Елена Медведева - Жизнь и бизнес честного лоха в современной России Страница 13

На следующий день недалеко от университета я увидела молодого человека с розой в руке и снова прибегла к совету немецкой колдуньи. Представив лицо Казбека в центре цветка, трижды полушёпотом проговорила формулу любви.

Он поджидал меня у лестницы, ведущей к преподавательской. Окаменевшее напряжённое лицо, горящий взгляд. Мы долго говорили о чём-то, не замечая ничего вокруг, не обращая внимания на Лидию, которая всюду следовала за мной как тень. Я наслаждалась каждым мигом, обнаружив, что магия дала мне шанс испытать чувства, на которые я была способна лишь в юности. И эти чувства были взаимны.

Учебный год близился к концу. Предстояла разлука, может быть, не только на время летних каникул – у Казбека было много долгов, и его могли отчислить из университета. У меня были хорошие отношения с замдекана, и я могла помочь ему. Но как объяснить причину своего ходатайства за чеченского парня? И я придумала. Я рассказала начальству, что начала писать на английском языке сценарий о вернувшемся к мирной жизни горце, что буду пытаться заинтересовать им Голливуд, и что без помощи Казбека эта работа не может быть продолжена.

В те времена стремление к популярности на Западе вызывало у окружающих только уважение. Но самому герою повествования эту идею надо было преподнести несколько иначе, учитывая своеобразие менталитета мусульманина. Мне удалось убедить Казбека в том, что он может стать лидером не только живущих в общежитии чеченцев, но и всего чеченского народа. Он мечтал об автомобиле, а я обещала ему нечто большее:

«В один прекрасный день тебе я подарю«Не Мерседес, не самолёт, а всю Ичкерию».

Я была словно одержимая, убеждая Казбека в том, что как только мой сценарий примут для экранизации на Западе, его, Казбека, будут знать все, и путь в Президенты для него будет открыт. Как ни странно, мне поверил не только он, но и другие чеченцы, и даже их родители. Среди них были люди, способные к литературному творчеству, и общими усилиями мы придумали для Казбека клятву, которую он должен дать себе, прежде чем начнёт борьбу за президентский пост:

«О, Господи! Даруй нам любовь к тем, кого ты любишь; сделай так, чтобы мы могли исполнить дела, заслуживающие твоей любви; сделай так, чтобы любовь твоя была для нас дороже нас самих, дороже семей наших и богатства».

И вот сценарий написан. Помня о поговорке «умный не станет класть яйца в одну корзину», я решила отправить своё произведение литературным агентам всех англоязычных стран. Положительный ответ пришёл из далёкой Новой Зеландии от поэтессы Мэри Х. Она предложила мне начать совместную работу над пьесой «Приручение чеченского волка» и прислала поэтический сборник, включающий её сочинения. Стихи Мэри, романтические и прекрасные, нашли отклик в моей душе. Между нами завязалась переписка, в ходе которой Мэри как носитель языка исправляла и украшала мой английский текст. Одновременно я поняла, что ей была близка тематика пьесы – у неё самой был роман с маори (маори – аборигены Новой Зеландии).

Помню тот день, когда я впервые рассказала Казбеку о Мэри. Приём задолженностей затянулся до позднего вечера. Когда я вышла из здания университета, сумерки уже окутали парк полупрозрачной пеленой. Внезапно сквозь неё пробился белый луч. Я взглянула на небо. Плотные облака расступились и, как таинственный маяк, показалась полная луна. Через секунду она скрылась за тучей. И вновь лунный свет озарил пространство. Я долго не могла оторвать взгляд от пульсирующей луны. Но вот лунный свет скользнул по знакомой фигуре. Возле фонтана стоял Казбек. Вид у него был обречённый. Увидев меня, Казбек задёргался в судорогах мускулярной истерии, как это часто случалось с ним и прежде. – Не нужно быть таким печальным с лицом кавказским национальным. Казбек улыбнулся. Судороги прекратились. – У меня есть к тебе интересный разговор, – я достала из сумки конверт из Новой Зеландии и протянула его Казбеку. – Я плохо понимаю по-английски. – Ну, некоторые слова ты всё же поймёшь. Посмотри, здесь написано: «волк, гангстер, Казбек»… Речь идёт о тебе. Пьеса будет поставлена!

Горделивая улыбка промелькнула на его лице. – Ты сможешь приехать ко мне завтра? Мы всё обсудим. Казбек отвёл глаза в сторону. Он явно медлил с ответом. Такого я не ожидала. – Можно приехать… Как-нибудь… – Не как-нибудь, а завтра в десять утра. Я должна перевести тебе основные моменты пьесы прежде, чем дам согласие на её постановку. Я скажу декану, что материал дал мне ты. Думаю, что прототипа главного героя не отчислят из университета. И это ещё не всё! Когда ты станешь знаменит среди своих, у тебя появится шанс стать лидером. В общем, поговорим об этом завтра.

