Почтальон кричит:

— Отдавай! Это мои конфеты!

И за галчонком побежал. Хватайка — на кухню. Печкин — за ним.

Тут Матроскин посылку и подменил. Прибежал Печкин с конфетами и снова на посылку сел.

А посылка уже не та.

Наконец они весь чай выпили и пироги съели. А Печкин всё равно сидит. Он думает, что ему ещё что-нибудь дадут. Шарик ему намекает:

— Не пора ли вам на почту идти? А то скоро она закроется.

— И пускай закрывается. У меня свой ключ есть.

Матроскин тоже говорит:

— Мне кажется, у вас дома плитка не выключена. Очень может быть, что пожар будет.

— А у меня плитки нет, — отвечает Печкин.

Шарик тогда тихонько спрашивает у дяди Фёдора:

— Можно, я его просто укушу? Чего он не уходит?

А у Печкина слух хороший был. Он и услышал.

— Ах вот как! — говорит. — Я к вам со всей душой, а вы меня кусать собираетесь?! Ну и пожалуйста! Больше я посылку носить не буду. Я её завтра же назад пошлю.

А им только этого и надо было.

И как только он ушёл, они дверь заперли и стали посылку распечатывать.

Глава двадцатая

СОЛНЫШКО

Вверху посылки письмо лежало:

«Дорогой кот!

Мы все тебя помним. Жалко, что ты от нас потерялся».

— Ничего себе потерялся! — говорит Матроскин. — Меня завхоз прогнал.

«Мы за тебя рады, что ты хорошо живёшь. А природу на дрова рубить не надо. Твой хозяин прав.

Посылаем тебе солнце маленькое, домашнее. Как с ним обращаться, ты знаешь. Видел у нас. Посылаем и регулятор — делать жарче и холоднее. Если ты что-то забыл, напиши нам, мы всё тебе объясним.

Всего хорошего.

Кот говорит:

— Теперь вы меня слушайте и не мешайте.

Он достал из ящика бумагу, свёрнутую в трубку. Это была большая переводная картинка, на которой солнце было нарисовано. Только не красками, а тонкими медными проволочками. Картинку надо было на потолок перевести и в розетку включить.

Они дружно стали шкаф отодвигать, чтобы удобнее с него солнце на потолок наклеить. А Хватайке это не понравилось. Он стал на них разные вещи сбрасывать, шипеть и кусаться. Но всё-таки они шкаф отодвинули. Кот взял солнце, намочил его и перевёл на потолок. А провода в электричество включил. Не просто так, а через чёрный ящик. На этом ящике ручка была. Кот ручку немного повернул, и тут чудо получилось: солнце светиться начало. Сначала краешек, потом ещё немного. В комнате сразу тепло и светло стало. И все обрадовались и запрыгали. И галчонок на шкафу тоже запрыгал. Только не от радости, а оттого, что ему жарко стало. Они скорее шкаф на место передвинули.

Дядя Фёдор говорит:

— Вы как хотите, а я буду загорать.

Он постелил одеяло на полу, лёг на него в трусиках и спину солнышку подставил. И кот на одеяло лёг, греться стал. И всё в доме ожило. И цветы к солнцу потянулись, и бабочки откуда-то выбрались. И телёнок Гаврюша стал скакать, как на лужайке.

А на дворе сырость, холод и слякоть. Скоро зима подойдёт. Их домик с улицы так и светится, как игрушечный. Даже какая-то синица в окно стучать начала. Но её не пустили. Нечего баловать. Вот будут морозы сильные, тогда пожалуйста, милости просим.

С этих пор у них очень хорошая жизнь началась. Утром они солнышко включают и весь день греются. На дворе холод, а у них лето жаркое.

А почтальон Печкин любопытный был. Он смотрит — по всей деревне люди печи топят, дым из труб идёт, а у дяди Фёдора дыма из трубы нет. Опять непорядок. Он решил узнать, в чём дело. Приходит он к дяде Фёдору:

— Здравствуйте. Я вам газету «Современный почтальон» принёс.

А сам глазами в печку уставился. Видит: в печке дрова не горят, а в доме тепло. Он ничего не понимает, а солнца домашнего не видит. Потому что оно как раз над ним на потолке было. Ему голову печёт.

Дядя Фёдор говорит:

— А мы газету «Современный почтальон» не выписываем. Это взрослая газета.

— Ах какая жалость! — сокрушается Печкин. — Значит, я что-то перепутал. — А сам глазами по сторонам водит: нет ли где электроплитки какой или камина.

Солнце его греет. Стоит он, потом обливается, но не уходит. Хочет секрет выведать.

