Зденек Йиротка - Сатурнин Страница 19

Вскоре появилась тетя и сообщила, что Сатурнин пропал. Дедушка посоветовал ей не пользоваться такими выражениями, пригодными больше для романов. По мнению доктора Влаха слово „пропадать“ облюбовали авторы детективов для того, чтобы заинтриговать читателя. По истечении нескольких дней пропавшего без вести находят на отдаленном месте с признаками многократного убийства. Если же кто-либо исчезает в обыденной жизни, то он скоро возвращается и сообщает, что он прогуливался на свежем воздухе, или относил письмо на почту. Так как в нашем положении исключено, чтобы Сатурнин пошел на почту, следовательно, он по всей вероятности пошел прогуляться. Доктор Влах сказал, что пришел к этому заключению на основании высоты солнца, направления ветра, а также того факта, что Сатурнин как раз к нам приближается.

Сатурнин пришел со стороны леса с корзинкой в руке. Он пожелал нам доброго утра и приятно удивил нас десятком хороших белых грибов. Барбора всячески его благословляла и предложила пойти всем нам в лес и действовать по примеру Сатурнина. А на ужин будут жареные грибы. Все, кроме тети Катерины, были согласны принять участие в походе.

Затем в ожидании печеной картошки мы все растянулись на траве. Солнышко припекало, и я заметил, что у Барборы загорел носик. После завтрака у меня была возможность поговорить с Сатурниным с глазу на глаз. Я сообщил ему, что кто-то запер Милоуша в его комнате, и Сатурнин ответил, что это ему известно. На мой вопрос, откуда ему это известно, Сатурнин сказал, что он прекрасно помнит, как сам запирал Милоуша. Он заметил, что этим самым он только выполняет клятву, которой он обязался наказывать Милоуша при каждом подвернувшемся случае.

Я полагал, что он сделал это ночью, однако это произошло еще вечером. Сатурнин был не совсем уверен, желает ли мадемуазель Тэребова, чтобы он рассказал мне об этом инциденте, но поскольку она ничего ему не запрещала, он решил не утаить передо мной ни одной подробности случившегося. Затем он рассказал мне следующее: когда мадемуазель Тэребова вошла вечером в свою комнату, она нашла там господина Милоуша. Сначала она подумала, что он в темноте ошибся дверью, и предложила ему выйти. Господин Милоуш отказался выйти и принялся мадемуазель Тэребовой совершенно недопустимым образом объясняться в любви. Мадемуазель Тэребова тотчас вышла из своей комнаты и попросила Сатурнина, который случайно проходил мимо, помочь ей. Затем Сатурнин отвел Милоуша в его собственную комнату, настоятельно посоветовав ему впредь не ошибаться дверью.

Я спросил Сатурнина, каким образом он отвел Милоуша в его комнату, и Сатурнин ответил, что схватил его за ухо и отвел. Ввиду того, что господин Милоуш не хотел слушаться хороших советов и показал свой строптивый характер, появилась опасность, что он снова попытается беспокоить мадемуазель Тэребову хотя бы стуком в дверь ее комнаты, где она заперлась. Поэтому Сатурнин принял меры безопасности. Он запер Милоуша в комнате, а ключ спрятал. К сожалению, он не помнит точно, куда он вечером положил его, и ему придется его поискать. Он полагает, что Милоушу придется в своей тюрьме пробыть часов до семи вечера, так как до этого времени Сатурнин будет занят другими, более важными делами, чем искать ключ.

Следовательно, мне пришлось принять к сведению, что Милоуш весь день будет заперт, и я не могу сказать, что это отрицательно отразилось на моем хорошем настроении. Между тем тетя бродила по всему дому как привидение и пыталась всеми возможными ключами отпереть дверь комнаты Милоуша. Она швыряла об пол всеми предметами, попадавшими ей под руку. Потом она заявила, что в этом доме ноги ее больше не будет.

Когда мы после обеда уходили в лес — дедушка, доктор Влах, Барбора и я — тетя стояла на террасе и пыталась попасть в открытое окно Милоуша печеной картошкой. Действительно это ей удалось, но Милоуш испортил ей удовольствие, появившись у окна и выбросив небрежным движением картошку вон.

На опушке леса дедушка предложил нам разделиться на две группы. Таким образом мы найдем больше грибов, чем нашли бы оставшись в купе. Доктор Влах с улыбкой сказал, что это добром не кончится, потому что все мы перессоримся из-за того, кто пойдет с мадемуазель Барборой. По мнению дедушки, это могло бы кончиться даже хуже. Ведь на свете были уже войны из-за женщин, по красоте не годившихся Барборе и в подметки. В конце концов, мы решили метать жребий.

