Сергей Есин - Хургада. Русские забавы на отдыхе Страница 19

Сережу Виноградова, жителя маленького подмосковного городка, спасло постановление Верховного суда о том, что милиция не может держать кого-либо в СИЗО более трех суток без решения суда. Иначе бы затоптали. Кончилась их лафа! Останься в следственном изоляторе еще на месяц или более, Сережа сошел бы с ума или его кто-нибудь бы убил. Милиция всегда отыщет того, кто может убить.

У Сережи после его трагической истории к милиции никакого нет доверия, и теперь уже никогда не будет. Сережа давно, еще с начала следствия понял, что он милиции ни здоровый, ни больной, ни просто живой – не нужен. Лучше бы он вообще, после того как, убили Светлану, не существовал. Сами натворили, а теперь, "чтобы не существовал"? Сережа должен был своим признанием закрыть их преступление. Впрочем, как ему в камере объяснили, если так уж случается, что молодую женщину убивают без видимых причин, а просто так, когда она выходит вечером в гастроном за продуктами, то всегда первым хватают мужа. А потом уже разбираются. В камере люди сидят очень знающие и тертые. Но Сережа всегда, с самого первого дня знал, что это преступление кого-то из милиции. А теперь скрывают, следы заметают, не хотят светиться, честь мундира берегут. А честь эта не стоит и одного чахоточного плевка. Как они его не хотели выпускать!

Тем не менее на второй день после замечательного постановления Верховного суда Сережу из изолятора выпустили. Как они только на такое решились? Сережа-то считал, что суд и милиция это как бы всегда заодно, рука руку моет. Про себя Сережа решил, что они, наверное, перегруппировываются, какой-нибудь выход придумывают, поскольку знают: он, Сережа, им опасен, он обязательно что-нибудь нароет. Его сосед по камере коммерсант Николай – всего их в камере было восемь человек и семеро, по разумению Сережи, сидели безвинно, только один Николай что-то сотворил со своим партнером по бизнесу, поэтому и был такой знающий и ушлый, – итак, Николай, сразу же, как только услышал сообщение по радио, сказал: "Завтра или послезавтра, Сережа, тебя и всех остальных отпустят!" – "А тебя?" – "Меня нет. Твое дело следователь не решится нести судье, оно сразу развалится."

Так оно и случилось. Сереже на второй день, как радио и телевидение о решении ВС объявили, отдали паспорт, всю одежду, в которой его брали, брючный ремень, шнурки от ботинок, ботинки и часы. Дело его тоже очень быстро, чтобы не дошло до суда, закрыли за недоказанностью состава преступления. Но это чуть позже, после того как он побывал в Хургаде.

Почему не взяли подписки о невыезде? Встречала его у тюремной проходной его теща, мать покойной жены, Валентина Ивановна. Она, собственно, и была главной его защитницей, писала письма прокурору, судье и в милицию. Какая оказалось мужественная и решительная женщина! Есть же такие женщины. которые только сердцу своему верят и никогда не ссылаются на эти жалкие, "а вдруг?", "чем черт не шутит," "на свете все может быть". К ней и так, и эдак подбирались с разными версиями и намеками. Она везде говорила, что знает своего зятя, он парень добрый, никого не обидит, и жили они с покойной Светланой очень счастливо. Она всегда говорила, что лучшего мужа она и пожелать дочери не могла. Сережа Светлану никак убить не мог. Только своим глазам и сердцу верила. Можно было бы сказать, что верила своим убеждениям. Впрочем, "убеждение" – слово сейчас немодное, сколько людей эти свои убеждения в одну минуту позабыли.

Что касается всех других знакомых и дальней родни, то у всех тоже было полное недоумение по поводу произошедшего несчастья, но все, на всякий случай, выражались так: "В тихом омуте черти водятся" Или так: " Разве за человека в наше время можно поручиться? " Или: "Чужая душа потемки". Это у них у всех осталась советская привычка на всякий случай сторожиться, "а вдруг?" В советской действительности, как известно, были и плохие стороны жизни.

Что касается родителей Сережи, то они были людьми пьющими и все четыре месяца, которые Сережа сидел в тюрьме, они как бы справляли поминки по убитой невестке. А чем им еще заниматься? Оборонный завод, на котором мать и отец Сережи раньше работали, после перестройки и много раз, упорно, на все лады произносимого слова "конверсия", закрыли, работы постоянной, следовательно, нет, хорошо еще, хоть сам Сережа и его жена Света как-то устроились. Вот тебе и конверсия, которой так рьяно занимался мировой шахматный чемпион Карпов. Не просыхали родители, сочувствовали, но ничего не соображали. Пьяный, он как малый, одни мечтания и никакого дела.