— Значит, вы «Современный почтальон» не выписываете? Очень жалко. Это газета нужная. Там про всё на свете пишут.

— А сказки там печатают? Или рассказы про зверей? — спрашивает дядя Фёдор.

А Матроскин ручку у солнечного ящика повернул. Сделал солнце ещё теплее. Печкин даже шапку снял от жары. Только ему ещё хуже стало: солнце его в самую лысину печёт.

— Сказки про зверей? — спрашивает. — Нет, там больше про то пишут, как надо почту разносить и как автоматы марки наклеивают.

Тут у него от жары всё путаться стало. Он говорит:

— Нет, наоборот, автоматы почту разносят и марки наклеивают, как звери.

— Какие звери марки наклеивают? — спрашивает Шарик. — Лошади, что ли?

— При чём тут лошади? — говорит почтальон. — Я про лошадей ничего не говорил. Я говорил, что звери на автоматах работают и пишут сказки про то, как надо лошадям почту разносить.

Он замолчал и стал мысли собирать.

— Дайте мне градусник. Что-то жар у меня. Хочу измерить, сколько градусов.

Кот ему градусник принёс и стул подставил под солнцем. Печкин по градуснику постучал, чтобы температуру сбросить. А Хватайка спрашивает:

— Кто там?

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

— При чём тут «Мурзилка»? — спрашивает кот.

— Ах да! Это я вам «Современного почтальона» принёс, которого вы не выписываете. Потому что у вас документов нету.

Совсем он уже сварился. Даже пар от него пошёл, как от самовара. Вынимает он градусник и говорит:

— Тридцать шесть и шесть у меня. Кажется, всё в порядке.

— Какое там в порядке! — кричит кот. — У вас же температура сорок два!

— Почему? — испугался Печкин.

— А потому что тридцать шесть у вас и ещё шесть. Сколько это вместе будет?

Почтальон посчитал на бумажке. Сорок два вышло.

— Ой, мама! Значит, я уже умер. Скорее в больницу побегу! Сколько раз я к вам приходил, столько в больницу попадал… Не любите вы почтальонов!

А они почтальонов любили. Просто они Печкина не любили. Он с виду был добренький, а сам вредный был и любопытный.

Но только с этим солнцем не всё хорошо было. Из-за этого солнца у них самая большая неприятность началась. Заболел дядя Фёдор.

Глава двадцать первая

БОЛЕЗНЬ ДЯДИ ФЁДОРА

Дядя Фёдор дома всё время в трусах ходил — загорал. Он совсем коричневый сделался, будто с юга приехал. А если он на улицу выходил, ему одеваться надо было. Сначала майку, потом рубашку, потом штаны, потом свитер, потом шапку, шарф, пальто, варежки и валенки. Вот сколько всего. Это коту хорошо и Шарику — у них шуба всегда при себе. Даже купаются они вместе с шубой.

Однажды дяде Фёдору надо было на улицу выйти, синиц накормить. Он одеваться не стал, а так в трусиках и выскочил ненадолго.

А на дворе мороз, снег выпал. Дядя Фёдор и простудился. Пришёл домой — его знобит. Температура поднялась. Он под одеяло залез, ни есть, ни пить не хочет. Плохо ему.

Он говорит:

— Матроскин, Матроскин, кажется, я заболел.

Кот забеспокоился, стал его чаем с вареньем поить. Пёс в магазин побежал, мёд купил. Только дяде Фёдору всё хуже. Лежит он под одеялом, перед ним игрушки и книжки, а он на них и не смотрит. Шарик ушёл на кухню, сел в углу и заплакал. Хочет дяде Фёдору помочь, а не умеет.

— Уж лучше бы я сам заболел!

И кот совсем растерялся:

— Это я виноват: не уследил за дядей Фёдором. И зачем я только это солнце выписал?

Гаврюша подошёл к мальчику, руку лижет: вставай, мол, дядя Фёдор, чего лежишь! А дядя Фёдор не встаёт. Гаврюша глупенький был, ещё маленький. Он не понимал, что такое болезнь, а Шарик с котом хорошо понимали.

Кот говорит:

— Я за врачом побегу в город. Надо дядю Фёдора спасать.

— Куда же ты побежишь? — спрашивает Шарик. — Буран на дворе. Ты сам пропадёшь.

— Пусть лучше я пропаду, чем смотреть, как дядя Фёдор мучается.

— Тогда давай я побегу, — предлагает Шарик. — Я лучше бегаю.

— Дело не в беготне, — отвечает кот. — Я одного врача хорошего знаю, детского. Я его приведу.

Он нагрел молока в бутылочке, завернул в тряпку и уже хотел идти, а тут в дверь постучали. Хватайка спрашивает: