Дэвид Лодж - МИР ТЕСЕН Страница 12

Ответа не последовало. В застекленном переходе стоя/, столб лунного света. Анжелика исчезла.

Точно так же на следующее утро исчезло из пейзажа ее имя. За ночь ветер изменил направление и принес с собой теплый дождь, который растопил и смыл с земли весь снег. Отдернув в своей комнате занавески, Перс увидел мокрые зеленые лужайки и раскисшие от грязи клумбы. По небу бежали тяжелые, чреватые дождем тучи. Еще Перс увидел бегущего трусцой по лужам Морриса Цаппа в красном спортивном костюме, кроссовках и с погасшей сигарой в зубах. Быстро натянув на себя джинсы, свитер и кеды, которые одновременно служили ему домашними тапочками, Перс выбежал на улицу и, обдуваемый легким ветерком, вскоре нагнал американца, который, впрочем, трусил с меньшей скоростью, чем при обычной ходьбе.

— Доброе утро, профессор Цапп!

— Здорово, Персик, — пробормотал в ответ Моррис Цапп. Он вынул изо рта сигарный окурок, удивленно осмотрел его и швырнул в лавровый куст. — Тоже по утрам бегаешь? Ты меня не жди.

— Ни за что бы не подумал, что вы занимаетесь бегом.

— Это трусца, а не бег. Бег — это спорт, трусца — наказание.

— Так вам это не нравится?

— Нравится? Ты шутишь? Я занимаюсь этим только ради здоровья. После я чувствую себя ужасно, но в этом, наверное, и есть польза. И к тому же это очень модно в американских академических кругах. Успех у нас состоит не только в том, сколько статей ты опубликовал в прошлом году, но и сколько километров ты пробегаешь по утрам.

— Похоже, здесь это тоже входит в моду, — сказал Перс — Впереди бежит какая-то девушка. Но я не понимаю, профессор Цапп, зачем вам беспокоиться об успехе? Вы и так знамениты.

— Важно не только добиться успеха, но и сохранить его, Персик. И не забывать о торопливых молодых людях. — Кто это такие?

— Ты не читал книгу Корнфорда «Microcosmografia Academica»? Я могу цитировать ее наизусть: «Откуда-то снизу вы слышите нарастающий топот — это движутся безжалостные полчища торопливых молодых людей. И вы догадываетесь, куда они торопятся. Они торопятся убрать вас с дороги».

— А кто такой Корнфорд?

— Ученый — классик начала XX века, развивал идеи Фрейда и Фрэзера. Ты, наверное, знаешь, что Фрейд описывал первобытное общество как племя, в котором сыновья убивают отцов, когда те становятся старыми и немощными, чтобы завладеть их женщинами. В современном академическом обществе они присваивают себе наши гранты. И, разумеется, наших женщин.

— Все это очень интересно, — сказал Перс. — Примерно о том же пишет Джесси Уэстон в книге «От ритуала к роману».

— Ага, идея в целом та же самая. Кроме того, что в легенде о Святом Граале герой возвращает королю мужскую силу. А по версии Фрейда, сынки оскопляют своих отцов. И, по-моему, это больше похоже на правду.

— И потому вы бегаете трусцой?

— И потому я бегаю трусцой. Дать им понять, что меня рано списывать в тираж. Вообще, я еще не все взял от этой жизни. Я хочу стать самым высокооплачиваемым профессором-филологом в мире.

— Сколько же вы хотите получать?

— Сам не знаю. Это и держит меня в напряжении. Люди нашей профессии, которые забрались на самый верх, не любят рассказывать, сколько им платят. Возможно, я и есть, сам того не ведая, самый высокооплачиваемый профессор-филолог в мире. Всякий раз, как я грожусь уйти из университета, мне добавляют пять тысяч.

— А вы и в самом деле хотели бы уйти из университета, профессор Цапп?

— Нет, конечно. Просто я не хочу, чтобы меня воспринимали как нечто само собой разумеющееся. В наши дни нет смысла менять один университет на другой. А раньше именно таким образом вы могли сделать себе карьеру. Существовала всеми признанная иерархия учебных заведений, и ваш успех определялся положением на этой лестнице. Считалось, что самые интересные люди сосредоточены в горстке заведений типа Гарварда, Йеля, Принстона и им подобных, и, чтобы играть по-крупному, нужно попасть в одно из таких мест. Теперь все иначе.

— Разве?

— Да-да. Время престижных кампусов миновало. Это отживающая технология, как железные дороги и типографии. Вот, кстати, взгляни наэтоткампус — типичный пример того, о чем я говорил. Тяжелая промышленность человеческого разума.

