Drblack - Полковник Крокодил Страница 13

— Где пельмени? — не поверил второй генерал и протолкался к холодильнику. Там лежали самые обыкновенные мороженные равиолли, судя по всему, даже итальянские.

— Это равиолли.

— Да какая разница?! Они же вкусные!

— Угу, никто и не спорит, — согласился второй генерал и, напряженно шевеля губами, стал вчитываться в ценник. — Оба–на!

— Чего? — всполошился виновник сбора. В его глазах все еще плескалась радость находки.

— Знаешь, сколько стоит этот мелкий пакетик на четыреста грамм? Если перевести ихние тугрики на наши, то будет где–то 750 рублей. Ты еще скучаешь по пельмешкам?

Суровая правда жизни раздавила генерала, взгляд его потускнел, все существо его принялось выражать депрессию и неразделенную любовь. Офицеры переглянулись, им было жаль коллегу.

— Да ладно, зачем нам эти чахлые равиолли? — сказал полковник Крокодил. — Руки из жопы у нас не растут. Возьмем, да сами сделаем!

— И то верно! — поддержал генерал и тут же начал командовать, кому куда бежать и что покупать к будущему кулинарному шедевру…

На следующий день офицеры поднялись очень рано, чем несказанно удивили охранников из числа местного чернокожего населения. Еще больше они их удивили тем, что всей толпой собрались на небольшой кухоньке виллы и стали там сосредоточенно греметь посудой, и при этом трезвые! Последний факт поражал больше всего, у охранников уже давно выработался условный рефлекс — русские офицеры плюс кухня равно употребление нескольких смертельных доз алкоголя на брата и последующие песни «Ой, мороз, мороз, не морозь меня…».

А тут такое.

Кто–то из господ офицеров в темпе замешивал тесто, кто–то давил и замачивал хлеб, кто–то вычислял пропорции для фарша, сколько свинины и сколько говядины надо класть, остальные вооружились стаканами, но почему–то держали их пустыми и дном вверх. На глазах негров творилось таинство приготовления русских пельменей!

— А я ж у нас в Сибири такие пельмени делал, ага! Пальчики оближешь! — хвастался один генерал.

— Медвежьи?

— И медвежьи бывало! Кстати, самые вкусные! Бывало с охоты приедешь, целую медвежью тушу на пельмени пустишь, несколько бочек продукта получалось — и в сени, или сразу в снег, чтобы хорошо замерзли! Всю зиму ели, а они будто вчера сделанные, здоровые такие.

— А мы на дальнем востоке еще из рыбы делали, из красной.

— И как?

— Ну как, вкусно, конечно, но из мяса оно лучше, без вопросов.

Когда ингредиенты были полностью готовы, тесто раскатано, а один из полковников был назначен на выделывание из этого теста кругляшей посредством стакана — началась лепка! Процесс этот, как известно, творческий, и не такой простой, как кажется неискушенным потребителям полуфабрикатов. Это же надо лепить пельмешку с любовью, тщательно соблюдая древние каноны: мяса больше, теста меньше. Тесто тоненькое быть должно, но не рваное, края пролепливать следует аккуратно и без спешки, тогда пельмень получается на загляденье плотненьким и кругленьким, так и хочется сожрать его сырым!

Да! И важно не переборщить с солью и специями! И еще обязательно нужны «счастливые пельмени» пару штук. В счастливый пельмень в мясо запихивается пуговка, и тот, кому он достанется будет, само собой, невероятно счастлив в недалеком будущем, может быть даже скоро улетит нахрен из этой гребанной Африки…

— Сколько лепить–то? — пыхтел один полковник.

— Давайте по тридцать?

— Какие тридцать? — возмущался полковник Крокодил, — Ты на пузо свое посмотри, тыж не меньше сотни сожрешь! Давайте хоть по полста!

— Полста — хорошо!

Угробив на свой кулинарный опыт почти весь день, господа офицеры накрыли на стол, выставив в центр несколько запотелых бутылок водки и виски, приготовили глубокие тарелки, хлеб, специи и прочую посуду. На плиту в торжественной обстановке водрузили огромную кастрюлю, и, когда вода закипела, в нее аккуратно, как самое дорогое, погрузили пельмени.

— Ну! За почин! — тут же провозгласили тост. И выпили.

— Ну! За успешное всплытие! Они там как? Всплывают же?

— Ага, один появился!

Выпили.

— А воду–то посолили!?!? — вдруг всполошился генерал и вскочил.

— Да посолили, посолили, — успокоил Крокодил, — Не волнуйся ты так.

— Тогда давайте еще выпьем! За Родину!