Казбек молчал. И только смертельная бледность лица и блеск воспалённых бессонницей глаз выдавали, как трудно преодолеть ему свою внутреннюю зависимость от меня.

Я провоцировала его на поступки, которые могли бы стоить мне жизни, но одновременно позволяли вставить в пьесу острые и одновременно правдивые сцены.

Перед отъездом Казбека в Грозный на время летних каникул, я случайно встретила его в районе метро и сообщила по секрету, что являюсь колдуньей и могу вызывать появление людей там, где захочу и когда захочу, так что нашу встречу нельзя назвать случайной.

– Как ты это делаешь?

– Хочешь, покажу?

– Хочу!

– Тогда берём такси и едем ко мне.

Дома я зажгла свечи и, срезая ножницами языки пламени, произнесла на распев голосом вещуньи:

«Как этот воск плавится от пламени жгучего, так и ты, Казбек, от моего наговора могучего подчинись моей воле, явись передо мной и отдай мне свою душу. Аллах Акбар».

Он вдруг порывисто обнял меня.

– Нет! Не смей!

– Почему?! Что ты ведёшь себя как девочка?!

Казбек продолжал тискать меня в своих объятиях. Я вывернулась и, схватив ремень, больно ударила его по руке.

– Получай, чеченский волчонок! Получай!

На мгновение он остолбенел. Потом схватил меня за горло и начал душить.

– Ты, женщина, никогда не смей поднимать руку на чеченца! Не останешься в живых!

– Постой! Я всё объясню, – прохрипела я, и он ослабил хватку. – Я вообще не хочу тебя, но для того, чтобы пьеса о тебе стала популярной, в ней должны быть шекспировские сцены.

– Вы сильная женщина, а я… я буду искать встречи и буду приходить к Вам, даже если Вы не любите меня…

– Я любила тебя. Очень сильно.

– Любила? Ла?

– Надеюсь, ты понимаешь, что эта лав стори не может иметь счастливого конца. Однако я собираюсь продолжить попытки сделать тебя лидером.

При встрече после двухмесячной разлуки Казбек уже не выглядел таким влюблённым как прежде и дал понять, что теперь между нами чисто деловые отношения. Первым делом поинтересовался, продолжаю ли я предпринимать шаги в направлении его президентства. В случае успеха обещал построить для меня в Грозном прекрасный дом и спонсировать продвижение моих дальнейших работ.

Но вот пьеса закончена, и Мэри выражает готовность начать действовать и информировать меня обо всех результатах, как положительных, так и отрицательных. Это было её последнее письмо. Я беспокоилась, спрашивала о причине молчания, но не получала никаких объяснений. У меня даже возникла мысль о том, что, может быть, я с самого начала переписывалась не с Мэри, а с агентом наших спецслужб. Помогая мне написать пьесу, наша Маша получила от меня не просто информацию о взаимоотношениях в чеченской диаспоре в период войны, а такие откровения, на которые способен не каждый. Я поделилась своими сомнениями с Лидией, и она с умным видом человека, которому многое известно, произнесла:

– Первые несколько писем действительно были от Мэри Х. из Новой Зеландии.

Чтобы окончательно прояснить ситуацию, я решила обратиться в посольство Новой Зеландии. И тут впервые обнаружила за собой слежку. Преследователь, не скрывая своих намерений напугать меня, шёл за мной по пятам, но я всё-таки приблизилась к зданию посольства и позвонила из автомата по указанному на табличке номеру секретаря. Женский голос ответил что-то на английском, но беседа не состоялась. Я вдруг почувствовала дурноту, какой не чувствовала никогда прежде. Мне казалось, что чья-то рука проникла внутрь моего черепа и вырывает мозг через горло. Я задыхалось, в глазах потемнело. Вот так наступает смерть, – подумала я. К счастью вспомнила о том, что у меня в сумочке есть лекарство для мозга, которое отец советовал всегда иметь при себе. Я проглотила таблетку. Через какое-то время приступ прекратился. Я сделала глубокий вдох, огляделась, не отдавая себе отчёт, зачем я здесь. Вспомнила о Мэри и Казбеке, но воспоминания эти не пробудили никаких чувств и желаний. Возникло ощущение, что я полная дура и занимаюсь какой-то ерундой. С тех пор я избегала встреч с Казбеком, а он ещё долго, как мне рассказывали студенты, мечтал стать президентом.