Сергей Степанов - Новые приключения Чебурашки Страница 13

– Почему же?

– Да потому, что Карабас вертлявый и крученый как поросячий х... хвост.

Гена встал с дивана, намереваясь развить свою мысль, и вдруг на пол что-то со стуком упало. Это был кубик. Кубик с женской задницей.

– Вот оно! – сказал Гена. – Я вспомнил.

– Что, что вспомнил?

– Весь день на уме вертелось... Ты помнишь, что сказал Кащей перед уходом?

– Да особо не... Может, Мурзилка помнит?

– Он сказал, что Карабас не любит терять игрушки. Я вспомнил: любимая игра Карабаса – кубики. Он трясется над ними, как ненормальный.

– Ты считаешь, что это его кубик?

– Ну конечно! Ведь не в «Детском мире» Кащей его купил. Наверняка спер у шефа.

– Я понимаю... Это приманка, да?

– Именно. Нужно довести до него информацию, что игрушка нашлась – и он в наших руках. Как? Да очень просто – через газету, например.

– Карабас не читает газет, – подал голос Мурзилка. Он стоял у окна и пристально изучал пасущихся у подножия гостиницы проституток.

– Постойте! – воскликнул Чебурашка. – Помните его скандал с этим поганым кукольным театром? Я же читал протокол обыска – там значилась подшивка «Веселых картинок».

– Вот это может быть, – прокомментировал Мурзилка.

– А у тебя есть там, в редакции, знакомые?

Мурзилка пожал плечами.

– Будут...

– Нужно срочно дать объявление: «Нашелся кубик с женской задницей. Звонить по телефону...»

– Не пойдет, – возразил Мурзилка, высыпая на проституток содержимое пепельницы. Подозрительно. Кто же такие вещи за так отдает?

– А мы дополним. «Нашелся кубик с женской задницей. Отдам за вознаграждение.»

– Давайте обсудим это завтра, – предложил Крокодил. – Я смертельно хочу спать.

– А ужинать? – испугался Мурзилка.

– Если хочешь, сходи в ресторан. А я ложусь.

Мурзилка спустился в бар, перекусил, а затем вышел на улицу, нашел телефон-автомат и начал обзванивать подруг. Лишь через полтора часа он вернулся, тихо разделся и лег в кровать. Усталый, но довольный.

– Ну, что мы будем делать? – сказал наконец Степашка.

Они сидели на автобусной остановке вместе с другими авиапассажирами и слушали, как по ржавой крыше стучит дождь. Автобус, которого все ждали, скорее всего не существовал вовсе.

Хрюша ничего не сказал в ответ и лишь сплюнул. Затем, он встал со скамейки и задумчиво сделал несколько шагов. Его место тут же заняла круглая тетка, груженая морковью.

Настроение у Хрюши тут же изменилось на несколько порядков ниже. Он захотел крикнуть в лицо тетке что-то дерзкое, но вместо этого поскользнулся, налетел на чей-то мешок и, не удержавшись, с размаху растянулся на мокрой щебенке. Люди молча смотрели на все его беды.

Хрюша вскочил и с налитыми кровью глазами заорал:

– Какого хрена пялитесь, ублюдки! А пошли все отсюда!

С этим криком он выхватил пистолет и сделал в ржавой крыше два отверстия. Остановка мигом опустела. Можно было вновь садиться на свое место.

– Идиот... – процедил Степашка. – Успокойся, подумай лучше, что нам делать.

Хрюша сел на скамейку и подумал. Дождь то усиливался, то совсем прекращался. Он зевнул и почесал пистолетом свой бритый затылок.

– Я думаю нам стоит прогуляться в поселок. Там мы хоть что-нибудь узнаем, может быть поедим, наймем машину.

Поселок был в шестистах метрах от дороги. Степашка щелчком по уху расшевелил Филю, который дремал на рюкзаке, и они потащились по мокрой глине в сторону темных кривых хат, что мокли под дождем, сбившись в беспорядочную кучу на вершине холма. Пассажиры повыскакивали из укрытий и вновь заняли место под навесом.

Здесь было пусто. Лишь какая-то бесхозная курица суетливо бегала по серой жиже, выбирая из нее всякую съедобную дрянь.

Друзья встали посреди обширной лужи и осмотрелись. Убогость окружающего мира отбивала охоту действовать. Хотелось лечь в грязь и умереть.

Выбрав дом покрепче и поновее, они направились туда. Поднявшись на крыльцо, сбили комья грязи с обуви и только собрались постучать, как вдруг Хрюша замер, глядя вглубь двора.

Там, за перегородкой под жестяным навесом лежала на куче земли большая рыжая свинья.

– Почему-то вспомнился родной дом, – заговорил Хрюша. – Такой же сад, забор, тот же запах земли...

Степашка сплюнул и злобно проговорил на ухо Филе:

– Начинается... Хоть бы здесь мог не выпендриваться.

