Зяма Исламбеков - Судьба педераста или непридуманные истории из жизни… Страница 16

– Вчерашняя, товарищ генерал. Просто разного и партвзносов теперь не будет. – Замполит достал носовой платок и смачно высморкался.

– Хорошо, поехали. Кто у нас по первому вопросу? – Василий Пантелеевич держался бодрячком и уверенно проводил совет.

– Товарищ генерал, надо бы обязать личный состав в спешном порядке сдать деньги на подарки деду морозу, – начал своё выступление замполит.

– Так, по сколько собираем? – Генерал ждал лишь цифры, а решение мысленно он давно для себя и остальных уже принял.

– Да как и в прошлом году, по чину.

– То есть? – задал вопрос генерал.

– Лейтенанты сдают по три рубля, старшие лейтенанты по три пятьдесят, майоры по четыре, подполковники по пять, полковники по семь, а Вы, товарищ генерал, по 10 рублей. – Замполит протянул ведомость генералу, который что-то написал на ней и передал начальнику дежурной части института.

– Соков, возьми сразу же. Лично будешь собирать деньги вместе с Натальей Сергеевной на проходной, у кассы и везде, где только можно. Понял? – Генерал был настроен весьма и весьма решительно. – Так с первым вопросом мы покончили, да? Переходим ко второму. А второго вопроса у нас не будет, т. к. на носу Новый Год. Все взыскания и приказы переносим на январь месяц. Понятно?

Зал радостно зашумел. Была суббота и всем хотелось пораньше освободиться.

– По диссертации Лобова кто доложит? – спросил генерал.

– Я, товарищ генерал, – начальник кафедры гражданско-правовых дисциплин полковник Клизмин Александр Александрович был, скорее всего, евреем, т. к. лицо его обезображивал интеллект и он был одним из немногих, кто не пил, не курил и не ругался матом на службе. – Итак, подполковник Лобов Николай Михайлович, 1943 года рождения, русский, образование…

Клизмин говорил четко, быстро и практически не подглядывал в свой листок, который был нужен ему лишь для того, чтобы сдать секретарю после выступления.

– Тему своего диссертационного исследования подполковник Лобов сформулировал как «Роль звонка в процессе обучения (Правовые теоретико-методологические аспекты)». В настоящее время продолжается сбор материала и его систематизация, – продолжал Клизмин.

– Понятно, – прервал генерал. – А на какие науки он хочет защищаться?

– На юридические, – быстро ответил Клизмин, специалист по гражданскому праву и гражданскому процессу.

– Какие вопросы будут к докладчику? – спросил генерал. – Если нет, то присаживайтесь. Спасибо. Слово предоставляется подполковнику Лобову Николаю Михайловичу.

– Товарищ генерал, – начал свое выступление подполковник Лобов. – Тема моего диссертационного исследования посвящена правовым теоретико-методологическим аспектам образовательного процесса, где полисистемно будут изучены и проанализированы вопросы, связанные с правовым положением подачи звонковых сигналов в образовательном процессе.

– Так, тишина! – генерал прервал Лобова, который с трудом говорил из-за возникшего шума: никто не старался его слушать, всем хотелось домой. – Продолжай, Николай Михайлович.

– Таким образом, в рамках диссертационного исследования в качестве объекта исследования планируется… – Лобова опять прервал генерал, которому не нравился шум в зале.

– Так, товарищи, мне, что опять всех построить, и показать каждому как надо себя вести? Вы же сами себя задерживаете. Дайте же высказаться своему товарищу! – призывал к порядку генерал. – Николай Михайлович, сейчас достаточно, т. к. об объекте, предмете исследования, целевой установке и т. д. пока говорить преждевременно. Понимаешь? Сейчас ты тему обозначил, мы закрепим ее за тобой, дадим тебе в помощь научного руководителя и будем ждать твоей защиты, как говорится, будем ждать результата. Понятно?

– Так точно, товарищ генерал! – Лобов пытался сообразить, что ему теперь надо делать?

Заседание шло своим чередом, а тем временем начальник кафедры бухгалтерского учёта и финансового анализа заснул…

Сон начальника кафедры бухгалтерского учёта и финансового анализа

Я не знаю, как должно быть, но вы делаете неправильно!

Крым, Ялта, ресторан «Плакучая ива».

Сделав заказ, я обратил внимание на то, что официант, который нас обслуживал, носит в кармане рубашки ложку. Поначалу я не придал этому значения, но осмотревшись, обнаружил, что все официанты таскают в кармане рубашки ложку.

