Ольга Лукас - Поребрик из бордюрного камня Страница 11

Москвич планирует будущий Новый год еще до того, как встретит прошлый. Сидит за правильным столом в правильном месте, окруженный правильными людьми, и правильно (то есть, не слишком афишируя, но и особо не тушуясь) гордится этим. «Дзинь!» — говорят бокалы. И тем самым отвлекают москвича от нежно щекочущего извилины чувства собственной правильности.

Ведь потерять всё это — так легко! Москвич вскакивает со своего места и тут же теряет его — другие москвичи не дремлют. Бежит в туалетную комнату и пытается дозвониться до менеджера клуба, чтобы забронировать столик на следующий год. Конечно, сеть перегружена: другие москвичи в этот момент тоже названивают менеджеру, а гости столицы отчаянно эсэмэсят родне: «С новым годом! С новым счастьем! Привет из Москвы!»

Спустя полчаса, когда дверь в туалетную комнату уже почти вынесена заподозрившей неладное охраной, москвичу удается забронировать на следующий год последний столик в правильном месте. Он возвращается в зал, присаживается на первый попавшийся свободный стул, заводит непринужденную беседу, мчится в вихре танца, по пояс высовывается из окна незнакомого лимузина, пьет шампанское на холодном ветру и выкрикивает бессвязные междометия, в которых только другой такой же москвич, едущий навстречу в незнакомом лимузине, высунувшийся ненароком, чтобы глотнуть на ветру ледяного шампанского, распознает «С новым годом! С новым счастьем! Привет из Москвы!»

Тайное общество

Питерцы и москвичи с давних времен любят придумывать всякие тайные общества. Общая тайна так объединяет людей! А еще пуще их объединяет игра «лови предателя».

Питерцы создают тайное общество, сидя в какой-нибудь полутемной мансарде, под стук дождя по крыше.

Начинается всё с того, что кто-то не хочет идти за водкой. Бывают такие несознательные люди: пришла его очередь, а он ленится идти на улицу, под дождь. И тогда этот ленивый кто-то, чтобы отвлечь внимание публики, говорит: «А давайте-ка тайное общество учредим! Чур, я — предводитель!» «Давайте, давайте!» — нестройным хором кричат его подвыпившие приятели. Ну, а потом уже поздно. Кто же предводителя за водкой гоняет?

Так и приходится садиться в кружок и, стремительно трезвея, создавать общество.

Принимают в него всех присутствующих, оптом, и берут с них страшную клятву. Что никому-никому, ни при каких обстоятельствах они не проболтаются о существовании этого общества. Оно ведь тайное? Вот пусть и существует тайно. А кто предаст общие идеалы — тому всю жизнь за водкой, под проливным дождем, в три часа ночи, от одного разведенного моста к другому, бегать.

Москвичи организовывают тайное общество, сидя где-нибудь в чайном клубе. Выпьют чайник-другой, предадутся мыслям о вечном — и тут кто-нибудь, кто не может думать о вечном, а может только генерировать эффективные идеи, возьми да скажи: «А чего мы такой хорошей компанией просто тупо сидим? Давайте организуем тайное общество. Чур, я казначей. С вас по стольнику, товарищи!» Так, глядишь, другие люди за его чай и заплатят. В этом и заключалась эффективная идея.

В тайное общество охотно (стольников не жалко) вступают все присутствующие и еще две-три компании, сидящие за соседними столами. Выпив по кругу ритуального, особого, чаю, они клянутся друг другу в том, что тайну своего общества не выдадут никому. А тайна может быть очень простая — каждое второе воскресенье, к примеру, приходить сюда всем вместе и пить по кругу этот самый ритуальный, особый чай, вся ритуальность которого заключается лишь в том, что он оказался на столе в ответственный момент создания тайного общества.

Москвичи страшно гордятся тем, что они теперь не просто чаевничают, а тайно общаются, поэтому вскоре вся Москва знает о том, что появилось некое Тайное Общество (оба слова произносятся с придыханием, с большой буквы). Члены тайного общества обмениваются в метро тайными знаками, как бы показывая, что они разливают чай по гайваням. Все прочие непосвященные глядят на них с завистью и тоской: так хочется проникнуть в тайну этого общества, а никак нельзя. Кто проболтается — тому всю жизнь вместо ритуального чая из гайваней пить, обжигая пальцы, из щербатого граненого стакана заварку, разбавленную трижды вскипяченной водой из офисного электрического чайника.

