Лео Таксиль - Священный вертеп Страница 14

Именно в этот период жизни ей встретился Иоанн, который покорил ее с первого взгляда. Получив от родителей весьма поверхностное представление о нравственности и зная также, какое высокое положение занимает почтенная дама, юноша сразу же сообразил, что внушенная им страсть может помочь ему достигнуть соблазнительных жизненных благ.

Возлюбленная самого папы! Черт возьми, превосходный случай! И причетник Иоанн не преминул воспользоваться этим козырем.

В те времена Теодора была еще очень могущественна в Риме, и ей не стоило большого труда подарить сан архиепископа в Равенне юному отроку. Однако отдаленность возлюбленного наводила ее на грустные размышления о его верности, и потому, воспользовавшись вакантным местом на святом престоле, Теодора пустила в ход все пружины и преподнесла своему возлюбленному… тиару.

Собственно говоря, Теодора была вынуждена совершить этот опрометчивый шаг: юношу надо было немедленно куда-то определить, ибо население Равенны с позором изгнало из города мерзавца за оргии и за преступления. Подозрения Теодоры в отношении ее возлюбленного вскоре подтвердились. Сейчас же после своего избрания на святой престол под именем Иоанна десятого новоиспеченный папа, понимая, что ему уже больше нечего ждать от знаменитой куртизанки, поторопился наградить ее соперницами. Любовные похождения и оргии отнимали у него все время. Меньше всего его занимали дела церкви. Никогда еще церковь не была настолько предоставлена самой себе, каждый орудовал по собственному произволу. На явные беззакония папа слепо давал свои санкции; впрочем, дела от этого ничуть не менялись. Когда падаешь в бездну, ниже скатиться трудно. Иоанн десятый превратил свою жизнь в сплошное пиршество, церковь, однако, осталась на том же месте, куда ее загнали предыдущие папы. Протеже Теодоры быстро шел к трагической развязке. Ему приглянулась Мароция, и он стал ее возлюбленным. Такова была мода в те дни – сначала мать, потом дочь.

К несчастью для злополучного Иоанна, распутной Мароции, этой всеобщей возлюбленной, пришла фантазия владеть Иоанном безраздельно. А так как святой отец распределял свои ласки поровну между Мароцией, ее сестрой – своей официальной любовницей – и их матерью, то, естественно, он не всегда оказывался к услугам Мароции. Помимо этого тройственного союза (в коем папа не усматривал никакого зла: все оставалось в семье!) Иоанн находил еще время добиваться лавров и у других милых девиц. Кончилось тем, что Мароция не на шутку разгневалась. Не считая множества возлюбленных, она имела еще и законного супруга – некого Гюи, маркиза Тосканского. Этот поистине удивительный супруг с готовностью согласился отомстить папе-ловеласу за неверность его супруге.

Под его предводительством и также под наблюдением самой Мароции, желавшей убедиться в точном исполнении своей воли, наемные убийцы ворвались в Латеранский дворец, связали Иоанна десятого, предварительно задушив его брата, а злосчастного распутника бросили в подземелье и задушили перинами.

Перинами!.. Человека, прожившего большую часть своей жизни на перинах! Поистине, судьба порою безжалостно насмехается над людьми!

КАК ОПАСНО ИНОГДА ЛЮБИТЬ ИМПЕРАТРИЦУ…

Лев шестой, преемник Иоанна десятого, занимал престол святого Петра всего несколько месяцев. За это время никаких скандальных происшествий не произошло.

Приведем лишь исторический анекдот, рассказанный историком Лиутпрандом, епископом Кремонским.

Во время Понтификата Льва шестого Италией правил император Беренгар, горячо любивший свою супругу Виллу.

У императрицы был любовник – священник, неслыханно безобразный: черен он был, как крот, зарос волосами, будто медведь, лицом и телосложением – настоящее чудище; вдобавок природа одарила его невероятной тупостью. Кроме всего прочего, он питал страсть к вину и употреблял его весьма неумеренно, отчего частенько бывал чрезвычайно груб, как все заядлые пьяницы. Словом, нетрудно представить, каков был этот соблазнитель!

Чтобы иметь неотлучно рядом с собой эту привлекательную личность. Вилла поручила ему воспитание своих дочерей. История умалчивает, чему их учила эта образина. Но и без того ясно, какое воспитание получили девушки. Однажды ночью, когда верный возлюбленный, боясь разбудить дворцовую стражу, крался босиком к спальне императрицы, он споткнулся и упал в коридоре. По всей видимости, в тот вечер он пропустил несколько лишних стаканчиков.

