Александр Моралевич - Фельетоны Страница 18

И среди десятков тысяч гектаров запакощенных пикниками рощ и лесов, среди выгоревших от того же самого грандиозных лесмассивов, над водами стоящими и текущими, раскрашенными от загаженности в такие цвета, что немыслимы и на палитрах Шилова и Глазунова — мыкается в прострации государственный человек О. Митволь. Да, в один момент бросил он на лопатки, спасая от загаженности Сахалин, гигантскую "Бритиш Петролеум" — но вот Пугачёва, вылезшая своим дворцом в водоохранную зону — Митволю не по зубам. Так что даже как гигиеническую прокладку для своих панталон не употребит Пугачёва Митволя.

И другой государственный человек, недавно возглавивший свежеобразованное министерство со сложносочиненным названием (что-то насчет спорта, молодежной политики и полового созревания сташеклассниц) — пока в полном неведении, с чего ему подступиться к наращиванию культуры в области спортмероприятий, чтобы не прерывались матчи от преисподненской задымленности при сожжении болельщиками фальшфееров и петард, чтобы не проламывали головы судьям и игрокам выброшенными на поля и на лед предметами.

И этому человеку, чья фамилия Мутко и лицо выделяется честностью и одухотворенностью даже среди лиц всех прочих министров (исключая, естественно, лицо возглавителя всех министров Путина) посоветовать надо вот что:

Для устыжения миллионных масс хотя бы молодежных вандалов и засирателей страны — учредить Музей Стыда.

Теперь, конечно, кризис и с бюджетными средствами туго. Но деньги можно найти, отказавшись от покупки за тридцать миллионов евро какого-нибудь уникального португальца для какого-нибудь именитого футбольного клуба. Португалец, конечно, очень небывал и штучен, поскольку у него обе ноги — левые, но поведенческая культура в России…

И в Музее Стыда поместить вороха билетиков и программок, выбрасываемых где попало. Остовы ни в чем не повинных автомобилей, сожженных в экстазе болельщиками и фанатами. Курганы оторванных капюшонов, пуговиц, хлястиков и клочья бейсболок, клубный шарф болельщика "Локомотива", которым были удавлены два тиффози ЦСКА, россыпи выбитых зубов, как молочных, так и коренных. А в банках с формалином — откушенные уши, носы и даже несколько оторванных мошонок. Представить также пирамиды шкаликов и банок (отнюдь не из-под йогурта "Данон"), найденные на площадках и стадионах после спортивных баталий и выступлений вихлястой и визгливой саранчи. которую у нас титулуют рок-звездами. И, конечно, должна быть экспонирована продукция, выпускаемая заводами человеколюбивой жены московского мэра Батуриной, именно же — пластиковые сиденья для всяческих залов и стадионов. Сиденьем таким динамовский фанат может долбануть по башке спартаковского, и осколки разбившегося сиденья запакощивают всё по большому радиусу — но не разрушая в мозгу оппонента тех участков и центров, которые ориентируют шарахнутого голосовать только за "Единую Россию".

И в этом же всероссийском Музее Стыда надлежит экспонировать диараму кладбищ страны. Ну, понятно, Иммануил Кант — он немецкий, он не наш человек, он вне нашего — "любовь к отеческимс гробам". Так что в давние годы не вызвало у меня гражданского возмущения намалеванное российским квачом на могильной плите немца:

ТЕПЕРЬ ТЫ ПОНЯЛ, ЧТО МИР МАТЕРИАЛЕН!

Но ныне тысячи наших погостов, припорошенные презервативами, превращены в оскверненные места соитий. И, понятно, не вызывает особенной ярости и гражданского отторжения, когда самец, допустим, Свиридов, осуществив половой акт с марухой Кутеповой в оградке ухоженной могилы Исаака Шмоэлевича Левинсона или Зинэтулы Гайнановича Бекмурзаева — выражает свою национальную и конфессиональную к ним неприязнь учинением на надгробии кучи. Если бы! Но гражданин Свиридов гадит уже и на могильную плиту соплеменника и славянского единоверца профессора металлургии Орлова!

Здесь, сограждане, беда, видимо, в том. что в России исстари водилось чрезмерно много Владимиров, причем все они были отчаянными говорунами. (В нашем конкретном случае речь, понятно, не идет о Владимире Ленине и Владимире Путине.) Нет, речь у нас о каком-то их давнишнем руководящем предшественнике, то ли он Владимир-Красное Солнышко, то ли Владимир-Хмурое Утречко. Который возьми да и брякни, впоследствии вошедшее во все анналы:

"ВЕСЕЛИЕ РУСИ ЕСТЬ ПИТИ!"

Святая простота — если бы только пити. Тогда как непреходящее веселие Руси по сию пору есть пити, красти и, к сожалению, на необъятных просторах, причем не только России — срасти.

