Фаина Раневская - Анекдоты и тосты от Раневской Страница 2

— Так что же это все-таки за таинственная болезнь такая? Как расшифровывается ЧЕЗ?

— ЧЕЗ? Черт Его Знает.

— Что вам сказал врач по поводу предстоящей операции? — спросили Фаину Георгиевну.

— Успокаивал. Это у него двадцатая такая. Должно же, в конце концов, получиться.

Врач, осматривая Раневскую:

— Ну что, голубушка, спите хорошо? Не беспокоят ли вас ночные кошмары?

— Мне вполне хватает дневных кошмаров, доктор.

N терпеть не могут врачи, он безнадежно здоров.

— Фаина Георгиевна, какое средство для похудения лучше остальных, не подскажете?

— Зависть.

N халявный уксус не пьет, потому что диабетик.

— Почему вы не сделаете пластическую операцию? — спросила Фаину Георгиевну одна знаменитая актриса.

— А толку? Фасад обновишь, а канализация все равно старая.

Моя любимая болезнь — чесотка: почесался и ещё хочется. А самая ненавистная — геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.

«В больнице, помимо борьбы с моим инфарктом, врачи боролись с моей бессонницей. Начали со снотворных: различные комбинации, интервалы, количества — в 19.30 — таблетка димедрола, в 20.00 — таблетка намбутала и полтаблетки ноксирона, в 21.00 — ноксирон и мелинал и т. д. Никакого эффекта. Однажды утром заходит докторша с просветленным лицом, полным надежды.

— Ну, сегодня вы хорошо выспались?

— Отвратительно! Заснула часов в пять-шесть.

— Но, Фаина Георгиевна, я же вчера вам дала успокоительное для буйнопомешанных!

— Правда?

— Ну конечно.

— Как жаль, что вы мне раньше этого не сказали: может быть, тогда бы я заснула…»

Однажды Раневскую спросили, что она думает об облысении.

— Облысение — это медленное, но верное превращение головы в жопу, — не задумываясь ответила актриса. — Сначала по форме, а потом и по содержанию.

Когда я просыпаюсь утром и чувствую, что у меня ничего не болит, я думаю, что уже померла.

…Все приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению.

— Вот ваши снотворные таблетки, Фаина Георгиевна, этого вам хватит на шесть недель.

— Но, доктор, я не хотела бы спать так долго!

«Кремлевская больница — кошмар со всеми удобствами», — писала в письме актриса.

— Этот доктор творит чудеса! — делилась с приятельницей Фаина Раневская. — Он буквально за считанные минуты вылечил все мои болезни.

— Но каким образом? — изумилась приятельница.

— Доктор сказал, что все мои болезни — это всего лишь симптомы приближающейся старости.

Оказавшись в больнице, Фаина Раневская никак не могла заснуть. Пригласили психиатра.

«Пришел пожилой мужчина с седым венчиком на голове и добрыми глазами.

— Расслабьте мышцы, — попросил он, — закройте глаза, и будем спать.

Он удобно раскинулся в кресле и начал умиротворенно:

— Вы в поле. Зеленая травка, тихо щебечут птицы. Над вами бездонное голубое небо, легкие облака, как бесчисленные стада баранов.

Психиатр старался, он говорил медленно и задушевно, используя хорошо знакомый стиль газетных очерков, чем очень смешил меня, но я старалась не показывать этого. Доктор шел по полям и лугам, заходил в широколистные дубравы. Голос его уже шелестел:

— А там за дубравой одинокий ручей, тихо журча, несет свои воды… Хрр-р.

Я вздрогнула: что это? Психиатр спал. Минут через пятнадцать он открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся:

— Ну вот и поспали, ну вот и молодчина!»

Одиночество, как состояние, не поддается лечению.

Фаина Раневская разговорилась с подругой о медицине. Подруга поинтересовалась у актрисы:

— Фаина, как ты считаешь, делает ли медицина успехи?

— А как же, — ответила Фаина Георгиевна. — В молодости мне каждый раз приходилось раздеваться у врача, а теперь достаточно показать язык.

Я себя чувствую, но плохо.

Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье.

Ночью болит все, а больше всего — совесть.

Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть.

После инфаркта:

— Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

Фаина Георгиевна Раневская была заядлой курильщицей. Как-то раз, осматривая ее, врач спросил:

— Чем же вы, милейшая, дышите?

