Роберт Ладлэм - Дорога в Гандольфо Страница 19

— Это все твои «семь-семь-пять»? — осторожно спросил Сэм, указывая на бумаги.

— Не совсем. Большинство из этих материалов являются открытыми и никогда не засекречивались.

Сэм внезапно почувствовал себя так скверно, как никогда еще за последние три часа.

— Послушай, ты же мне сказал, что это просто необработанные материалы на людей, с которыми ты встречался.

— Или на людей, которые встречались с другими людьми. О чем я и говорил тебе. Но ты был так расстроен, что совсем меня не слушал...

— Значит, ты взял документы, которые не имеют к тебе никакого отношения?

— Да нет, Сэм, — ответил Хаукинз, складывая какие" то бумаги. — Это сделал ты, расписавшись в находящемся у дежурного регистрационном журнале.

Дивероу в изнеможении откинулся на спинку кушетки.

— Ну и сволочь же ты!..

— Вполне возможно, — с грустным видом согласился; Хаукинз. — Довольно часто на войне, когда я проводил операции за линией фронта, я спрашивал себя, как мог я сделать то, что сделал. И всегда находил один и тот же ответ: из-за стремления выжить любым способом... Что я сейчас и делаю...

На столе слева от кейса уже лежали четыре стопки ксерокопий. Ударив по ним пальцами, Хаукинз задумчиво взглянул на Дивероу.

— Я полагаю, ты хочешь, чтобы вся эта эпопея закончилась хорошо, и посему примешь мое предложение стать на некоторое время моим адвокатом. Не так ли? Это, кстати, продлится недолго.

— Но будет несколько сложнее, чем консультирование относительно инвестиций? — спросил Дивероу, оставаясь все в той же позе.

— Думаю, что только чуть-чуть.

— И если я откажусь, то мне уже можно будет не тревожиться больше о такой мелочи, как генерал Броукмайкл, поскольку на мне висит теперь кража секретных документов из архивов «Джи-2», а на подобные преступления не распространяется никакой срок давности.

— Не думай ничего такого.

— И что я должен буду делать? — спросил совершенно сникший Сэм.

— Проработать некоторые контракты, в которых, как мне кажется, нет ничего сложного. Я создаю компанию, или корпорацию, как ты бы назвал ее.

— Это забавно, — вздохнул Сэм, — если бы не было все столь грустно. Ведь, помимо цели и намерения, еще существует и такая немаловажная деталь, необходимая для создания корпорации, как капитал. Я знаю твое финансовое положение. Мне не хотелось бы рассеивать твои заблуждения, но ты не относишься к финансовым магнатам.

— Если ты мне не веришь, то это твое личное дело. Но думаю, что тебе придется изменить свое мнение!

— И что кроется за всей этой загадочной многозначительностью?

— Только то, что у меня есть выраженные в долларах кое-какие средства, только и всего, — ответил Хаукинз, надавливая пальцами на копии.

— И чему они равны, эти твои средства?

— Сорока миллионам долларов...

— Что? — недоверчиво воскликнул Сэм, вскакивая с кушетки.

В следующее же мгновение болтавшаяся на руке стальная цепь со свистом хлестнула его по левому глазу, и от дикой боли у него все помутилось в голове.

Глава 8

Закрыв за собой дверь гостиничного номера, Дивероу сразу же вскрыл конверт, достал из него небольшой листок плотной бумаги и уставился на него. Он держал в руке выписанный на его имя чек на десять тысяч долларов.

Это было абсурдом. Впрочем, абсурдом было все, ни в чем не было никакого смысла.

Вот уже ровно неделя, как он снова стал штатским человеком. С отставкой все прошло гладко. Ему не помешали никакие Броукмайклы. Не возникло в последнюю минуту и проблем на работе, поскольку у себя в офисе он появился только за час до своего официального увольнения из армии. И к тому же когда он все-таки пришел туда, его лицо украшала повязка, а обожженное правое запястье было обвязано толстым слоем бинта.

Сэм уже съехал со своей квартиры и отправил все свое имущество в Бостон, но выехать туда так и не смог, поскольку этот сукин сын по имени Маккензи Хаукинз нуждался в присутствии «своего адвоката» в Нью-Йорке. И теперь Сэм занимал двухкомнатный номер в нью-йоркском «Дрейке» на Парк-авеню, который был забронирован и оплачен за целый месяц вперед. По всей видимости, Хаукинз полагал, что этого времени окажется достаточно.

Вот только для чего? Маккензи пока не собирался разъяснять что-либо. Как бы то ни было, Сэм не должен был ни о чем беспокоиться, тем более что все затраты включались в статью расходов.

Вот только кем?

Какой-то корпорацией.

Какой же?

Той, которую Сэм должен был скоро оформить юридически.

