Андрей Рискин - Все пропьем, но флот не опозорим, или Не носил бы я погоны, если б не было смешно Страница 14

Пристебался!

Пристебаться к флотскому офицеру – как два пальца об асфальт!

Достаточно проверить его документацию. А если офицер – политработник, у которого бумаг как собак нерезаных, столько накопать можно, такой отчет о проверке закатать, такой кайф от этой проверки словить, что… что… Нет, словами не передать. Ни за что!

Это прочувствовать надо. Капитан 2 ранга Агафонов проверял меня полдня. Не выходя из каюты. Как назло, за последний месяц на «Линзе» ни одного залета. Все в пределах суровой флотской нормы.

Посему Агафонов проверял мою документацию. Искал, сволочь, к чему бы пристебаться.

Трудно ему было. У меня протоколы партийных собраний писал мех, на партийстве сожравший не один десяток собак. А комсомольское хозяйство вел комсорг Шура Шибанов – шибко грамотный старшина 2 статьи, которого я полгода учил этому дятлевизму. К тому же у Шуры был такой красивый почерк, что протоколы выглядели образцово-показательными.

Я был спокоен.

А зря.

Доклад проверяющего на разборе в политотделе был кратким. И неожиданным. Особенно его концовка:

– На гидрографическом судне «Линза» замполит подменил живую работу с людьми написанием отчетной документации. Вывод: партийно-политическая работа ведется отвратительно. Оргвывод: строгий выговор.

Пристебался все-таки, сука…

Догадался

Капитан 1 ранга Лебедев – старший лектор Политуправы БФ. Прибыл на «Линзу» с проверкой. Копал меня, точнее – документацию, с утра и до обеда. К обеду выдохся.

Его скучающий взгляд упал на переборку. Там у меня в рамочке картина висела. «Иван Грозный убивает сына своего Ивана». Над койкой огромадная дыра была в пластике, так я ее репродукцией и прикрыл.

– У вас зачем это здесь, товарищ старший лейтенант?

Немею. Что же сказать-то? Не объяснять же, что в переборке дырка.

Сочиняю на ходу:

– Да я… как бы… люблю живопись. На досуге и сам пишу немного… Маслом… А Репин – это мой кумир, идеал, так сказать…

Но чувствую, не верит, гад.

И точно:

– Вы мне сказки не рассказывайте, товарищ замполит. Полагаю, вы вызываете к себе в каюту провинившегося матроса и говорите ему, что если он будет себя плохо вести, его постигнет такая же судьба…

И, заметьте, без тени юмора. Потому что дурак – это не отсутствие ума. Это такой ум.

ЧВС

Дом офицеров в Калининграде. Идет отчетно-выборная партийная конференция коммунистов Балтийского флота. В зале полторы тысячи лучших флотских штыков – отличники БП (боевой подготовки) и ПП (политической подготовки), передовики социалистического соревнования, лучшие специалисты и т. д. С докладом выступает ЧВС (член военного совета), начальник Политического управления БФ вице-адмирал Николай Шабликов.

Долго говорит. Все засыпать начали.

Тут адмирал плавно переходит к теме борьбы с пьянством и алкоголизмом на флоте. В рамках очередного постановления Политбюро ЦК КПСС.

Зал оживляется вместе с докладчиком. Потому что перечисляются все флотские алкоголики-залетчики, воинские части, где с зеленым змием плохо борются, имена командиров и замполитов, допустивших все эти безобразия, и пр. Адмирал устал, но речь продолжается. Язык у докладчика то ли утомился, то ли в горле пересохло, в общем, Шабликов хватает стоящий на трибуне графин и наливает в стакан чуть-чуть воды.

Здесь необходимо небольшое отступление. Всем на флоте известно, что чистый спирт желательно разбавлять водой. По годами отработанной технологии сначала в стакан по «марьин поясок» наливается спирт. (Тогда в моде были такие стаканчики, под конус, с пояском у донышка – мы этот поясок «марьиным» и называли.) Потом добавляет вода – по вкусу и силе духа выпивающего. Затем стакан накрывается ладонью, чтобы в ходе реакции напиток не потеплел. Схема отработана и всем на флоте известна.

И получается такая картина.

– В воинской части (следует номер) мичман (следует фамилия) нажрался до скотского состояния, вышел на палубу и стал учить личный состав… Это полное безобразие! С пьянством пора кончать!

Адмирал Шабликов берет графин и добавляет в стакан еще воды. После чего автоматически накрывает его ладонью.

В зале сначала громовая тишина. Через мгновение – гомерический хохот. Все всё поняли. Кроме адмирала.

