Петр Бормор - Игры демиургов Страница 15

— Ты с ума сошел, да? Да ты на лицо посмотри! Рост, вес, возраст, цвет волос — всё сходится. И сожгли её как ведьму. И имя то же самое…

— Имя другое. И сама другая. Похожа, очень, не спорю. Но не та!

Мазукта выдернул пуговицу из пальцев Шамбамбукли и принялся расхаживать взад-вперед, раздраженно теребя прядь волос.

— Послушай, ну что тебе не нравится? Сам говоришь, похожи. Девушка есть девушка, эта ничем не хуже любой другой, даже лучше, я бы сказал. Тебе не всё равно, какую брать?

— Нет. Не всё равно. Хотя спасибо, конечно…

— Эх ты, а еще друг! — укоризненно покачал головой Мазукта. — Я так для тебя старался!

— Я понимаю…

— Да что ты понимаешь? — горько усмехнулся Мазукта. — Ты думаешь, так просто собрать из дыма исходную форму? А потом еще отделять человеческую плоть от сгоревших вместе с ней дров?

— Ну, это, наверное, действительно трудно…

— Трудно?! Да это до сих пор считалось практически невозможным! Я эту девушку не то что по клеточкам — по атомам собирал! Изо дня в день, несколько месяцев. Я в неё буквально вжился! Целые миры творил — так не уставал. И уж наверняка ни разу не работал так тщательно. Её тело — это же шедевр! Ну да, да, оно человеческое, оно несовершенное, но сама работа!

— Мазукта, я тебе, конечно, очень признателен, даже не ожидал… но ты пойми, мне нужна совсем другая де…

— Дурак! — Мазукта злобно полыхнул глазами. — Ты сам не понимаешь, от чего отказываешься! Она же… она знаешь, какая! Ты думаешь, смазливое личико — это всё? А ум? А характер? Мы с ней подолгу беседовали — эта девушка невероятно умна. Я её, честное слово, даже зауважал. А сколько в ней доброты! Ты не поверишь — она способна сопереживать. Это такая редкость. И у неё настоящее чувство юмора — когда действительно смешно, она смеется. А не ржёт.

— Мазукта, я тебе верю, но…

— И всё это — для тебя, для дурака! Для моего лучшего (и, кстати, единственного) друга! Хотел сделать тебе приятное. А ты мне вот так, в лицо плюешь.

— Послушай! — Шамбамбукли снова поймал Мазукту за пуговицу, притянул к себе и проникновенно уставился ему в глаза. — Ты только послушай. Я действительно очень тронут. Но. Она. Мне. Не. Нужна. Понимаешь?

— Нет.

— Ну тогда просто прими к сведению.

Демиург Мазукта взъерошил волосы ладонью.

— Ну и что же теперь делать?

— Не знаю. Отпусти её обратно, пусть живёт заново.

— С ума сошел? Как её можно обратно отпускать? Там такой жестокий мир, а она такая… такая нежная, хрупкая… и только-только почувствовала нормальное обращение!

Шамбамбукли посмотрел на друга долгим задумчивым взглядом. И сказал самое умное, что смог в этой ситуации:

— Хмм.

— Если бы она была с тобой, я был бы спокоен, — продолжал Мазукта. — Знал бы, что никто её в обиду не даст, что она накормлена, напоена, обласкана и ни в чем не знает недостатка. Но ты же отказываешься! А вот так, бросать её на произвол судьбы, и каждую минуту думать «как она? что с ней?» — нет, так я не могу.

— Мазукта, — глядя в пространство, пробормотал Шамбамбукли. — Ты за несколько месяцев даже не узнал её имя.

— Ну и что? Мы друг друга по именам и не называли, как-то в голову не пришло. Просто болтали, и всё.

— Просто болтали… — Шамбамбукли криво усмехнулся. — Ладно, пусть будет так. А что всё-таки делать будем?

Демиурги вернулись в палату. Шамбамбукли при этом подталкивал Мазукту в спину, а у того был такой вид, как будто он всерьез раздумывает, не поздно ли еще сбежать в Тартарары какого-нибудь мира.

— Эээ… кхм! — начал Мазукта. — Мы тут… то есть, ну-у, да. Мда. Такое дело. Это… помнишь, я говорил… ну, что у меня есть… как бы… ну, друг. Который тебя… в тебя…

— Влюблен? Помню. Я думала… — девушка запнулась и перевела тревожный взгляд на Шамбамбукли. — Ты хочешь сказать, что это и есть твой друг?

— Ах нет, ну что Вы! — откровенно глумливая улыбка Шамбамбукли могла бы затмить Сверхновую. — Просто мой приятель Мазукта слишком застенчив, чтобы высказаться прямо.

Брови Мазукты поползли вверх, а челюсть, наоборот, ухнула вниз. Шамбамбукли же продолжал вещать:

— Поскольку я являюсь как бы лицом духовным, он пригласил меня для заключения… Ах да, кстати, поздравляю! — Шамбамбукли всунул девушке в руки свой букетик.

— С чем? — слабым голосом спросила она.