Они добежали до вершины холма, откуда открывался вид на весь университетский городок, в середине которого возвышалась краснокирпичная увеличенная копия Пизанской башни. С одной стороны к кампусу примыкал жилой квартал, по улицам которого Перс проходил днем раньше, а с другой — какие-то фабрики и тесные унылые ряды дешевых домиков. Ландшафт от края до края пересекался железной дорогой и каналом. Вся местность была застроена бетонными и кирпичными зданиями самых разнообразных архитектурных стилей. Моррис Цапп обрадовался поводу сделать передышку, и с минуту бегуны обозревали окрестность.

— Теперь понял? — глотая ртом воздух, спросил он и обвел панораму широким неодобрительным жестом. — Все такое тяжелое, огромное, монолитное. Весит, наверное, миллиард тон. Буквально чувствуешь, как здания своей тяжестью продавливают землю. А взгляни на библиотеку — это же заводской склад. Здание будто говорит: «У нас имеются большие запасы знаний. Заходите и берите». Нет, теперь все не то.

— А почему? — спросил Перс и медленно затрусил дальше.

— Потому что, — ответил Моррис Цапп, с неохотой пристраиваясь рядом, — в современном мире информация становится более портативной. А люди — более мобильными. Ergo[23], нет необходимости складировать всю информацию в одном здании, а ведущих ученых держать, как в загоне, в одном кампусе. За последние двадцать лет три вещи революционизировали академическую жизнь: реактивные самолеты, прямая телефонная связь и копировальные машины, хотя далеко не все оценили по достоинству эти новшества. Теперь, чтобы общаться, ученым не обязательно работать в одном заведении: они перезваниваются по телефону или встречаются на международных конференциях. Им также незачем в поисках информации копаться в грудах библиотечных книг: любую заинтересовавшую их книгу или статью можно ксерокопировать и прочесть дома. Или в самолете, по дороге на очередную конференцию. Теперь я работаю в основном дома или в самолете. И редко бываю в университете — хожу туда только лекции читать.

— Какая интересная теория, — сказал Перс, — и довольно обнадеживающая, поскольку в моем университете очень мало зданий и почти нет книг.

— Вот-вот. А если у тебя есть доступ к телефону, ксероксу и грантам, считай, что ты подключен к мировому кампусу, единственному университету, который имеет сейчас значение. Торопливый молодой человек может увидеть мир, перемещаясь с одной конференции на другую.

— Я никуда не тороплюсь, — сказал Перс

— Но у тебя же есть честолюбивые планы?

— Хочу опубликовать свои стихи, — сказал Перс. — И есть еще один объект желаний, слишком личный, чтобы его обнародовать.

— Ал Папе! — воскликнул Моррис Цапп. — Как вы догадались? — изумился Перс — О чем догадался? Я просто сказал, что впереди нас бежит Ал Папе И вправду — бегунья, которую приметил раньше Перс, действительно оказалась Анжеликой. Очевидно, она сделала крюк и теперь снова появилась перед ними на дорожке примерно в сотне метров.

— Вот это девушка! И красотка, и все на свете читала, и как бегает, а?

— Как Аталанта[24], - пробормотал Перс. — Давайте догоним ее. — Ты догоняй, Персик, а я выдохся.

Моррис Цапп отстал, а Перс ускорил бег, однако расстояние между ним и Анжеликой не сокращалось. Она бросила быстрый взгляд через плечо, дав ему понять, что знает о преследовании. Теперь они бежали по пологому склону холма, спускавшемуся к общежитию. Оба прибавили скорости и неслись что было мочи. Перс сократил разрыв. Анжелика откинула назад голову, ее черные волосы развевались по ветру. Щебень, которым была засыпана дорожка, разлетался во все стороны от ее стройных ног, заманчиво обтянутых ярко-оранжевым трико. К корпусу Лукаса они подбежали плечом к плечу и прислонились к стене здания, задыхаясь и смеясь. Водитель такси, стоящего у входа, ухмыльнулся и зааплодировал.

— Куда вы подевались вчера вечером? — переводя дух, спросил Перс

— Пошла спать, — ответила Анжелика. — К себе в комнату, номер 231.

Вскоре к общежитию приковылял, пыхтя, Моррис Цапп. — Кто выиграл? — спросил он.

— Одновременный финиш! — объявил водитель такси, высовываясь из окошка.

— Дипломатично судишь, шеф! Теперь отвези меня на Сент-Джонсроуд, — сказал Моррис Цапп, забираясь в машину. — До скорого, молодые люди.

— Так вы бегаете трусцой на такси? — полюбопытствовал Перс.

— Я, как ты знаешь, живу у Лоу, и бегать по улицам Раммиджа в час пик, дыша выхлопными газами, мне совсем не улыбается.

Чао! — Моррис Цапп откинулся на спинку сиденья и вытащил из кармана спортивной куртки толстую сигару, ножницы для ее обрезки и зажигалку. Такси увезло его прочь.