Алексей Оутерицкий - Операция «Фроттер» Приказано внедриться! Страница 13

Костик замялся лишь на секунду. Его постепенно освобождающийся от алкоголя мозг прокачал ситуацию очень быстро.

– Предполагаю, хоронят сотрудника, – сказал он. – Возможно, бывшего. И кто-то из нашего отдела должен присутствовать, чтобы отдать ему дань памяти. А зачем меня… – Он опять думал не более секунды. – Наверное, чтобы я побыстрее окунулся не только в рабочую обстановку, но и… ну, чтобы прочувствовал некоторые нюансы милицейской атмосферы вообще. Я же из училища только… И не знаю пока, как наши хоронят своих товарищей, отдавая им последние почести, и прочее в том же духе. Правильно?

– Ну прямо Шерлок Холмс какой-то, – сказал Бугаев. Костику при этом показалось, что он быстро поднес что-то к губам, тут же что-то негромко булькнуло, и полковник убрал руку вниз. – Нет, Володь, ты слышал? – Шофер, не поворачивая головы, кивнул. – Шерлок Холмс и инспектор Лосев в одной упаковке, так сказать… – Костик с облегчением зафиксировал, что голос Бугаева звучит добродушно, а подначки в его тоне – едва-едва. – Но ты опять прав, лейтенант… Только, взяв тебя с собой, я преследую еще одну цель. Может быть, даже, куда более важную, чем демонстрация той самой атмосферы. Похороны и почести – это только внешняя, так сказать, сторона. Есть еще и внутренняя. И я хочу показать тебе, лейтенанту, суть некоторых вещей. – Теперь Костик, хоть и искоса, но вполне четко уловил, как Бугаев опять быстро приблизил руку к губам. Опять что-то булькнуло, и полковник негромко крякнул. – Хочу показать тебе, лейтенант, где и как ты закончишь в итоге свой путь, если, конечно, будешь служить честно, как Леонид Павлович… – Костик догадался, что это имя сотрудника, которого хоронят. – Потому что в ином случае ты закончишь этот путь в Нижнем Тагиле… И это даже хорошо, что все так совпало, что ты в самом начале своей службы увидишь все собственными глазами. Подумай над тем, что я тебе сказал, лейтенант…

– Есть подумать, – четко ответил Костик, и остаток пути старательно делал сосредоточенный вид.

– Приехали, – негромко объявил водитель. Это было первое сказанное им за всю поездку слово. Он вылез, огромный и несокрушимый, как платяной шкаф, обошел машину и открыл полковнику дверцу.

– Ну, ты мне как бабе, прямо… – проворчал полковник, однако вылез с кряхтеньем вполне довольным.

Костик вылез сам…

Церемония, вопреки его опасениям, не оказалась чересчур формализованной. По крайней мере, никому не пришлось стоять по стойке «смирно» или делать что-то подобное, и ему не пришлось сооружать театрально-скорбную маску на физиономии. Все походило на похороны обычного гражданского лица, кем, собственно, и являлся безвременно усопший, отставной милицейский майор, Леонид Павлович Боровой. Нет, многие были в милицейской форме, присутствовали, кстати, и довольно высокие чины, вплоть до двух генералов, но обстановка не была сугубо официальной. Наверное, неплохой был мужик, – подумалось с любопытством осматривающемуся Костику. Они слегка опоздали, и сейчас полковник тихо ходил среди пришедших проводить усопшего, тепло здоровался со старыми знакомыми, издалека кивал тем, кого знал заочно, понаслышке… Ну да, Бугаев вряд ли станет зря кого-то восхвалять. Вот только фамилия у мужика какая-то нехорошая, совсем как у этого ворюги, ну, который в паре с Новодворской работает на американцев…

Костик уже в который раз посмотрел на трех курсантов милицейского училища во главе с дородным прапорщиком. Курсанты были вооружены автоматами Калашникова. Будет салют, – сообразил Костик. И подумал: салаги, всего лишь второй курс. Настоящей оперской работы еще не нюхали, а я вон уже в первый день службы сотрясение при исполнении получить успел…

– Опять замечтался? – услышал он над ухом насмешливый голос незаметно подошедшего со спины шефа.

– Н-никак нет, – сказал Костик.

Они переговаривались тихо, почти шепотом, потому что над могилой кто-то уже произносил речь. Единственное, что тяготило во всей этой процедуре Костика, это некоторая затянутость действия. Казалось, каждый хотел сказать о покойном хотя бы пару теплых слов.

– Замечтался, замечтался, – убежденно сказал полковник. – Ты, лейтенант, забыл, что я сам из оперов. И из неплохих, если без излишней похвальбы.