— Пушкиным, — отвечала она.

— Вы заболели, Фаина Георгиевна?

— Нет, я просто так выгляжу.

Доктор, который лечил Раневскую, вспоминал, как его пациентка принесла мочу на анализ в термосе.

— Но почему же в термосе, а не в баночке? — выпучил глаза доктор.

— Ох, ни хрена себе, — недовольно заворчала актриса. — А кто говорил: «теплую неси»?

Кто-то из актеров позвонил Раневской справиться о здоровье.

— Дорогой мой, — пожаловалась она, — такой кошмар! Голова болит, зубы ни к черту, сердце жмет, кашляю ужасно, печень, почки, желудок — все ноет! Суставы ломит. Еле хожу… Слава богу, что я не мужчина, а то была бы еще и предстательная железа.

Актриса, служившая в Московском театре имени Моссовета пожаловалась на то, что ее муж невыносимо храпит.

— Это просто невозможно! Все перепробовали, ничего не помогает. Неужели нет надежного средства от храпа?

— Есть, — обнадежила коллегу Раневская. — Бессонница.

Приятельница Фаины Георгиевны посетовала, что ей нужно попасть на прием к окулисту, но там такие очереди — не пробиться.

— Зачем тебе окулист? — воскликнула актриса.

— Ну как же, зрение проверить.

— Проверь сама. Если с пяти шагов отличаешь десятку от трешки, значит все в порядке.

Как-то раз Фаина Георгиевна попала в больницу с переломом руки.

— Как же вас угораздило, дорогая вы моя? — сокрушалась пришедшая навестить Раневскую коллега.

— Да вот, спала и на тебе… Приснился сон, будто пришел ко мне Аркадий Райкин[2] и говорит: «Ты в долгах, Фаина, а я заработал кучу денег», — и показывает шляпу с деньгами.

Я тянусь, а он говорит:

«Не стесняйся. Подходи ближе».

Пошла я к нему, за деньгами и. упала с кровати. Вот, теперь рука сломана.

Коллеги Фаины Раневской неоднократно вспоминали рассказы актрисы о поликлиниках, больницах, санаториях и докторах. Вот один из них:

«Прихожу в поликлинику и жалуюсь:

— Доктор в последнее время меня отчего-то подводят вкусовые рецепторы.

— Дайте Фаине Георгиевне семнадцатую пробирку, — командует доктор, обращаясь к медсестре.

— Я попробовала. Это же настоящее говно!

— Вы совершенно здоровы. Ваши вкусовые рецепторы в полном порядке, — говорит доктор.

…Проходит несколько дней и я опять появляюсь в кабинете этого врача.

— Доктор, вкус у меня появился, но память все хуже и хуже.

— Дайте Фаине Георгиевне пробирку номер семнадцать, — как и в прошлый раз просит медсестру доктор.

— Но там же говно, — возмущаюсь я.

— Вот и память вернулась».

Актрисы обсуждают, как срочно похудеть к празднику.

— Ешьте фрукты, — советует Раневская.

— Какие именно, Фаина Георгиевна?

— Немытые.

Раневской делали операцию под наркозом. Врач попросил ее сосчитать до десяти. От волнения актриса начала считать невпопад:

— Один, два, пять, семь…

— Будьте повнимательнее, пожалуйста, — попросил врач.

— Поймите, как мне трудно, — начала оправдываться актриса. — Ведь здесь нет моего суфлера.

— Я рекомендовал вам выкуривать только по одной папиросе после еды. И вот результат: у вас прекрасный здоровый вид, вы заметно поправились, — с оптимизмом произнес лечащий врач Фаины Раневской.

— Вы хотите сказать, что моя жопа стала еще толще, чем была? Неудивительно, я ведь теперь ем по десять раз в день, чтобы покурить, — объяснила Фаина Георгиевна.

— Фаина Георгиевна, вы опять захворали? А какая у вас температура?

— Нормальная, комнатная, плюс восемнадцать градусов.

Раневская изобрела новое средство от бессонницы и поделилась своими соображениями с коллегой Риной Зеленой:

— Надо считать до трех. Максимум — до полчетвертого.

Однажды Фаина Раневская стала свидетельницей воркования влюбленной парочки. Девушка: — Ой, у меня щека болит.

Юноша поцеловал возлюбленную в щечку.

— А теперь болит?