Артур Кангин - ОстанкиНО Страница 17

Та подошла, с прищуром глянула на Платона.

Обезьянка тоже во все зеночки таращилась на московского гостя.

– Подумай о самом главном, – прощебетала Тамарочка.

– Ну, – улыбнулся бродячему племени политтехнолог.

Цыганочка раскрыла перед макакой целлофановый кулек с астрологическим рисунком, золотое созвездие Льва на лиловом небе:

– Микки, тяни!

Шимпанзе сложила губы трубочкой, покряхтела и вытащила бумажный шарик.

Платон развернул послание.

«Солнце правды» – детским старательным почерком было нацарапано на клочке.

«Это еще что за хрень?» – задумался Платон.

Обезьянка взвизгнула и возмущенно запрыгала на плече Тамарочки.

– Десять рублей, – попросила цыганка.

Микки же вдруг схватила политтехнолога за нос и, вздыбив хвост, переметнулась на плечо старшей гадательницы.

– Вы ей понравились, – улыбнулась девочка.

И только сейчас Платон заметил на спине макаки заброшенные, как рюкзак, солнечные очки.

– Продайте очки, – потирая нос, попросил Платон.

– Возьми так, – улыбнулась цыганка. – Нам они не нужны.

Платон все-таки заплатил пару сотен и сунул очки в карман шорт.

Солнце садилось. Очки сейчас не нужны. А вот завтра пройдет гоголем-моголем в обезьяньих очках.

Дома, в миленькой дощатой хибарке, он съел огромную кисть винограда, натрескался окрошки, запил все парочкой литров «Муската» и завалился спать.

Утреннее солнце, пробило тюлевые занавески и обожгло лицо.

Вставай, Платон! Тебя ждут великие дела!

Испил кофейка с ветчинным бутербродом. Почистил зубы. Теперь – вперёд, к ласкающей лазури моря.

Платон весело спускался по ивовой аллее. Вспомнил о вчерашних очках, насадил их на нос.

И – обалдел!

Где он? В кунсткамере?

На него пёр толстяк с шестью подбородками. За ним шаркала кривыми ножками жена, мерзко гундосила:

– Развелось паразитов приезжих! Всех бы передавила собственными руками…

– Суки! – подытожил супруг.

– Ишаки!

– И посмотри на этого горбуна! – захохотал толстяк и ткнул в Платона пальцем.

– Он не только горбун, – захихикала жена, – У него еще и глаз стеклянный!

Политтехнолога прошиб холодный пот. Он дернул башкой. Очки слетели в траву.

Замигал, ослепленными солнцем, глазами…

Но что это? Где толстяк с кривоножкой?

На его пути – симпатичная пара тридцатилетних. Он с могучими ногами велосипедиста, с обветренным лицом и голубыми глазами. Она в минишортиках, в маечке, обтягивающей крепкую грудь, сама сексапильность, утеха мужского взора.

– Милый, – ворковала чаровница, – ресторан «Алые паруса» где-то здесь.

– Дорогая, согласен, но где?

– Вы не подскажете, будете так добры? – куколка сморщила на Платона носик.

– Вон у тех труб котельной, – улыбнулся Платон. – Поднимайтесь, не сворачивая, по этой аллее.

– И попадаются же в нашем городе такие чудесные люди, – красавица сверкнула очами.

Парочка легко пошла вверх.

А Платона озарила внезапная догадка.

Он поднял обезьяньи очки и уже сквозь них взглянул на удаляющихся супругов.

Точно!

Сквозь очки – всё тот же запредельный толстяк и отвратительная кривоножка.

Свойство обезьяньих очков было простым и зловещим.

Все сквозь них выглядело уродливо скособоченным.

Или это проступала потаенная сущность людей?

Платон не знал…

Затосковав по своему прежнему хрустальному взгляду, Платон как-то на пляже положил очки не валун, вознес над ними мускулистую ногу.

Прощайте бесовские стекляшки!

И вдруг ошалело задумался…

В Москве вот-вот должны грянуть президентские выборы. Горячая страда политтехнологов. А что, если на конкурентов взглянуть сквозь эти обезьяньи очки?

Платон прикупил роскошный бархатный футляр и спрятал очки.

Скоро он отбыл в Москву.

Дома очки пока не надевал, привыкал к нормальному образу Златоглавой. После Туапсе Москва казалась кипящим бетонным муравейником.

Ему позвонили. Пора!

Платон прибыл на телевизионную политическую тусовку. Взглянул без обезьяньих очков на соперников своего кандидата и оторопел.

Его протеже не имел ровно никаких шансов.

Соперники были образованными ребятами, обаятельные и попросту молодыми. У них все впереди.

Может быть, сразу сойти с дистанции? Не затевать позорную канитель?

Трясущимися от испуга руками Платон нанизал на нос заветные очки.

Ну, вот… Другое дело!

Ораторствовал тощий хмырь с застылым лицом. По роже сразу видно – извращенец и параноик.

