Алик Верный - Пуся Страница 11

 ГЛАВА 7

 ТРАХОНОИД

 (о неразборчивых половых связях)

 Фотограф посмотрел на солнце и протер глаза, но тут же отвернулся. Он боялся забыть сон, который напоминал ему о Вечном Оргазме. Если посмотреть в окно, то сон сразу уходит из памяти, а этот ему очень хотелось записать. Во сне он опять выступал на Comedy Central, главном комедийном канале Северной Америки.

 Он получил большое удовольствие, выступая перед веселой публикой и летая на крыльях своей фантазии. Очень тонкая грань отделяет Вечный Оргазм от Бесконечного Облома. Фотограф только что побывал за этой чертой, и ему не хотелось возвращаться обратно, в Королевство Кривых Ухмылок.

 В этот раз он исполнил монолог о неразборчивости в женщинах, вернее, о том как от нее избавиться - от разборчивости. "Важная тема", - подумал Фотограф и посмотрел в угол, где поднималось желтое пятно утреннего солнца. Его глазам было больно после бессонной ночи. Вчера опять перебрал.

 Трахоноид

 Все женщины твердят мне, что я неразборчив в сексуальных связях и могу спать с кем угодно. На самом деле это не так. Просто за долгие годы я научился создавать такую атмосферу, при которой признаки внешней красоты уходят на второй план. Для начала я никогда не встречаюсь с девушками в дневное время. А в темноте, как говорят марксисты, все собаки добрые.

 Во-вторых, я никогда не заглядываю им в рот.

 ГЛАВА 8

 ОРГАЗМОИД

 (Света Кончезарова, женщина-оргазм)

 4-я фотография

 Национальность: русская.

 Возраст: 24.

 Метод знакомства: записка, переданная через бартендершу.

 Расходы: выпивка в первый вечер - 30 $. Все дальнейшие встречи происходили у меня дома, с небольшими лирическими отступлениями в бруклинских и манхэттенских ресторанах. Общий итог, где-то 500 $ - 700 $ . В Москве у Светы были крутые родители, и она частенько платила за себя сама.

 Постель в тот же вечер: нет, только жадные поцелуи. Хотя Света наверняка кончила и от них пару раз. Она оргазмировала еще и не от такого.

 Результат: теперь я чищу зубы три раза в день.

 Рекомендую: да (хоть у нее и был один недостаток, а у кого их нет?)

 Я сидел в Russian Stakan один, в самом центре барной стойки. Настроение, как обычно в тот период, было упадочническое. В первый год после развода меня давили серьезные депрессии.

 Инна, бартендерша, ветеран питьевого фронта с голосом грузчика и смехом гиены, подошла ко мне с загадочным видом. Она вручила мне записку, нацарапанную симпатичным почерком, и прохрипела:

 - Бляяяяяяяядь! Первый раз такое в моей практике. Ну ты даешь! - Глазами она делала красноречивые движения в сторону левого угла, где под бархатным знаменем с вышивкой Ленина сидели две девушки.

 В записке было написано: "Hello, не хотите ли вы к нам присоединиться?!"

 Издалека девушки выглядели неплохо. Одна была рыженькая, хотя, как потом выяснилось, это был парик - но я сначала не раскусил.

 Если присмотреться к ней внимательнее, она была практически красавицей, но это мог заметить лишь натренированный глаз фотографа. Света не красилась, не следила за своей прической и носила кошмарные серо-буро-малиновые шмотки, которые полностью калечили ее внешний облик, а особенно - фигуру. В основном это были сиротские серенькие кофточки и бесформенные суконные пальто мышиного цвета, вроде солдатских шинелей. Но когда я ее раздевал, Золушка превращалась в принцессу.

 Зууууууууууум...

 Мы сидели, накрывшись с головой светкиной курткой. В баре играла приятная музыка. Через 15 минут я посадил ее в машину и отвез к себе домой. Это была наша последняя мясорубка. Жаль, Светочка была уникальной женщиной, хоть и ароматизированной в области рта. Она была единственной женщиной в моей жизни, которая могла иметь практически неограниченное количество оргазмов.

 В среднем, за время нашей среднестатистической встречи, она содрогалась в сладких конвульсиях по 15-20 раз, а то и больше. Учитывая, что 30 % процентов женщин даже не знают, что это такое, а еще 30 % испытывают серьезные затруднения, чтобы пульнуть хоть один раз, Светка была женщиной с большой буквы. На этом я и заканчиваю главу о Свете Кончезаровой, женщине-оргазме.

 Кстати, совершенно случайно подумал - в свое время мне-то пришлось около 12 лет заниматься сексом без отпусков и выходных. Моя бывшая жена была ненасытной нимфоманкой. После развода мог бы и паузу сделать, отдохнуть. Не тут-то было. Жадная скотина, человек...

 ГЛАВА 9

 ФОТОНОИДЫ

 (о моделях, фотографиях, лицах, свадьбах и животных)

 Фотограф сидел в поезде, у окна, покрытого полупрозрачными бляшками пыли. Он гневно смотрел на экран своего Айфона. Только что к нему подсела мелкая китаянка с боксерским носом и начала активно и громко чавкать жвачкой. Она была почти точной копией маленькой китайской сучечки из забегаловки в Гринспуке, только без прыщей. Надменное лицо, слой грима. "Уверен на все сто, если спросить ее, кем она мечтает быть, наверняка скажет, что моделью", - подумал Фотограф. Он еще раз вздохнул поглубже и натыкал на экранчике смартфона: "Фотоноиды..."

