Светлана Багдерина - Не ходи, Эссельте, замуж Страница 15

– Просигналь им, что у нас всё в порядке, – предоставив Гильдасу предаваться сладким грезам, деловито распорядилась царевна. – Скоро будем.

– Как скоро? – не уходил Фраган.

– Как только, так сразу, – исчерпывающе пояснила Сенька.

Моряк кинул вопросительный взгляд на вернувшегося в окружающую действительность капитана, угрюмо жующего пегий ус, получил подтверждение неохотным кивком, заторопился выполнять, но вдруг встал в самых дверях и размашисто и звучно хлопнул себя подзорной трубой по лбу.

– Ах, болван… Совсем забыл. Еще они говорят, что проводят нас до Бриггста. Чтобы не подвергать опасности жизнь невесты их драного Морхольта еще раз, – хмурый боцман походя уложил на свежевырытую могилу эрла стотонную гранитную плиту, смачно выругался и вприскочку помчался к сигнальной мачте.

– А вот это – дренцец, – проследив задумчивым взором, как косолапая коренастая фигура боцмана исчезла за углом, царевна проникновенно и глубокомысленно выразила всеобщее настроение. – И не исключено, что на холодец.

– Но мы должны догнать Эссельте!

– Но мы не сможем оторваться от уладов!!

– Но мы не смеем рассказать всё Морхольту!!!..

– Почему? – вклинилось недоуменное олафово в слаженный гвентянскрий хор.

– Что – почему? – в унисон воскликнули эрл, Гильдас и Огрин, и прерванные гвентянские страдания неоконченной лебединой песней повисли в воздухе.

– Почему бы ему всё не рассказать? – повел крутыми плечами конунг, простодушный и прямолинейный, как выстрел в упор. – Он ведь жених. Он поможет их искать.

– Кто бы сомневался, – загробным голосом провозгласил Кириан. – Поможет. Найдет. А что потом? Воображаю счастливые выкрики уладских сплетников![23] «Принцесса гвенянтская нагло сбежала из-под венца!» «Невеста Морхольта застукана разъяренным женихом наедине с брутальным незнакомцем в самый интересный момент!» «Эссельте Златокудрая опоена колдовским зельем вероломными гвентянами, чтобы обесчестить первого рыцаря короля!» «Побег принцессы накануне свадьбы – насмешка или издевательство над достоинством брата королевы?» «Срам самого Морхольта выставлен на всеобщее обозрение!» Как оно?

– По-моему, не очень. Особенно последние, – честно призналась Сенька, но бард, увлеченный и вдохновленный собственной речью, на ремарку царевны внимания демонстративно не обратил.

– …это же дипломатический скандал чистой воды! – с горящим в предвкушении новых тем для своих баллад взором вещал он. – А дальше что? Всеобщий позор? Кровная месть? Третья столетняя война? То, что бедолагу Конначту, да упокоится в мире его незадачливое величество, ни мы, ни вы после такого фортеля природы больше не увидите – я даже не упоминаю!..

– Что?! – подскочили в полном составе гости. – Как это – «не увидим»?! А ваш уговор по обмену?!

– Нарушенный нами же? С таким резонансом и последствиями? Не будьте детьми!

– Мы объясним им про Гаурдака!

– Да даже если бы сам Гаурдак явился, чтобы объяснить им про Гаурдака, ославленного на всё Забугорье Морхольта это бы не остановило!

– Он что – идиот?

– Он – Морхольт.

– Понятно. Гораздо хуже, – угрюмо вздохнула царевна.

– Угу, – миннезингер неожиданно запрудил поток красноречия и уныло ссутулил пухлые плечи. – Есть такие люди… И он – не то, чтобы один из них… Он из них – самый первый.

– Уразумели, – обменялись пасмурными взглядами бойцы маленького отряда. – И что будем делать?

– Нам нужно догнать Эссельте!..

– Мы должны вернуть Ивана!..

– Снасти восстанавливать!..

– Конначту спасать!..

– Уладов на абордаж!..

Слаженное выступление спевшегося было хора вполне предсказуемо превратилось сначала в многоголосье, потом в какофонию, но через полминуты смолкла и она.

– А демоны морские его знают, чего нам теперь делать… – брюзгливо поджал губы и первым признался Гильдас.

– Тогда послушайте меня, – твердо объявила Серафима. – Главное – сначала выслушайте. Возражать будете после.

– Что умного может сказать девчонка – ровесница Эссельте? – пренебрежительно фыркнул Ривал из чувства противоречия.

– Реакционерам и шовинистам слова не давали, – задиристо выступил на защиту товарища по оружию волшебник, и эрл сконфужено закрыл рот.[24]

Сенька скользнула по красной насупленной физиономии принцессиного родича безмятежным кротким взглядом и продолжила.