Личным примером

Командующий ТОФом прибыл в Тимофеевку – полтысячи километров от Владивостока. То есть слишком далеко от цивилизации. Тут женсовет на него налетел. Мол, так и так, начальник тыла, супостат, ни черта не делает, в доме за нумером таким-то полный подвал, простите, дерьма, в доме и окрестностях дышать нечем.

Командующий, молча выслушав офицерских женок, стремительным шагом направился к злополучному зданию. От него действительно воняло.

Побледневший от предчувствия скорой вздрючки комбриг услужливо открыл перед командующим дверь подвала.

В подвале стояла вода. Выше колен. В воде плавало это самое, нехорошо пахнущее.

Адмирал поморщился. И шагнул в воду.

Прошел несколько метров и обернулся:

– А вы чего ждете, товарищи офицеры? Почему не сопровождаете командующего?

Все дружно шагнули в дерьмо.

Не спеша и обстоятельно командующий обошел подвал и выдал соответствующие замечания присутствующим. Как ни странно, в весьма мягкой форме. А потом, когда он в сопровождении почетного эскорта штабников и политотдельцев вышел на белый свет, у входа в подвал его ждал каплей-адъютант.

На одной руке у него висели чистенькие и отутюженные адмиральские брюки, а в другой он держал новые ботинки. С чистыми носками, кстати.

На глазах изумленной публики командующий переоделся. И потом полдня водил всю свою камарилью по гарнизону. Отлучиться для того, чтобы переодеться, никто не решился.

Наутро подвал был сухим.

Отлив

Стоим на рейде. Яшку бросили и балдеем. Вахтенный Вася Приютов на солнышке совсем расплылся, ждет конца вахты, об ужине мечтает.

Тут радио с берега. Мол, встречайте командира дивизии.

Встречайте – так встречайте. Вася доложил командиру, подсуетился, дал команду трап спустить. Спустили. Как раз к появлению на горизонте комдивовского катерка.

Катерок подошел, Вася в свисточек посвистел, все, кому положено, встали к борту. Катерок прилепился к трапу, адмирал поднял ножку, чтобы на нижнюю площадку трапа подняться.

Не получается, блин. Адмирал уже не мальчик, у него животик, званию соответствующий, а трап, мать его, высоко слишком. Он уж и так, и эдак, но «нэ лизэ, батьку», хоть убей.

Хорошо, рулевой на катерке сориентировался, подтолкнул адмирала в, простите, зад.

Поднялся комдив, кряхтит, старый пень. Злой, как сто чертей.

А тут Вася с докладом подлетает:

– Товарищ адмирал! – орет, как и положено, докладает, что, мол, все на борту в порядке.

Адмирал недослушал:

– Вольно.

И с ходу Васе:

– Лейтенант, почему трап так высоко?

Вася в ответ тоже с ходу, не задумываясь:

– Так ведь отлив, товарищ адмирал…

– А-а-а, понятно.

Прошел метров 10. Остановился. Доперло.

– Отлив, говоришь? 10 суток ареста!

Часть 3

Очень короткие байки

Начальник радиотехнического факультета Калининградской бурсы капитан 1 ранга Котт.

Звонит секретарше начальника училища:

– Танечка, адмирал на месте?

– Нет, с утра еще не был.

– Ну, так вы ему передайте, что звонил капитан 1 ранга Котт.

И после паузы:

– Запишите. Капитан 1 ранга Котт. Две «т» на конце.

Секретарша:

– А две «т» зачем?

– А чтоб тверже был…

Из статьи в газете Балтийского флота «Страж Балтики»:

«Поздно ночью в каюту замполита кто-то постучал.

Замполит оторвал усталые глаза от бумаг:

– Войдите.

В каюту зашел командир отделения радиометристов старшина 2 статьи Сидоров.

– Что у вас, товарищ старшина?

– Задумка есть, товарищ замполит, как отделение в отличные вывести.

И долго еще в каюте замполита не гас свет…»

Раннее утро. 10 минут до подъема флага.

В вагончике на стенке комдив (тот еще придурок!) проводит разбор субботне-воскресных полетов. В воздухе сладко-приторный дух перегара – командиры в выходные оттянулись на славу.

Комдив, глядя на собравшихся столь же мутными глазами:

– Мавзолевский, в субботу было оповещение. К вам два раза посылали оповестителя[61]. Вас не было…

Михалыч, приподнимаясь над столиком и задевая головой плафон:

– Так я, товарищ комдив, в лес ходил, по грибы.

– Какие грибы, Мавзолевский, на дворе декабрь?! – А я дурак, товарищ комдив, я не знаю!

Комдив Вася Красиков по прозвищу Рыба зашел к помощнику командира морского тральщика «Марсовый» Эрику Корженевскому перед обедом. Тралец уже готовился исполнить «цепочку в основную».