Феликс Кривин - В стране вещей Страница 11

Снежинка лежит, тесно прижавшись к земле, как боец в белом халате. Злобно трещит Мороз, он хочет добраться до земли, чтобы ее заморозить, но его не пускает отважная Снежинка.

— Погоди же! — грозится Мороз. — Ты у меня запляшешь!

Он посылает на нее сильный Ветер, и Снежинка действительно начинает плясать в воздухе. Ведь она очень легка, и Ветру с ней справиться нетрудно.

Но только Мороз, торжествуя победу, отпускает Ветер, как Снежинка опять опускается на землю, припадает к ней, не дает Морозу отобрать у земли тепло.

А потом ей на помощь приходит Весна. Она ласково согревает Снежинку и говорит:

— Ну вот, спасибо тебе, уберегла ты мою землю от Мороза. Теперь отдыхай: Мороз земле больше не страшен.

Очень приятно, когда тебя хвалят. Снежинка буквально тает от этой похвалы и, снова превратись в Каплю, бежит со своими товарищами в шумном весеннем потоке.

Вот досада! Опять я кляксу посадил на бумагу! Ну скажи, чему ты улыбаешься, Клякса?

— Теперь-то ты напишешь обо мне, как обещал?

— Ах, это опять ты! Но я ведь предупреждал тебя, что ты должна заняться полезным Делом. А ты как была, так и осталась Кляксой.

— Ну, нет! Теперь я — настоящая Капля. И я занималась полезным делом.

— Почему же ты опять стала Кляксой?

Клякса хитро подмигивает мне:

— Иначе ты бы меня не узнал и не стал бы писать обо мне.

На этот раз я подмигиваю Кляксе:

— А ведь я написал о тебе. Так что ты зря волновалась. Вот послушай.

И я читаю Кляксе эту историю.

— Ну как, все правильно?

— Правильно, — с удовольствием соглашается Клякса. Но больше ничего не успевает добавить: появляется наш общий знакомый Лучик и начинает ее тормошить:

— Пойдем, Капля! Нечего здесь рассиживаться на бумаге!

И они улетают.

А я опять стою у окна и смотрю на тучи, уплывающие вдаль.

Где-то там, в этих тучах, и моя Капля. И я машу ей рукой:

— До свиданья, Капля! Счастливого пути!

Наш Спутник

Бип… бип… бип…

В мире произошло нечто необычное: Земля, миллионы лет остававшаяся бездетной, обзавелась маленьким сынишкой. Он был совсем крохотный, но его уже называли, как взрослого: «Спутник Земли».

Люди радовались и гордились: это они подарили Земле спутника. Не будь их, людей, неизвестно, сколько бы еще продолжалась ее скучная, одинокая жизнь.

А теперь:

Бип… бип… бип…

Земле сразу стало веселее.

…Спутник летал над Землей, и люди самых разных континентов впервые почувствовали себя земляками. Перед ними раскрылись более широкие горизонты, и теперь, в масштабах вселенной, их Земля показалась им особенно родной и особенно заслуживающей счастья.

И только в старом чулане, в котором доживали свой век старые, никому не нужные вещи, весть о маленьком Спутнике была воспринята иначе.

Патефонная Игла, принесшая эту весть в чулан, из-за своей тупости не могла, конечно, — правильно разобраться в событиях.

— Вы подумайте, — жаловалась она, — люди совсем с ума посходили! Я им играла такое чудесное танго, — и вдруг… вбегает мужчина и кричит: «Тихо! Выключите радиолу! Слушайте!» Меня, понятно, снимают с пластинки, и из соседней комнаты раздаются звуки: «Бип… бип… бип…» Больше ничего. Только «Бип… бип… бип…» И что вы думаете? Люди слушают это как самую лучшую музыку. А потом начинают говорить о каком-то Спутнике.

И Патефонная Игла рассказала своим новым друзьям все, что ей удалось узнать о маленьком Спутнике Земли.

— Я не понимаю восторгов людей, — заметила Большая Стрелка Ходиков. — Вы говорите, этот Спутник делает полный оборот за час тридцать пять минут? Я в свое время делала полный оборот за час, даже меньше, и никто этому особенно не радовался.

Стрелка была права: она делала полный оборот за сорок пять минут — и даже слова доброго не услышала.

— А размеры! — проскрипел старый Топчан. — Каких-то полметра в диаметре! Я, при моем росте, лежу здесь, а он… Нет, определенно у него где-то крепкая рука!

— Вам что — тоже хочется летать? — вмешался в разговор рваный Футбольный Мяч. — Уверяю вас, что в этом нет ничего особенного. Поверьте мне, я-то уж достаточно налетался в своей жизни.