Решаем проблемы

Проблемы бывают у всех. Они могут появиться: когда мы сидим в кабаке и говорим неразумные и злые слова, когда лежим дома на диване и рассматриваем трещину на потолке, когда вечером на улице к нам подходят неизвестные и одновременно спрашивают время, закурить, денег на метро и уважаем ли мы их, когда ничего не предвещало — и вдруг хлобысь, и так далее. Питерец замечает проблему заранее. Он её чувствует, видит каким-то тайным зрением, сканирует внутренним локатором. Проблема ещё вон за той горой, а питерец знает её, как родную. Весь испереживался, всем о ней рассказал, так, что окружающие наивно решили, будто проблема его уже настигла и вовсю терзает. Некоторые особо чувствительные окружающие (тоже питерцы, конечно) кидаются на помощь нашему герою и решают его проблему за несколько дней до того, как она разразится.

Иногда проблема пытается пройти мимо питерца — но он её уже пережил, сроднился с ней, обнимает, заманивает в свой дом, сажает за стол, сам устраивается напротив и начинает перечислять причины, поводы и действия, которые привели к столь плачевному результату. Проблема терпит это всё, терпит, потом у неё начинаются проблемы, потом её накрывает депрессией, и она тихо сваливает во тьму. Но питерец этого не замечает и ещё какое-то время бормочет себе под нос всё печальное сразу. Очнувшись от камланий, он оглядывается по сторонам, нервно принюхивается, тревожно прислушивается и, наконец, успокаивается — прежняя проблема, конечно, ушла, но зато на горизонте замаячила новая, ещё неразрешимее и страшнее прежней.

Москвич сталкивается с проблемой неожиданно. Бежал-бежал — и вдруг шлагбаум.

— Что такое? Кто поставил на моём пути эту некрасивую полосатую загогулину?

— Это я, твоя проблема. Привет!

Москвич смеривает проблему нехорошим таким взглядом, взглядом безбилетного пассажира, узнавшего в контролёре слабака из параллельного класса, которого он в школьные годы лупил чуть ли не на каждой перемене, от чего проблема слегка съёживается (но шлагбаум не убирает). Москвич достаёт из кармана краткое пособие по решению проблем, и начинает, натурально, делать всё, как там написано, прямо с пункта 1.1.

От такой камасутры проблема быстро устаёт — и отступает в темноту, уныло волоча за собою шлагбаум. Злые языки, впрочем, поговаривают, что для каждой проблемы существует одно, единственно верное решение, и проще, дескать, выбрать сразу его, а не палить из всех орудий. Но проблема — она как вирус. Быстро приспосабливается к стандартным решениям и неизменно отступает, когда видит перед собой москвича, которому абсолютно начхать, кто виноват — потому что он твёрдо знает, что делать.

Объявления

В Москве на каждом доме, на каждом офисе, и почти в каждом подъезде висят грозные объявления: «Машины у ворот не ставить!» «Окурки под лестницу не бросать!» «Здесь нет никакого совета ветеранов, где он есть — мы не знаем!» «Справочное окно справок не даёт!» «В лифте не ссать!». Эта отрицающая всё и вся частица «не» лишает посетителя воли и сил. «Не» — это будущее «нет». Ещё маленькое, но уже злое. Посетитель идёт в дом, в офис, в совет ветеранов, видит это «не» и понимает, что там, за этой неприветливой дверью, его ждёт отказ. Не подпишут. Не соблазнятся. Не разрешат.

В Питере объявлений поменьше, и все они какие-то дружелюбные, что ли. «Ближайшая помойка в соседнем дворе» «Машину можно поставить под окнами у дяди Коли, он всё равно в запое пятый год, к тому же глухой» «Код парадной — 350, пепельница на втором этаже слева, курите туда» «Совет ветеранов находится в доме № 14, а тут зато неплохое кафе». И вроде не хотел в кафе, а шел в совет ветеранов — а обнаруживаешь себя сидящим за столиком, в компании глуховатого запойного дяди Коли, вместе с которым помогаешь потом незнакомой тётушке отнести мусор в соседний двор, и уже далеко заполночь, когда метро закрыто, куришь на втором этаже слева, аккуратно стряхивая пепел в жестяную консервную банку и перечитываешь старательно выведенное вдоль стены объявление «Азиз подбросит куда надо в любое время. Обращаться в дворницкую». И обращаешься в дворницкую, и летишь на метле с неистовым этим Азизом, вцепившись в него руками и ногами, именно туда, куда надо, а не туда, куда ты собирался ещё несколько часов назад.

Расстаться