После внезапного освобождения Сережа прямо к себе домой, на свою квартиру, где он жил прежде с покойной Светланой, не пошел, а остался у тещи Валентины Ивановны. Она его в ванне вымыла, шампунь дала, чистые носки, трусы и майку. Господи, как похудел, одни глаза на лице, волосы поредели. Хорошо, что все синяки и кровоподтеки, которые Сережа на первых допросах получил, рассосались и зажили. Вечером посидели, поплакали, вспомнили покойницу. Кормила Валентина Ивановна бывшего зятя картофельным пюре с сардельками и кислой, своего изготовления, капустой.

А на следующий день к ним пришла секретарша директора Тамара Петровна. Только она появилась, Сережа решил: будет деньги предлагать? Он знал, что молодой следователь, который вел его дело, был сыном начальника охраны комбината. Сколько эта охрана недосмотрела, когда без накладных и настоящих документов с промзоны комбината вывозили целые бетонные панели и бетонные же для фундаментов блоки! Новые русские строились, мода была на красные кирпичные особняки, а хотелось все подешевле.

Сережа работал на домостроительном комбинате сварщиком, там же крановщицей работала и покойная Светлана. Оба они были, как раньше бы сказали, передовиками производства, т.е. работали хорошо, не за страх, а за совесть. Русский человек любит работать, хотя о нем и распускают разные слухи. А Сережа был еще и человеком рукастым, который мог сделать все, за что б ни брался. Мог и часы починить, мог и унитаз поставить.

Тамара Петровна пришла с поручением от директора. Так как все понимают, сколько Сережа перенес, и учитывая его ударную работу и необходимость психической реабилитации, дирекция купила ему путевку на заграничный курорт, – вот так, довольно убедительно, говорила старая сволочь Тамара Петровна, секретарь директора. А почему именно на заграничный? Потому, что в Сочи или куда-нибудь в Геленджик это и дороже и много грязнее, чем заграница.

Директор тоже, видимо, понимает, что если в одном месте копнешь, то в другом может открыться. Приблизительно так оценил акт благотворительности Сережа. Еще на следствии, в самом начале, Сережа пообещал молодому следователю, что убьет его, как только выйдет на свободу. Понятно, любое серьезное дело может сейчас открыть цепочку. Мог, конечно, и начальник охраны, подельщик директора по воровству бетонных плит с завода и разных других изделий, прямо попросить директора, ограждая сына от внезапных и случайных неприятностей, отправить Сережу куда-нибудь подальше. В отпуск или в командировку. Парень обозленный, еще неизвестно, чего может учудить. Слухи разные пойдут, разговоры, а зачем в городе лишние слухи, особенно в таком небольшом, где все как одна семья.

Ах, ах какое счастье! Какая удивительная забота о человеке! Он, Сережа, готов был и про директора, который при советской власти воровал и сейчас ворует, и про следователя и милицию письма анонимные написать и отослать в разные инстанции, включая администрацию президента, а они хотят его отослать, исключить из игры. Не выйдет, он, Сережа, в этот момент уверился в своей правоте. Слезы у него полились из глаз, и он про себя произнес трижды: мстить, мстить и мстить.

Женщины решили, что эти слезы – от чувства благодарности, и принялись Сережу успокаивать. Сережа в этот момент заплакал пуще – так ему стало жалко не только погибшую Светлану, но и себя.

Валентина Ивановна достала из шкафа чистый носовой платок, подала его зятю и, чтобы унять собственное волнение, заприговаривала: "Давайте чай пить, Тамара Петровна. Я в этом году хорошее варенье из лесной смородины наварила. Светлана мне помогала". Тут слезы и у нее покатились без удержу, и она полезла в сервант за чайными чашками праздничного сервиза "Мадонна" производства еще ГДР, который куплен был перед самой перестройкой, по специальному талону. Теща Валентина Ивановна на том же заводе работала, и знакомство с Тамарой Петровной было ей и полезно, и лестно.

Естественно, во время этого ненужного чаепития Сережа от какой бы там ни было поездки наотрез отказывался. Не был он заграницей, да это русскому человеку и ни к чему. Не время ему гулять, и нет у него настроения. Ему надо выходить на работу и начинать жизнь сначала. Он намекнул также на месть виноватым и неправым. К тому же ему надо еще могилку Светланы обихаживать, доставать материал да варить оградку. "Завод поможет," – подхватила тему видимо, заранее провентилированную, Тамара Петровна.