— Вы летали? — заинтересовалась Лохань. — Расскажите, ах, это так интересно!

И Мяч рассказал:

— Да, в молодости я летал — э, куда там вашему Спутнику…

Пока рваный Футбольный Мяч вспоминал молодость, маленький Спутник продолжал свой путь. Он уверенно рассекал пространство, весело, молодо выкрикивал:

Бип… бип… бип…

Он летел над городами и селами, над океанами и морями, а с далекой родной Земли за ним следили добрые, благожелательные взгля ды, и голоса друзей заглушали шепотки, ползущие из старых чуланов.

У зависти и злобы нет крыльев, и им никогда не подняться до наших спутников.

И это очень хорошо. Зачем портить малышам настроение!

5

Чемодану позавидовал Диван:Все по свету разъезжает Чемодан.Как досадно, что привычка и уютС места сдвинуться Дивану не дают.

Тихо дремлет в теплой комнате ДиванИ во сне переплывает океан,Добирается к вершинам снежных гор,Поднимается в заоблачный простор…

Совершая эти подвиги во сне,Он теснее прижимается к стене.Так стоит Диван у печки круглый годИ скрипит, пыхтит уныло: «Не везет!»

Чернильница изучает жизнь

Чернильница случайно попала на кухню. Известно, что у Чернильницы в голове вместо ума — чернила, поэтому она и начала хвастаться.

— Я писательница, — заявила она обитателям кухни. — Я приехала сюда изучать вашу жизнь.

Примус почтительно кашлянул, а Чайник вскипел:

— Нечего нас изучать! Заботились бы о том, чтобы нам лучше жилось. Меня вон больше месяца уже не чистили!

— Не горячись, — успокоил его Холодильник. — Горячность — это порок. Пусть лучше гражданка Чернильница толком объяснит, чего она от нас хочет.

Всем понравились слова умного Холодильника, и в кухне установилась тишина.

— Я хочу, чтобы каждый из вас рассказал мне что-нибудь о себе или о своих знакомых. Я это все обдумаю, а потом напишу книжку.

Так сказала Чернильница. Мы-то прекрасно знаем, что в голове у нее вместо ума чернила, а в кухне этого никто не знал. Все поверили Чернильнице, что она обдумает.

Водопроводный Кран уже заранее захлебывался от смеха, вспоминая историю, которую собирался рассказать, а Чайник думал: «Может быть, меня после этой книжки почистят».

Таким образом, было решено рассказать Чернильнице несколько интересных историй.

Жил-был Огарок, — начала свой рассказ Терка. — Он горел ярким пламенем, и все тянулись к нему, потому что свет всегда приятней мрака. Огарок радовался, видя, как все к нему тянутся, и от этого пламя его становилось еще ярче.

Но вот однажды на свет прилетел какой-то Жук. Он подлетел слишком близко к огню и, разумеется, обжег себе крылышки. Это его очень обозлило.

— Чтоб ты сгорел! — выругался он. — Собственно, при твоей прыти этого ждать недолго.

Жук улетел, а Огарок долго еще думал над его словами. «Действительно, — рассуждал он, — этак и не заметишь, как сгоришь. А для чего? С какой стати? Нет уж, хватит с меня этого горения. Пусть ищут других дураков».

И он погас.

Да только не нашел Огарок счастья, которого искал. На его место поставили большую, яркую Свечу, а его забросили куда-то за шкаф, где он очень страдал, потому что привык к славе — а какая же слава за шкафом!

Всем очень понравился рассказ Терки. Чернильница задала ей еще несколько вопросов, уточнила некоторые обстоятельства, а потом приготовилась слушать новый рассказ. На этот раз слово предоставили Водопроводному Крану.

— В том углу, — начал Кран, — где сейчас находится специальный отлив для помоев, еще совсем недавно стояло Помойное Ведро. В него сливали всякую грязную воду, а потом куда-то выносили.

Понятно, что Помойному Ведру удалось повидать в жизни гораздо больше, чем любому из нас, потому что оно каждый день бывало за пределами кухни. Может быть, поэтому оно и зазналось.

Оно вообразило, что является вместилищем чего-то важного и самого драгоценного в мире.

«Ведь недаром же со мной так носятся!» — гордо заявляло Помойное Ведро.

Однажды, вернувшись с очередной прогулки, Помойное Ведро сказало:

— Ох, что я видело! Во двор принесли несколько вазонов. Они совсем такие, как я, даже меньше, только в донышках у них — маленькие отверстия. Говорят, что в эти вазоны посадят цветы и поставят их в комнаты.