Абсурд!

Необходимо, наверное, совсем лишиться рассудка, чтобы не заметить, что сорок миллионов долларов — лишь галлюцинация, не более того.

А тут еще этот чек — на десять тысяч долларов. На предъявителя. И деньги по нему можно получить хоть сейчас, без всякой расписки.

Это просто нелепо! Хаукинз не мог себе позволить подобного. К тому же он был далеко. Никто не пошлет кому-то, и тем более адвокату, десять тысяч долларов без каких бы то ни было объяснений. Это было бы просто ненормально.

Сэм подошел к телефону и набрал номер Хаукинза.

— Черт побери, парень, так себя не ведут! — заявил тот. — Мне кажется, что ты мог бы по крайней мере поблагодарить!

— Это за что же? За соучастие в воровстве? Где ты взял эти десять тысяч?

— Из банка!

— Из своих сбережений?

— Именно так. И если я их и украл, то только у себя самого.

— Но зачем?

Немного помолчав, Хаукинз проговорил:

— Ты сам употребил слово «договор», парень.

— Насколько мне помнится, — тоже после некоторого молчания произнес Дивероу, — я сказал о том, что я единственный юрист, которого я знаю, чей договор основан на шантаже, на угрозе подвести его под расстрел.

— Да, именно это ты и сказал. А я попытался несколько изменить твое восприятие. Я был бы весьма рад, если бы ты понял, как высоко ценю я твою работу. И мне не хотелось бы, чтобы ты думал, будто я не восхищаюсь гобой.

— Да брось ты, Мак! Ведь ты не можешь позволить себе подобных расходов, да и я пока ничего не сделал.

— Ладно, парень, мне лучше знать, что я могу себе позволить. И, кроме того, сделал уже кое-что. Ты вытащил меня из Китая за четыре тысячи лет до того, как закончился бы срок моего тюремного заключения.

— Но ведь это совсем другое. Я имею в виду...

— Завтра — твой первый рабочий день. Хоть это и не ахти какое событие, но все же как-никак начало.

— Прежде чем сказать мне что-либо, ты должен понять, — после долгого раздумья проговорил Сэм, — осознать, что, будучи членом адвокатской коллегии, я связан кое-какими этическими обязательствами, которые весьма специфичны. И я не сделаю ничего, что подорвало бы мой имидж юриста!

— Да об этом и речи нет! — мгновенно отозвался Хаукинз. — Я вовсе не хочу иметь в своей корпорации стряпчего по обделыванию темных делишек, фамилия такого человека не очень хорошо смотрелась бы на бланке.

— Мак! — раздраженно вскричал Дивероу. — Надеюсь, ты еще не отпечатал бланки?

— Пока нет. Мне только сейчас пришла мысль об этом. Но это идея!

— Пожалуйста, не делай этого! — с трудом сдерживался Сэм. — В Бостоне есть юридическая фирма и прекрасный человек, который скоро окажется в Верховном суде, ну а в данный момент рассчитывает, что я вернусь к нему через две недели. И ему совсем не понравится, если я буду работать в свободное время на кого-нибудь еще! Ты же сам обещал, что наше сотрудничество закончится через три-четыре недели. И потому не надо никаких бланков.

— Хорошо, Сэм, — уныло согласился Хаукинз.

— Теперь же я хочу знать, что у нас завтра? Я сам назначу плату себе за каждый рабочий день и вычту в конце месяца. Из Бостона.

— Об этом не беспокойся.

— Но я не могу не беспокоиться. Я должен также сказать тебе, что у меня нет лицензии на право заниматься адвокатской практикой в штате Нью-Йорк. Возможно, мне придется пойти еще на кое-какие расходы, в зависимости от того, что ты собираешься делать. Полагаю, что сюда войдет и регистрация твоей корпорации.

Дивероу прикурил сигарету. И с радостью обнаружил, что его руки перестали дрожать.

— Мы вернемся к этому вопросу через пару дней, Сэм, — промолвил Хаукинз. — Ну а сейчас я хочу, чтобы ты проверил завтра некоего Анджело Деллакроче из Скарсдеила. Он является хозяином нескольких компаний и Нью-Йорке.

— Что ты имеешь в виду под его проверкой?

— Насколько я понимаю, у него кое-какие проблемы в сфере бизнеса, и мне хотелось бы узнать, насколько они серьезны. Или насколько были серьезны. А заодно и выяснить, каково его благосостояние на сегодняшний лень.

— Благосостояние?

— Да. В таком, например, смысле: почему он на свободе, а не в тюрьме. Ну и все в том же роде.

После короткой паузы Дивероу размеренно, словно говорил с ребенком, произнес:

— Я юрист, Мак, а не частный детектив. А юристы занимаются только тем, о чем говорят с телеэкранов.