Сначала мы обдумывали, каким образом это сделать, и Барбора сообщила, что у нее есть спички. Она повернулась к нам спиной, и было слышно, как она отламывает головки спичек. Потом она сказала, что те, которые вытащат спичку без головки, пойдут вместе, а те, что с головкой — тоже пойдут вместе. Спички будем тянуть по старшинству.

Дедушка некоторое время притворялся, что никак не может решиться, а потом вытащил спичку без головки. Когда тащил спичку доктор Влах, я изо всех сил старался внушить ему вытащить такую же спичку как у дедушки, Я так усиленно об этом думал, что это было написано у меня на лице. Дедушка на меня посмотрел и рассмеялся. Доктор Влах закрыл глаза и вслепую схватил одну спичку, потом, как будто раздумав, выпустил ее и схватил другую. Она тоже была без головки. Мое желание исполнилось, и продолжать жеребьевку не имело больше смысла. Потом мы распрощались. Дедушка с доктором Влахом пошли по направлению к „Святому“, а мы с Барборой направились к нависшей скале, называющейся Балкон. Через несколько мгновений оба старика исчезли с глаз.

В первый раз мы были одни. Мы молча шли лесом, и мной овладевало какое-то смущение. Я не мог избавиться от мысли, что мадемуазель Барбора не в восторге от результата жеребьевки. Может быть ей приятнее было бы пойти с дедушкой или с доктором Влахом. Естественно, это меня огорчало. Я объяснял себе это тем, что у нее уже был плохой опыт с назойливым Милоушем, но ведь со мной ей нечего было бояться. Она ведь знала, что вести себя как победитель женских сердец типа Милоуша я не был способен.

Мы шли медленно, чтобы не натруждать мою не совсем еще поправившуюся ногу. После дождей лес был полон влаги, свежести и благоухания. мы поднимались через небольшие, нагретые солнцем вырубки и время от времени поворачивались, чтобы поглядеть, виден ли еще дедушкин дом. Потом Барбора нашла первый гриб и совсем по-детски обрадовалась ему. Она разговорилась и снова стала такой же милой как утром.

Мы отошли друг от друга на расстояние приблизительно двадцати шагов и веселым ауканьем сообщали друг другу о находке гриба. Потом, на краю небольшой поляны, я нашел целую семейку примерно пятнадцати белых грибов. Я хотел было издать победоносный крик, но потом, с великодушием всех влюбленных, решил умолчать о находке и устроить так, чтобы весь этот грибной клад нашла мадемуазель Барбора. Я представлял себе, как она обрадуется. Сев на пенёк я закричал в её сторону, что у меня болит нога, и я не могу идти дальше.

Она прибежала с озабоченным видом, предложила отдохнуть и извинилась за то, что забыла про мою ногу и шла слишком быстро. В эту минуту мне было стыдно, что я так обманываю её. Она села на мох и посмотрела в ту сторону, где находились грибы. Радостного крика не последовало. Вместо того она пытливо посмотрела на меня и спросила, как я себя чувствую. Я не мог понять, как это она не видела грибов. Мы посидели еще некоторое время, потом она поднялась, и сказала, что надо идти дальше. На грибы не обратила ни малейшего внимания, и я не знал, что делать. Барбора смотрела на меня, и в глазах ее мелькали плутовские зеленые огоньки. Потом она попросила меня самому собрать грибы. Рассмеявшись, мы вдвоем бросились собирать их. Корзина была почти доверху полной, и мадемуазель Барбора предложила по-настоящему отдохнуть на полянке, не притворяясь, что нога болит.

Это было чудесное залитое солнцем местечко, где росла низкая трава, такая, какая бывает на горных лужайках. Мы долго лежали и прислушивались к звукам леса. С неуверенностью городских жителей мы пытались отгадать названия птиц, поющих и кричащих на косогорах. Мне кажется, что нам удалось правильно назвать только кукушку. Она куковала долго, и мадемуазель Барбора очень мило подражала ей. Потом она легла на спину, закрыла глаза, и я мог досыта любоваться ею. И вдруг я увидел нечто, наполнившее моё сердце безумной радостью. Кармашек на её юбке образовал маленькое углубление, в котором было светло, потому что солнце освещало его через ткань. И там, внутри, освещенные мягким светом, уютно лежали две спички, оставшиеся у мадемуазель Барборы после жеребьёвки. У них не было головок. Милая, хорошая Барбора! Она отломила головку у всех спичек, и дедушка с доктором Влахом не имели выбора. Они должны были идти вместе, сколько бы ни тянули спичек, потому что мадемуазель Барбора хотела идти со мной. Боже, как хорошо жить на свете!

В эту мадемуазель минуту Барбора открыла глаза, чтобы посмотреть, почему я так долго молчу. Она увидела, что я смотрю на спички, и вмиг сообразила, что я раскрыл ее маленький обман. Она порозовела до ушей, и я погладил ее по волосам. Она подняла глаза и мило улыбнулась мне. Потом она вскочила и сказала: „А теперь домой!“