Филя кивнул.

– Допился наш дорогой Хрюша...

А тот продолжал:

– Но откуда эта тоска, это уныние, не свойственное родным местам? Что-то случилось с нашей землей.

– Не нравится – поезжай обратно в Америку, – посоветовал Степашка.

– И там тоска, – отстраненно подумал вслух Хрюша.

– А ты, когда ехал, надеялся, что там сплошь водочные реки и селедочные берега, так что ли?

– Нет, у меня были другие надежды, – с достоинством ответил Хрюша. – Да, я никогда не скрывал, что мне многое не нравилось здесь. Мне не нравилось, когда эта мымра в студии с поганой улыбочкой говорила всей стране: «Дорогие телезрители, по вашим многочисленным просьбам вместо американского боевика сегодня мы повторяем трансляцию очередного пленума ЦК КПСС»...

– Хоть бы мне не брехал, – оборвал его Степашка. – За колбасой ты в Америку ехал. И за красивой жизнью. Наплевать тебе было на дорогих телезрителей.

– Ваш спор так же беспредметен, как поиск мозга в заднице, – рассудил их Филя. – Если бы мы не уехали, то валили бы сейчас кедры в Сибири-матушке. А потому, давайте-ка заниматься делом.

В первый дом их просто не пустили. Во втором им пришлось выслушать несколько неприятных слов в свой адрес, прежде чем их конкретно послали. И лишь в третьем дверь им открыла дородная белобрысая девка и икнул от удивления, прокричала:

– Ой, это ж не Колька!

– Колька просил передать, что у него заело кардан, – не растерялся Хрюша. – Пустите погреться.

В хате было сухо и уютно. Белобрысая девка, которая оказалась дочкой хозяев, ускакала кормить теленка, а ее мать подкладывала гостям картошечки и спрашивала, что нового в мире.

Гости же, не владея информацией о новых ценах на хлеб и сахар в Москве, могли рассказать только об очередном перевороте в Намибии и о падении курса акций «Биг Электрик» на фондовой бирже.

– А муж у вас есть? – закидывал удочку Хрюша.

– Все у нас есть, – приветливо отвечала хозяйка. В деревне часто рады неожиданным гостям. – Спит он.

– А, к примеру, машина у вас имеется?

– Да какая там машина... На бульдозере в райцентр за хлебом ездим.

За стеной послышался скрип кровати, простуженный кашель, и муж хозяйки, шлепая босыми пятками по полу, показался в дверях. Он обвел комнату мутным взглядом и, не задавая лишних вопросов, вышел. Через полминуты он вновь появился, неся большую бутыль с мутной самогонкой, и присоединился к компании.

– Это муж мой, Андрей Павлович, – сказала хозяйка.

Андрей Павлович оказался человеком немногословным, однако, чем меньше в бутыли оставалось зелья, тем общительнее он становился, и, наконец, за столом завязался непринужденный народный разговор, слушая который иной любитель русской словесности пришел бы в неописуемый восторг.

– Трактор мой в ремонте, – сказал хозяин, когда друзья посвятили в свои проблемы. – Раздели его немножко – гусеницы сняли, пускач, еще там кое-что. Ремонт на неделю.

– Мы деньги заплатим, – успокоил его Степашка.

– Да на кой черт мне твои деньги! Мне водка нужна. Водка – это все: дрова, шифер, инструмент... А деньги у нас у самих имеются.

– Что же делать?

– А делать вот что. Автобус уже неделю не ходит – распутица. Пешком дойдем до Маковки, там гараж. Берете в магазине полтора ящика водки – один ящик мужикам, чтоб трактор к утру сделали, остальное – мне. Переночуем у моего свояка.

Вариант был не самый лучший, но единственный. Друзья отдохнули часок и Андрей Павлович пошел одевать сапоги.

До Маковки было не более трех километров, но то были километры на пределе человеческих возможностей. Дождь почти прекратился, но от этого было не легче. Друзья медленно пробирались мимо гниющих картофельных буртов, утонувших в грязи машин и комбайнов, и лишь через два часа увидели на горизонте почерневшую кирпичную трубу.

– Почти пришли, – констатировал Андрей Павлович. – Это скульптурная фабрика – наша достопримечательность. Мастерские в той стороне, но мы сначала зайдем в магазин за водкой.

Магазин – приземистое здание из красного кирпича – стоял аккурат посреди большой желтой лужи. За водкой решили послать Степашку, который имел неосторожность похвастаться непромокаемыми ботинками.

Минут через десять он вышел, неся два ящика водки и зачерпывая своими непромокаемыми ботинками грязную воду.

– Ну и крыса ваша продавщица, – возмущенно сказал он Андрею Павловичу. – Зачем, говорит тебе столько, да кто такой, да и вообще, больше двух в одни руки не даем...

– Да не... – ответил Андрей Павлович. – Зинка – баба нормальная, ей только с мужем не повезло...