– Для чего ложка? – спросил я подошедшего в очередной раз официанта.

– Видите ли, дирекция нашего ресторана выполняет вышестоящие указания руководства с целью оптимизации наших процессов. Эти начальнички ковырялись тут несколько месяцев и пришли к выводу, что мы тратим очень много времени на то, чтобы сбегать на кухню за чистой ложкой, в случае, если клиент уронит ее на пол. Это происходит примерно 3 раза в час за каждым столиком. Имея ложку в кармане, мы экономим полтора человека-часа за смену…

Хитро, подумал я и продолжил трапезу. По мере насыщения внимание мое обострялось, и я заметил, что у всех официантов из брюк торчит тонкий шнурок.

– Простите, а для чего шнурок у вас в брюках? – воззвал я к тому же официанту. Наклонившись ко мне и понизив голос, он ответил:

– То же самое руководство, проанализировав нашу работу, пришло к выводу, что мы тратим очень много времени в туалете. Ну, знаете, достать, помочиться, вымыть и высушить руки… Так вот, привязав шнурок к… хм… сами знаете к чему, мы можем быстро его достать, не пользуясь руками, а значит, нам не нужно мыть руки после посещения туалета, тем самым мы экономим 75 % времени.

– Да, но как же вы… простите… засовываете его обратно, не пользуясь руками?

Понизив голос еще, и наклонившись прямо к моему уху, официант прошептал:

– Я не знаю, как остальные, но я пользуюсь ложкой…

Околонаучный спор

Здесь вам не тут – здесь вас быстро отвыкнут водку пьянствовать и безобразия нарушать.

Вдруг со стола упал дырокол, которым то и дело поигрывал начальник кафедры боевой и специальной подготовки – той самой, где, кстати, служил капитан Макеев. От внезапного удара, точнее шума, проснулся начальник кафедры бухгалтерского учёта и финансового анализа полковник Телегин Александр Владимирович, который ещё несколько секунд тому назад сладко спал и во сне отдыхал на берегу Чёрного моря, в самом центре крымского города Ялта.

– Нет, товарищ генерал, – Клизмин был настроен весьма и весьма решительно, – Вы не можете мне приказать, чтобы я был научным руководителем по диссертации у человека, который ничего не понимает в юриспруденции и который берет такую тему, которую стыдно даже в туалете на стенке написать, уж не говоря о том, чтобы её публично защитить. Вы вдумайтесь, пожалуйста, как может влиять звонок на образовательный процесс в учебном заведении? Что за бред!? Почему я, профессор, доктор юридических наук, автор нескольких десятков учебников должен идти на поводу у какого-то подполковника, у человека, далекого не только от науки, но и от образования в целом?

– Сан Саныч, ты успокойся, – миролюбиво пытался успокоить генерал одного из авторитетнейших своих учёных, мнением которого он дорожил. – Понимаешь, Сан Саныч, мне звонит новосибирский генерал, такой же учёный как и ты, и просит помочь, поддержать Николая Михайловича…

– А, делайте что хотите, – Клизмин вдруг махнул рукой и огорченный сел за стол на своё место, насупив брови и сжав губы так, что они даже слегка посинели.

– Ну, вот, Николай Михайлович, тему мы твою тебе утвердили, научного руководителя дали, теперь дело за тобой – работай. – Василий Пантелеевич обвёл присутствовавших беглым взором и затем вдруг замолчал.

Воцарилась зловещая тишина. Молча просидели минуту или около того.

– Так, конец заседания. Все свободны! – объявил генерал.

Разошлись кто куда очень быстро. И только Лобов не спешил домой. Он никак не мог понять, почему ему никто не хотел помогать? С чего вдруг?

Прошли годы. Нет и СССР, и социалистического лагеря. КГБ трансформировался во что-то непонятное – в ФСБ, окруженное Газпромом, Роснефтью и др. бизнес-монополистами. Власть в стране захватили новоявленные олигархи. Вся демократическая оппозиция была разогнана, кто сидел, кто бегал,…

Прошли реформы и в образовании. Теперь ученых было в стране столько, сколько представителей среднего класса, вымытого и изничтоженного реформами 2000-ых годов. Чистой науки практически не осталось. Трудно поверить, в стране с населением в 140 млн. человек по каждой научной специальности ежегодно защищалось диссертаций несколько десятков тысяч, а все инновации сводились к идиотской рекламе про инновации. Никаких новых технологий, никакого позитивного развития, одна говорильня.