 Это был его свежайший сон. В последнее время, когда ему не снились комедийные сны, он выдумывал их сам, записывал в телефон, а потом читал и пытался представить происходящее - как будто он находится на сцене Театра Джеральда Линча, где снимаются все стендапы комиков для Камеди Централ, а внизу, в партере, между двух бегающих за ним камер, беснуется толпа восторженных женщин-поклонниц. Таким образом, он приближал себя еще на один микро-шаг к цели, к Вечному Оргазму...

 Фотоноид

 Многие могут сказать или подумать: "Ведь не все девушки могут быть моделями, и не всем ведь нужны профессиональные фотки". Заблуждение. ВСЕ женщины - модели. Спросите у любой. Глубоко в душе каждая из них именно так и считает.

 ГЛАВА 11

 ВАГОНОИД

 (животное, живущее по утрам в вагонах)

 Фотограф вскочил по будильнику, исходя потом и дрожа от страха. Ему приснилось, что его Золотой Конец стал обыкновенным, деревянным, и от такой новости он испугался, как только пугаются во сне - с тряской, немым криком, когда не открывается рот, падением в бесконечную пропасть и остановившимся дыханием.

 Фотограф свято верил, что любая женщина, переспавшая с ним достаточное количество раз - зависело от запущенности случая - сразу же после расставания получала то, что хотела больше всего на свете. Статистика это более или менее подтверждала - 80 % его бывших подружек находили мужчину своей мечты, готового отдать им руку и сердце. Как минимум те, с которыми ему удавалось поддерживать контакт. Именно поэтому он гордо называл свой орган Золотым Концом. Принцип поддержания гаремчика из бывших герлфренд не всегда срабатывал. Статистика была пятнистая, с большими пробелами в базе данных. Фотографа это не смущало, и он полушутя, полусерьезно, рассказывал случайным курицам в барах, что новейший фильм, где у главного героя аппарат работает именно таким образом, снят по его жизни, и что он рассказал сюжет по пьяни в баре одному залетному сценаристу из Лос Анджелеса.

 Он вскочил по будильнику, дергаясь от ужаса. Через 45 минут он бежал по эскалатору. В такие моменты у моего героя одно желание, и он бормочет, чутко косясь на подрагивающую перед ним на ступеньках жопу трехсоткилограммовой тетки из черного Бронкса: "Только не пукать, дорогая! Только не пукать..."

 ГЛАВА 12

 БЛОНДИНОИД

 (блондинка из поезда на Гринспук)

 Громадная женщина еще долго стояла в глазах Фотографа. Он подвинул закоченевшие ноги ближе к обогревателю, выдувавшему раскаленную струю из коробки под окном. "О чем писать? - подумал он, разминая одеревеневшую за ночь шею. - О том как я еду на поезде? Бред!" Но он посмотрел за окно, и белые зайчики запрыгали в его зрачках. "Красиво, сука!" - подумал Фотограф и выстучал пальцами на экране первую фразу: "Я еду на поезде".

 Зуууууууууууум...

 Я еду на поезде. За окном зимняя метель. Это - под Нью-Йорком, неслыханное дело. Занесенные снегом деревья проносятся за окном меловой пилой. Белые корочки прилипли к стволам. Снег покрывает верхушки и свисает с них хлопьями белой муки. На ветках послипались пирожки и ватрушки. Сахарная пудра покрывает все пространство между деревьями. Белые сдобные плетенки ложатся друг на друга, вот-вот свалятся в карамельные ледышки кустов. Такие же карамельки свисают с крыш - днем все таяло и текло на солнце.

 У моей блондиночки в поезде на Гринспук розовая кожа, которая легко переходит в пунцовую. Сегодня я сижу прямо за ней, и передо мной золотится ее макушка. Я присматриваюсь к ее пробору. Даже кожа пробора не белая, а ярко-розовая. Пару раз, раздирая маленькую куницу Лючии, я воссоздавал перед собой трехмерную модель моей ежедневной попутчицы. Иногда я притворяюсь дурашкой и делаю вид, что я не могу понять, почему так на нее запал. На самом деле все просто - у нее много редких качеств, и это меня вдохновляет. Во-первых, она натуральная блондинка. В Нью-Йорке, заваленном желто-коричневым месивом теплых рас, это - редкое свойство. Потом, эти ее золотые волосы огромной длины. Они струятся искрящимися на солнце волнами чуть ли не до самой попы. Попа - отдельный разговор. Широкие бедра спадают двумя грушами на тонкие, широко расставленные ноги. Грушки налиты радостным соком. Они толкутся под тонким материалом юбки, поигрывая на ходу. Каждый раз, когда мы выходим из поезда на платформу Гринспука, мои глаза не могут оторваться от этих фруктов, танцующих свою румбу перед моим носом. Короткая зимняя курточка едва доходит до бедер. Я иду за блондинкой след в след, как пес за хозяином, несущим кусок мяса в руке. Здесь кусков мяса целых два. Мой рот наполняется слюной. Ягодицы подпрыгивают внутри юбки, играя бодрый марш утренней ходьбы на работу. Они плавают по верхней части ног - двух худеньких конечностей, обычно затянутых в черные колготки.