Старательский вальсок — 2

Швах, соотечественники, к чему ни обратись — все швах. Даже такая малость, как последняя воля умирающих — и с нею осечка. Все-то и она не исполняется. Ведь настаивал сырокопченый человек, что лежит в усыпальнице на Красной площади, чтобы упокоили его прах рядом с матушкой, — а отказали. И вместо соседства с матушкой скоро уж век обретается Ульянов-Ленин в обществе бесхозного контрольного старичка. И профессора порскают от контрольного старичка к вождю: ой, глядите, у контрольного кончик носа зацвел, заклюквился, как бы такая замшелость не случилась и у вождя!!

А ясное солнышко актриса Фаина Раневская? Ведь недвусмысленно распоряжалась она: на моей надгробной плите повелеваю учинить надпись:

УМЕРЛА ОТ ОМЕРЗЕНИЯ

Выполнили эту последнюю волю? Опять-таки нет.

Точно так десять лет назад от омерзения к тому, что происходит в стране и запродавшейся уже не единому большевизму, а сотням прощелыг прессе — я покинул журнал "Крокодил", где прослужил основную часть жизни. И как не покинуть, если лучший в мире отряд карикатуристов в полном составе с гадливостью отшатнулся от журнала, а прозу начали в нем варганить пара сексотов и пять партийных секретарей разных лет: Святский, Волянский, Клозетников, Флористов да еще какой-то коммунистический дьячок, ввиду полной бесталанности и неактивной подлости напрочь измылившийся из памяти. (Ах, незабвенный Лютер, который, встречая любого попа, приветствовал его не иначе как: "Здравствуйте, глист лоснящийся!")".

И вот Исаак Эммануилович Бабель и "Гедали", бессмертный его рассказ: "Вот передо мною базар и смерть базара. Убита жирная душа изобилия".

Точно так теперь: вот передо мною фельетон и вседержавная смерть фельетона. Скопылился самый многотрудный и благородный жанр. И пресекшийся голос его разукрупнил мозаику российских безгласий и помалкиваний в трехцветную тряпочку.

Но такова ли уж это беда? На фоне сквасившихся индустрий, науки, образования, медицины — велика ли утрата? Да Россия, захоти она, без напряга сколь угодно выплодит этих фельетонистов, и в замогильной отечественной тишине единомыслия, единовздошия, единогласия снова зазвучат их дерзкие и еретические голоса!

Не зазвучат. И сколь ни напыжится Россия — никого ей не выплодить. Урождение ста тысяч Шандыбиных ей посильно, плево удастся выплод пятисот Жириновских, тысячи полковников Будановых, но с фельетонистами — извините-подвиньтесь. Потому как эта категория — наиредчайшая в мире. Уж Соединенные-то штаты с их свободищей печати, — а что там поимелось за целый век? Рассел Бейкер, Арт Бухвальд да вот Ида Таргоу. Хотя Ида примечательна разве уж тем, что семнадцатью подряд фельетонами сжила со света дедушку Рокфеллера, основателя всемогущей династии. И после первых четырех фельетонов утратил банкир волосяные покровы по всей поверхности тела, после девяти впал в затворничество, целиком зашторивая окошки в покоях, а там и вовсе угас.

А Россия? Лет эдак сорок назад, обреченный на неуспех и пропыленье в столе (а уж копия усилиями редакционных старателей — непременно в досье на Лубянку) сочинил я ненужный народу фельетон на тему "быть" и "считаться".Тут, конечно, Россия, СССР были первыми по считающимся. Ну, например, считалось, что "Учение Маркса бессмертно, потому что вечно". Трохвим Денисович Лысенко считался академиком и иерархом селекционной науки. Сталин считался генералиссимусом и светочем всех наук. И, шпыняя с трибуны руководящих сельхозников, вещал генералиссимус: "Товарищи эти понимают в севообороте не больше, чем негус абиссинский в арихметике".

И молчок, молчок, тс-сс! Неподъемно полное собрание сочинений В. И. Ульянова-Ленина, но не найти там сказанного Лениным уже в каталочке, в Горках Ленинских, до подбородка укутанного пледиком: "Социализм безусловно есть лучшая общественная формация, но для реализации его в России потребно очень большое количество умных и честных людей, какового Россия предоставить не может".

И по другому поводу молчок, неча гражданам страны светлого завтра знать, что ответил дипкурьерским письмом (а у них принято ОТВЕЧАТЬ) следящий за мировой прессой негус абиссинский тов. Чижикову, он же Сосо, он же Джугашвили, он же отец народов Сталин. А ответил он вот что: Его Высокопревосходительству, Генералиссимусу, Генеральному секретарю Коммунистической партии Советского Союза И. В. Сталину! В недавней хозяйственной речи Вы изволили высказаться, что Ваши министры понимают в аграрных вопросах не более, чем негус абиссинский в арихметике. Информирую Ваше Высокопревосходительство, что мною закончены с отличием: Военная академия Уэст-Пойнт, университеты Принстон и Гарвард, что позволяет мне непонаслышке знать и высшую математику, а также геометрии неэвклидову, эвклидову, Декарта и Лобачевского. К сему — Император Эфиопии Хайле Селассие I PS: СООБЩАЮ ЭТО ВАМ КАК НЕДОУЧКЕ-СЕМИНАРИСТУ И СЫНУ ПРОПОЙЦЫ-САПОЖНИКА.