– Для начала даю общие положения. Краткое описание ситуации, так сказать. Или ситуёвины. Кому как субъективно ощущается. На настоящий момент нам нужно: а – вернуть Ивана и Эссельте, и б – выручить из плена Конначту. Если бы не доброхот Морхольт со своим фрегатом и катапультами, совместить обе задачи представлялось сложным, но возможным. Сейчас положение в корне изменилось. И если гвентяне наотрез отказываются рассказать всё, как есть, жениху…

– Отказываемся, – снова дружно и без подсказки грянул хор.

– …тогда и приоритеты с задачами меняются подобающим образом, – сосредоточенно обводя всех внимательным взглядом, продолжила Сенька. – Я предлагаю – по первому пункту – спустить на воду оставшуюся шлюпку и отправить Друстана с его аптечкой, иваноискателем и командой гребцов по следам сбежавших жертв человеконенавистнического химико-биологического эксперимента…

– Я протестую! – побагровел Ривал.

– Мы протестуем! – стукнул костлявым кулачком по подлокотнику кресла архидруид.

– После, ладно? – недовольная тем, что ее сбили с мысли, поморщилась царевна.

Гвентяне сердито загомонили было, но как только оба заводилы-запевалы были подняты Олафом нежно за шкирки и как бы невзначай, но бережно стукнуты макушками о потолок, несанкционированные демонстрации протеста моментально и сами по себе сошли на нет.

– Пожалуйста? – вежливо попросил отряг. – После.

Возражений больше не последовало, ноги Огрина и Ривала воссоединились с ковром, и царевна заговорила снова.

– Свадьба, похоже, всё-таки не состоится, и посему первой и единственной задачей партии, которая высадится в Уладе, будет спасение короля.

– Но без ее высочества эти свиньи нам на берег и шагу ступить не дадут!.. – страдальчески возгласил Гильдас, протянув к Сеньке руки как к истине в последней инстанции.

– А вот об этом и будет мой следующий разговор… – царевна быстро потупила очи и поторопилась спрятать до поры-до времени шкодную ухмылку.

Через пятнадцать минут последняя пережившая агафонову бурю шлюпка была спущена на воду, и экипаж из шести гребцов, Фрагана, Друстана и Огрина взял курс на северо-запад, вслед за уверенно напавшей на след стрелочкой хитрого ярославниного прибора.

– Несколько матросов смыло за борт волной у вашей береговой линии во время шторма, – в блестящий медный рупор проорал Гильдас в качестве объяснения уладскому капитану, заинтересованно следившему с мостика за приготовлениями потенциальных союзников-нейтралов-неприятелей. – Мы заметили место, где их выбросило, и мои ребята сейчас пойдут за ними. Помощь не требуется.

Капитан уладов при этих словах подавился гнусным смешком. Команда разразилась откровенным издевательским гоготом.

– Медузьи выкидыши… – зло прошипел Гильдас и, яростно сунув рупор в руки подвернувшемуся матросику, заорал в голос распоряжения и без того усердствующим на палубе и реях морякам.

А еще через два с половиной часа «Гвентянская дева» в сопровождении уладского «Грома и молнии» бросила якорь в бухточке Бриггста, главного портового города страны. И после долгих и тщательных сборов и приготовлений, как и полагалось по чину и званию единственной дочери гвентянского монарха и невесте любимого брата уладской королевы, Эссельте Златокудрая в сопровождении свиты сошла по сходням, покрытым красной домотканой дорожкой, на территорию предполагаемого противника.

Впереди принцессы, важно вышагивая и без устали теребя редеющий на глазах ус, шествовал ее дядя, краснолицый и вельможный эрл Ривал, с длиной палкой, чрезвычайно обильно и в такой же степени безвкусно украшенной бумажными цветами, фетровыми листочками, засахаренным инжиром и прошлогодними яблоками.[25]

По правую руку, увешанный музыкальными инструментами, как новогодняя елка в колледже бардов, гордо ступал широко известный в узких кругах придворный менестрель гвентянской короны Кириан Златоуст.

Слева от нее, разинув рот и старательно вертя головой по сторонам, будто пытаясь обозреть, впитать и переварить за считанные минуты весь Улад вместе взятый, шла горничная в мешковатом сером платье, судя по поведению – еще недавно простая провинциалка.

Замыкал процессию свирепого вида огромный воин – телохранитель принцессы, в экзотическом тупорогом шлеме, с коллекцией топоров за спиной и багажом хозяйки в руках. С левого плеча его свисал, зевакам на удивление, самый большой из когда-либо виденных в Уладе шатт-аль-шейхский ковер, ослепительно-роскошный, хоть и немало подмоченный за время их бурного путешествия.