Перепуганные слуги, услыхавшие шум, решили, что в покои пробрался вор, и схватили злосчастного церковнослужителя.

Опасаясь, что преступная связь будет разоблачена, Вилла без колебания, стремясь спасти свою репутацию, обвинила его в попытке совратить одну из ее дочерей.

Священник не счел нужным опровергать заявление своей возлюбленной и даже мысленно одобрил ее находчивость; он безропотно последовал за стражей, будучи твердо уверен, что императрица сумеет в кратчайший срок вызволить его из темницы.

Однако Вилла уже давно пресытилась своим любовником и только ждала благоприятного случая избавиться от гнусного клирика. Поэтому она попросила ускорить суд над ним и под предлогом, что несчастный урод может отомстить ей, оскорбив ее императорское достоинство, добилась того, чтобы в день оглашения приговора его лишили слова и для полной безопасности заткнули рот кляпом. Суд приговорил обезглавить преступника.

Вероятно, незадачливый любовник, убедившись, что дело принимает трагический оборот, испытывал яростные муки, желая рассказать всю правду судьям о любовных похождениях императрицы. Но поздно. Приказ императрицы был выполнен: священник, отправляясь на плаху, не имел возможности заговорить.

Мораль анекдота такова: короли, завоевавшие себе право вершить судьбы народов, поистине вполне достойны дружбы, которой удостаивают их первосвященники.

ИНТИМНОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ.

О Стефане восьмом, унаследовавшем тиару после смерти Льва шестого, почти ничего существенного не сказано в летописях. Некоторые набожные авторы утверждают, что он выказал себя очень суровым в борьбе за чистоту нравов духовенства. Как бы ни были скупы наши сведения о Понтификате Стефана восьмого, мы позволим себе усомниться в их достоверности.

Именно при Понтификате Стефана восьмого римские церковные законодатели выдвинули следующее смехотворное утверждение:

«Миряне не вправе никогда обвинять священников, даже если поймают их с поличным со своими женами или дочерьми. Верующие должны думать в этом случае, что священник пожелал дать их близким благословение в более интимной обстановке».

Как вам нравится этакое интимное благословение? Представьте себе супруга, который, внезапно вернувшись домой, находит свою жену в объятиях цветущего аббата. Вместо того чтобы прийти в умиление от этого необычайного зрелища, он, крайне разгневанный, восклицает:

– Черт возьми, что это значит, мадам? Вы, кажется, наставляете мне рога?! Аббат же, устремив печальный взор на рогоносца-супруга, ничуть не смущаясь, отвечает ему:

– Как могла взбрести вам в голову сия нечестивая мысль? Я благословляю вашу супругу… Пройдите, сын мой, в соседнюю комнату. Когда я закончу благословение, я позову вас.

Что и говорить, указ приятный, но, конечно, не для мужа.

Однако эта булла доказывает, что святой отец Стефан не так уж рьяно боролся за чистоту нравов духовенства, как хотят нас в этом убедить ортодоксальные писатели.

ИОАНН ОДИННАДЦАТЫЙ, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ СВОЕЙ МАТЕРИ.

С восшествием на святой престол Иоанна одиннадцатого, преемника Стефана восьмого, мы вновь встречаемся с куртизанкой Мароцией.

От папы Сергия у нее был сын Октавиан, и она с нетерпением ждала его совершеннолетия. После смерти папы Стефана восьмого Мароция, владевшая огромными землями и имевшая в своем распоряжении многих вассалов, использовала свое влияние в Риме, чтобы без труда отвоевать папский престол для Октавиана, который вдвойне был дорог ее сердцу – как сын и как возлюбленный.

Когда Октавиана возвели на святой престол, ему было восемнадцать лет.

Слабохарактерность и нерешительность Октавиана внушали опасение красавице Мароции. Желая заручиться сильным покровителем, она решила отравить своего мужа, который не так давно столь отменно расправился с Иоанном десятым. Одним убийством больше или меньше – какое это имеет значение для возлюбленной многих пап? Сущие пустяки!

Очаровательная вдова предложила руку и влиятельное положение в Риме своему деверю – Гуго, королю Ломбардскому. Короля нисколько не смутило то обстоятельство, что его двоюродного брата Мароция отравила: он хорошо был осведомлен о всех проделках этой гетеры, воскресившей в полной мере нравы античного Лесбоса и не менее древней Гоморры. Может, он все же колебался, когда она изъявила желание вступить с ним в брак? Нет, он с восторгом принял предложение! В вопросах нравственности ни папам, ни христианским королям неведомы угрызения совести.