Выпили…

Выждав положенные десять минут варения и выпив по нескольку рюмок, офицеры столпились у плиты и аккуратно подняли крышку. Заглянули все вместе. До негров–охранников донесся разочарованный вздох и многоголосый мат, охранники, подозревающие, чем это может закончиться, боязливо втянули шеи…

В кастрюле плавали сплавленные в единую вареную массу пельмени. Целый день труда, ожиданий, мечтаний и воспоминаний о Родине пошли коту под хвост. Офицеры глухо урчали матом, напоминая голодных цепных псов.

— Всё… Всё пропало, — поскуливал генерал–зачинщик. Остальные траурно светили недобрыми глазами.

— Тогда за упокой! — поднял рюмку второй генерал.

Выпили не чокаясь.

— Это что же получается? Выбрасывать? Эх–х–х.

— Ну почему выбрасывать, — флегматично заметил полковник Крокодил. — Давайте обзовем эти пельмени ленивыми и сожрем…

— Верно мыслишь, Палыч! — похвалил генерал, — Ну, за сообразительность!

Выпили, закусили «ленивыми пельменями». Понравилось, повторили.

Потом вдруг все схватились за телефоны и, не сговариваясь, принялись названивать в Россию жёнам.

— Клава! — кричал в трубку багровый от разочарования и выпитого генерал, — Клава, ты меня слышишь?

— Лена? Да! Пельмени делали! Нет, не пили! Ну что ты, в самом деле, что мы, алкоголики? Ну да, совсем чуточку, по полбанки всего…

— Маша! Так не получилось у нас, ага. Слиплись заразы, в огромный комок. А почему?

— Клава, да не хрипи… Не хрипишь? Смеешься? Очень смешно, блин! У нас горе, а она там ржёт сидит. Почему у нас пельмени разварились? Что? Ага… Понятно, спасибо.

— Так, мужики, — сказал генерал, когда воцарилась тишина.

Все внимательно слушали.

— А яйца мы в тесто клали?

— Яйца?

— Яйца!

— Нет…

— Вот потому и разварилось у нас все… Блин, ну кто бы мог подумать, а? Из–за каких–то яиц! — генерал мрачно ткнул ложку в кастрюлю с ленивыми пельменями и закусил.

Что–то хрустнуло, генерал удивленно вскинул брови и хыкнул.

— Что такое?

— Бля, я жуб шломал!

— А! Так тебе, наверное, пельмень счастливый попался! — догадался один из полковников.

Генерал выплюнул на скатерть огромную металлическую пуговицу и зуб. Выругался и запил боль утраты водкой.

Через неделю его отправили в Россию.

Нелегка попугайская жизнь

Старая история, своими словами: Попугаев Жако было запрещено ввозить в Советский Союз, однако из Анголы их везли практически все, минуя таможню хитрым образом. Для провоза живого груза необходимо, чтобы этот груз вел себя как мертвый, то есть не трепыхался и вообще прикидывался курой гриль, только маленькой. Потому попугаев просто напаивали аж целой столовой ложечкой медицинского спирта, после чего они минимум на сутки отрубались и представляли собой не более чем бессловесное анатомическое пособие по строению птичьей тушки в состоянии анабиоза. Обычно коматозное животное погружалось в контейнер навроде тубуса для чертежей, в котором просверливались аккуратные дырочки, и в таком состоянии везлось на новое место жительства. Кто знает, может, в этот раз спирт оказался разбавленный или попугай бывалым, но на таможенном досмотре, когда офицер открыл сумку, тубус для чертежей вдруг затрепыхался и из него вылез взъерошенный попугай. — Оп–па! — только и смог сказать таможенник, — Что же это вы, товарищ, незаконный груз перевозите?! Хозяин груза уже собрался, было, оправдываться, но Жако встряхнулся, расправил перышки и заорал на весь аэропорт: — Я русский! Я ру–у–у‑сссский! Русский!!! Ну и как было не впустить такого товарища на Родину??

Есть такие попугаи — Жако. Многие про них слышали, но вряд ли кто–нибудь видел. На вид они невзрачные, небольшие, разика в два–три больше размерами чем волнистые, серенькие, без особых украшений. Одно только их отличает — интеллект. Очень быстро они учат человеческую речь и, мало того, вовремя и к месту применяют полученные знания.

Попугаи Жако обитают в Африке, и, несмотря на всю свою дикость, очень быстро привыкают и привязываются к людям, особенно если начинают общаться с ними еще птенцами. Один из военных советников из командировки привез такого птенца. Маленького и голенького, еще не обросшего перьями, офицеры кормили его с руки и всячески приручали. Уже через год он подрос и, хотя не научился летать, принялся бодро бегать по помещениям.