— То есть как «с чем»? — притворно удивился Шамбамбукли. — Мазукта, ты что, не говорил ей?

Мазукта сделал два шага вперед на негнущихся ногах и как подстреленный, рухнул на колени возле кровати.

— Ло… То есть, Ли. Раз уж такое дело… А-а, ччёрт, была не была, плевать на всё, будь моей женой!

— Зима, — сказал демиург Шамбамбукли.

— Зима, — подтвердил демиург Мазукта.

Друзья, одетые в теплые меховые тулупы, сидели на верхушке огромного валуна. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась белая заснеженная степь.

— Красиво, — сказал Шамбамбукли и бросил вниз снежок.

— Красиво, — согласился Мазукта и спрыгнул с валуна. — Ну что, за работу?

— Ага! — Шамбамбукли спрыгнул следом и огляделся. — С чего начнем? С деревьев или грибов?..

— Нефиг зря тратить время. Начнем сразу с человека. Ты лепи мужика, а я… — Мазукта запнулся и опасливо глянул куда-то вверх, — нет, мужика лучше я вылеплю. А ты — бабу.

Шамбамбукли с готовностью кивнул, потер ладони и начал катать снежный ком, из которого надлежало вылепить снежную бабу. Некоторое время демиурги работали в молчании.

— Ну-ка, ну-ка… — Мазукта присмотрелся к результату своих трудов. — Так, годится. А у тебя что? Ну вообще блеск. Фигуристая! Шамбамбукли, ты где таких видел?

— Во сне.

— Ааа… ну тогда ладно.

Мазукта обошел вокруг снежной бабы, одобрительно бормоча себе под нос.

— Красавица. Мой, вообще-то, тоже ничего. Конечно, людей обычно лепят из грязи, да где ж её взять в такую погоду?

— Можно было подождать до весны, — сказал Шамбамбукли.

— Весна здесь настанет нескоро, — сухо отозвался Мазукта. — И будет означать конец этого мира. Я же тебе говорил, ты что, не слушал?

— Нет, — честно признался Шамбамбукли.

— Хм… Тогда повторяю. Мы в мире вечной зимы. Мир звенящей чистоты, холодной красоты и кристального совершенства. Таким я его вижу.

Шамбамбукли помолчал, ожидая продолжения, но его не последовало.

— Ну? — подбодрил Шамбамбукли.

— Что «ну»? Солнца здесь нет. Так что весны не будет… в ближайшую астрономическую эру. Ладно, давай дальше строить.

Демиурги снова углубились в работу. Мазукта вытесывал из ледяных глыб деревья и кусты, а Шамбамбукли развешивал на ветвях снежные цветы, птичек и бабочек. Скоро вокруг возник настоящий райский сад, и в нем демиурги расставили ледяные скульптуры животных в полный рост.

— Ну, всё, — провозгласил довольный Мазукта. — На сегодня хватит, пожалуй. Завтра вдохнем в них жизнь — и у нас получится мир прекрасный и гармоничный. Ты только глянь, какая красота! Какие изысканые формы, какой блеск! Правда ведь, замечательная была идея?

Шамбамбукли отошел на пару шагов, присмотрелся, отошел еще на шаг… споткнулся о камень и растянулся на снегу.

— Это что? — удивился он, разглядев камень как следует.

— Это? Ну… вообще-то, верхушка трубы. Фабричной.

— Верхушка фабричной трубы?! Мазукта! Что там, под снегом?

— Ну что, что… Уже неважно, что там было. Считай, нет там больше ничего. Так, ерунда всякая. Зато посмотри, какой прекрасный мир получился после Регнарека!

— Ой, какая красота! — восхитился демиург Шамбамбукли, оглядывая стены пещеры. — Это ты сам нарисовал?

— Нет, конечно, — фыркнул демиург Мазукта. — Это всё люди.

— Умеют ведь, когда хотят, — уважительно произнес Шамбамбукли и провел ладонью по рисунку. — Охота на пещерного медведя. И ведь реалистично как!

— Эээ… кхм, вообще-то нет, — замялся Мазукта.

— Что «нет»?

— Это не сцена охоты. Здесь изображен подвиг их национального героя, не помню фамилию. Он в одиночку отстоял родную пещеру от полутора десятков врагов.

Шамбамбукли озадаченно моргнул и уставился на картину.

— То есть, ты хочешь сказать?..

— Ну да.

— А все эти орудия труда, захоронения…

— Скотомогильники, — пожал плечами Мазукта.

— Но ты же сам только что сказал, что эти картины нарисовали люди!

— А, ты об этом, — хмыкнул Мазукта. — Ну, видишь ли, в этом мире пещерные медведи твердо уверены, что люди — это они и есть.

Демиург Мазукта огляделся по сторонам и уверенно кивнул.

— Подходящее место. Годится.

— Тут же ничего нет, — удивился демиург Шамбамбукли. — Кругом сплошная Пустота.

— Именно, — подтвердил Мазукта.

— А зачем ты меня сюда привел?

Мазукта вздохнул и сунул руку за отворот плаща.