– Кто б сомневался, – уважительно сказал Костик. И спросил: – А ему что, и салют положен?

– А, уже мечтаешь, как над тобой в свое время целая почетная рота в небо палить будет? – догадался Бугаев. И не успел Костик возразить, сказал: – Да нет, в общем-то. Это друзья такую вот последнюю почесть пробили. Уважали его… Вон, генералов двух видишь? – Костик кивнул. – Ученики его. Когда-то он их, салаг молодых, безусых, вроде тебя, натаскивал, жизни учил… И неплохо, видать, научил, если они время нашли, чтобы на похороны приехать. Они ведь не по долгу службы и не для галочки, а чисто по велению души. Наверняка отменили ради этого какие-то дела…

Они стояли довольно далеко от могилы, потому что все ближайшее к ней пространство было запружено провожающими усопшего в последний путь. Внезапно Костик заметил, что на противоположной стороне кто-то в гражданском делает им какие-то знаки и сообразил, что это, конечно же, сигналят ничего не замечающему полковнику.

– Иван Александрович… – тихо позвал он и проследивший за его взглядом Бугаев тихо выругался.

– Черт, – с досадой пробормотал он, – мне только речей сейчас толкать не хватало…

Однако он, извиняясь, стал послушно пробираться через толпу, а Костик пристроился к нему в кильватер, как хрупкое суденышко за мощным ледоколом. Полковник встал в изголовье могилы и прокашлялся.

– Сейчас короткое слово скажет полковник Бугаев, бывший сослуживец Леонида Павловича, – объявил кто-то, кого Костик не смог разглядеть сквозь обступающую его людскую массу, и полковник прокашлялся еще раз.

Бугаев начал. Сначала он говорил тихо и даже стоящий всего в нескольких метрах Костик различал только отдельные словосочетания типа «карающий меч правосудия», «пламенный борец с преступностью», и прочие штампы. Внезапно, когда он слегка отвлекся на свои мысли, разглядывая неожиданную в этом скопище милиционеров симпатичную девчонку, наверное, чью-то родственницу, произошли какие-то изменения. Люди перестали перешептываться, а затем относительная доселе тишина превратилась в абсолютную. Костик с сожалением отвел взгляд от упруго выпирающей под тонким свитерком женской груди, и навострил уши.

– Ну, что еще добавить… – в этой наступившей тишине сказал Бугаев. – Собственно, добавить-то особо и нечего. Многие тут все нужное, правильное, уже сказали до меня… Это был не коррумпированный милиционер, и просто честный, правильный во всех смыслах человек. И как всякий честный, не умеющий подстраиваться человек, честно помер от цирроза печени… – Кругом стали переглядываться, послышался легкий гул голосов. – Да, Леонид Павлович совершенно не умел притворяться, подстраиваться под сиюминутные веяния времени, – после короткой паузы выдал Бугаев. – Потому и не стал прикрываться всяческими там, больше подходящими для изнеженных гражданских, ишемическими болезнями сердца… – Словно очнувшись, он вдруг уловил устремленные на него непонимающие взгляды, заметил отвисшие челюсти родственников и, спохватившись, поспешно вернулся к накатанному: – И он никогда не пресмыкался перед начальством и бандитами… – Вышло как-то двусмысленно, словно два этих понятия шли в одной связке, и полковник опять взял паузу. Он покашлял, якобы прочищая горло, и скорбно опустил голову, давая понять, что все важное уже сказал.

Его потихоньку принялись оттеснять от могилы, освобождая место очередному оратору, а Костик, забыв о чьей-то грудастой родственнице, задумался, сможет ли он в свое время так же честно помереть от цирроза печени, и будут ли над его могилой звучать такие скупые, и оттого такие еще более весомые, слова.

В чувство его привел троекратный залп холостыми патронами – три раза одиночными, довольно слаженно, хотя и палили салабоны. Все стали разбредаться, огромная людская масса раздробилась на множество небольших кучек, двинувшихся между могилами, а между ними, в свою очередь, резво сновали распорядители, давая указания, кому в какой автобус садиться, где стоят сами автобусы, и объясняя, где находится место поминок, если кто-то намеревался добраться своим транспортом. Прикинув количество гостей, Костик подивился размаху скромного погребения отставного бескорыстного майора, но так и не решился спросить у Бугаева, на какие шиши их всех будут поить и кормить в ресторане, в котором были назначены поминки. Может, в конце концов, кто-то из родственников этого майора был крупным бизнесменом, или деньги выделила организация милицейских ветеранов.