Тут к трибуне вышла уродица с пустыми глазами. И эта гадина считается спортсменкой и красавицей?

Взяточница, мошенница, насквозь лживая баба…

После этой каракатицы выступал отставной генерал. Герой локальных войн. Смельчак и умница. Сквозь обезьяньи очки видно другое – мерзавец. Сдал родителей в дом престарелых, по выходным до полусмерти избивает жену и детей.

– Ну? – сглатывая слюну, вопросил кандидат Платона.

– Мы их сделаем! – Платон снял очки и, усмехнувшись, потёр переносицу.

После изысканно умной предвыборной гонки, Платоновский кандидат взял верх с двадцати процентным отрывом.

Один из его соперников, после пиаровских разоблачений, был посажен в тюрьму. Другая выбросилась из окна пятнадцатиэтажки. Третий надолго залег в психиатричке имени эскулапа Кащенко.

Блистательная победа!

Новоиспеченный президент щедро наградил Платона.

А тот провинциальное Туапсе предпочел праздничному застолью.

Через несколько дней кубанского рандеву по гальке пляжа на него вышли старые знакомые. Цыганка с девчушкой Тамарой, с обезьянкой Микки.

– Погадать, добрый человек? – спросила цыганка.

– Ужа гадали, – ухмыльнулся Платон. – Вот вам еще сотня баксов за те очки. Помните?

Тамарочка замахала смуглыми ручонками:

– Не надо! У нас есть очки еще лучше. Покажи, Микки!

Шимпанзе сняла со спины солнцезащитные очки.

Платон накинул их и обалдел.

Весь народ, недавно еще столь отталкивающий даже на простой, без очков взгляд, стал удивительно мил и приятен.

Платон вспомнил о предложении войти в Кремлевскую администрацию. Он отказался, но все еще можно исправить.

С таким очками он будет жутко полезным кадром.

– Беру! – гортанно сказал Платон.

Обезьянка же Микки вдруг содрала очки с его носа и размозжила их в мелкие брызги о ближний валун.

«Не судьба! – огорчился Платон и срочно нырнул в чистейшую, холодеющую к осени, морскую воду. – А за цыганами надо бы проследить. Где они такой товар отыскивают?»

– Нашим агентам, Сергей Сергеевич, такие бы очки не помешали.

– Наши агенты и без очков правду видят… Довольно слов! Займись колдунами и гадалками на ТВ. У них же в российском ящике какой-то шабаш.

Компромат № 16

Разгоняя облака

Когда муж бросил, в ней проснулся диковинный дар. За пару минут взглядом разгоняла любые облака. Или глянет человеку вслед, а тот валится с ног. Улыбнется парню, у бедолаги начинается буйное расстройство желудка.

Муж бросил ее беременной, и это потрясение колдовским образом, видимо, поменяло кровь. Лейли стала почти сверхчеловеком. Не сразу поверилось.

Лейли продолжала тупо тянуть лямку в заурядной школе. Проверять тетрадки. Карябать по доске мелом. Потом всполохнулась. Довольно жить на жалкие крохи! Даёшь салон магии! И в нём она будет хозяйкой.

Сказано сделано. Арендовала уютный закуточек на ВВЦ. Накупила зеркальных шаров, белых свечей на удачу, черных на проклятие, порошка из толченых жаб и стала торговать.

Дело пошло! За день порой зарабатывала столько, сколько в школе за четверть.

Конечно, приоделась. Починила зубы. Сделала в квартире евроремонт. В Серебряном бору присмотрела милую дачку.

Жизнь налаживалась! Крохотная дочурка, Юленька, гулькала и пыталась произнести первые слова. С лоджии, как на ладони, был виден сосновый лес. По небу плыли кудрявые облака, которые Лейли иногда скуки ради разгоняла взглядом.

Казалось, всё хорошо. Но душа вдруг страстно захотело чего-то другого. Чего же?

Потом озарило – месть!

Нет, не мужу, который посмел её бросить, переваливающуюся, как утка. А всем мужикам. Всем гадам!

Стратегия созрела не сразу.

Выручил интернет, сайты знакомств. Повесила свои объявления. 25 лет. Груди острые, как у козочки. Попка упругая, идеальной формы. Глаза лазоревые. Губы, жаждущие поцелуев, и не только…

Разместила объяву со своей озорной мордашкой и стала ждать поклёвки.

Пошёл косяк мужиков.

Лейли завела толстую тетрадку с атласными листами, стала учительским каллиграфическим почерком записывать параметры потенциальных кандидатов.

Зорро вышел на тропу войны!

Остановилась на Ерофее Бабушкине. Уж больно был задиристый и самовлюбленный голос. Он и красавец, он и бизнесмен, он и богач. У него и рекордно длинный член. (Фото прилагалось). Он и знаток японской кухни. Ярый сторонник оральных ласк. И пр. и пр.