Юлия Климова - Белка в колесе фортуны Страница 2

Успокоившись на этом, она повернулась к стенке и попыталась уснуть. Но разум отказывался отключаться, постоянно возвращая ее к конверту. А если это не ошибка, а если у нее действительно есть дядюшка-граф?

– Если бы он написал, как доехать, – смачно зевая, сказала Катя, – я бы еще подумала. А так – неохота.

В сумку летели: зубная щетка, гель для умывания, стопка трусиков, стопка кофт, брюки, халат, зарядка для мобильного телефона и многое другое. Неизвестно, сколько придется гостить – лучше обо всем позаботиться заранее.

– Конечно, меня там могут убить, – размышляла Катя, поглядывая на теплый луч утреннего сентябрьского солнца – он замер на полу желтой полосой, вселяя в душу некоторый оптимизм. – Но с другой стороны, кому я нужна – мертвая? Никому, я и живая-то не вызываю ни у кого интереса.

По дороге к станции метро она добросовестно учила полное имя графа, но как ни старалась, дальше Августа продвинуться не смогла.

– Я ему просто скажу – здравствуй, дядюшка, я очень скучала. Да, именно так – учтиво и по-родственному.

Край Москвы не порадовал – куча маршруток в ряд, пухлые автобусы и толпа теток, не знающих, что делать – не то сэкономить и проехаться на дряхлом «Икарусе», не то шикануть и усесться на мягкое сиденье белой маршрутки. Посчитав, что родственнице графа негоже трястись в задрипанном автобусе, Катя сразу же определилась с выбором. Но куда ехать, она толком не знала, поэтому устроила небольшой опрос, предъявляя водителям кусок ксерокопированной карты.

– Ко мне садись, – кивнул усатый парень. – Точно до места не довезу, но пешком придется топать не так долго.

– Сколько?

– Пятьдесят рублей.

– Да нет, топать сколько?

– Около двух километров.

– Чтоб этим графьям всю жизнь тараканы снились, – прокляла своего дядюшку Катя и заняла место у окна.

Два километра оказались сущим наказанием – дорога плохая, да и машины летят мимо на бешеной скорости, так и норовя обдать грязью. Катя с удовольствием поймала бы попутку, но, боясь расшалившихся в последнее время маньяков, решительно отвергла их помощь.

Нужный дом она увидела сразу, как только свернула за реденький лесок – он выбивался из общей массы своей редкой величественностью. Никаких сомнений быть не могло, ей сюда – только в таком замке может жить граф.

Стоило подойти к воротам, как они сами распахнулись, зазывая в гости.

– Как в сказке, – фыркнула Катя, ступая на мощеную дорожку.

Определиться, где она находится, было трудно – вроде не деревня, не поселок богатеньких бизнесменов, да и не место обитания знати голубых кровей. Дома натыканы разные: от простеньких до многоэтажных с разнообразной отделкой и даже башенками по углам. Эта сумятица давила и прибавляла к волнению, поселившемуся в душе еще вчера, приличную порцию смятения. В такие мгновения у Катеньки всегда включался автопилот и срабатывал рефлекс самосохранения, но теперь, не слишком-то вдаваясь в подробности, она плыла по течению, отметая все пугающее в сторону.

– Карл Август фон Пфуго… – последний раз попыталась она произнести правильно, но, махнув рукой, дернула за тяжелое кольцо на двери.

Дверь не поддалась.

– Знаю, знаю, – затараторила Катя, – фильмы смотрела, книги читала…

Постучав кольцом о металлическую, отделанную чеканкой поверхность двери она замерла, ожидая худшего.

– Да дерни ты ее сильнее! – донесся сверху хриплый старческий крик. – Или жди десять минут – радикулит у меня, быстрее не спущусь!

Катя задрала голову, но никого не увидела. Это… э-э-э… и был ее дядюшка? У окна он, что ли, дежурит?

Дернув дверь, как и велели, она шагнула в дом.

Кругом золото, парча, бархат и шелк…

– Неплохо, – подвела итог первому впечатлению Катя и, сняв туфли, прошла по ковру в просторную гостиную.

Пузатые шкафы, кушетки с выгнутыми спинками, вышитые гладью подушечки на небольших диванчиках, массивный стол, покрытый бежевой скатертью, доходящей до пола, вазы, расписанные причудливыми узорами, огромная люстра с переливающимися висюльками, лестница, ведущая на второй этаж, с перилами, украшенными позолоченными шишечками, куча дверей из темного дерева и странный запах чего-то удивительного и таинственного.

– Заходи, заходи, – заскрипел на лестнице тот же голос, и Катя увидела сморщенного старичка с вытянутой дыней головой. Длинные седые волосы зачесаны назад, уши торчат в стороны, а губы подрагивают в улыбке. Одежда странная, притягивающая взгляд: коричневый костюм с красными лацканами и пугавицами-стекляшками и на плечах клетчатый плед с бахромой по краям. – Пять минут! Надо же! Это мой рекорд! – радостно выпалил он, глядя на большие напольные часы. – Обычно я спускаюсь намного медленнее.

– Доброе утро или день… – сказала Катя, все еще гадая – дядюшка перед ней или нет.

– Доброе, – согласно кивнул старичок, завязывая на груди лохматые концы пледа. – Ты Екатерина.

– Ага, она самая.

– А уж он так тебя ждет, так ждет…

Последние слова внесли некоторую ясность – перед ней не граф.

– Красиво у вас тут, – сказала Катя первое, что пришло в голову.

– Не обращай внимания, – махнул рукой старик, – золото не настоящее, а бархат местный. Шелк, кстати, тоже не китайский. – Он потрогал покрывало, перекинутое через спинку дивана, и поморщился, – хотя, может быть, это и не шелк вовсе.

– Бутафория, значит, – внесла ясность Катя.

– Она самая, граф хоть и богат, но на барахло тратиться не любит. Только я тебе этого не говорил.

– Угу.

– Ох, да что же это я – развалюха старая, не представился! Я дворецкий – Филипп.

– Так и называть? – уточнила Катя, прикидывая, сколько ему лет – семьдесят, восемьдесят?..

– Так и называй, мое дело маленькое – дверь открывать, подслушивать и подглядывать, так что можно без церемоний.

«Н-да, неплохое начало дня, – подумала Катя, – наверное, не будут меня здесь убивать, во всяком случае, этого не стоит ждать от дворецкого – у него радикулит и все прочее».

– Я сейчас провожу тебя в гостевую комнату, подготовься к обеду, а там и с дядей свидишься, – затараторил Филипп, подталкивая девушку на второй этаж.

– А что значит подготовиться к обеду?

– Платье поприличнее надень и прическу сообрази такую, чтоб повыше и покудрявистей.

– Изображу, – скептически ответила Катя, размышляя, переодеться в новые джинсы или остаться в этих черных брючках.

Выделенная комната оказалась просторной и довольно скромно обставленной, это произвело приятное впечатление – протискиваться между балдахинами с золотыми кистями и резной мебелью ей не хотелось.

– Сюда бы еще телевизор, – вздохнула Катя, глядя на закрывающуюся за Филиппом дверь. В замке щелкнул ключ. – А это еще зачем?! – крикнула она, очень надеясь на ответ.

– Чтобы не сбежала, – закряхтел Филипп, – уж так он тебя ждал, так ждал…

Глава 2

Карл Август фон Пфлюгге, а если проще, Карл Антонович Пфлюгге действительно ее ждал…

Выходец из титулованной немецкой семьи, всю свою жизнь мигрирующий из одной страны в другую, шестидесятисемилетний граф, весьма небедный человек, однажды проснулся с четким решением – найти наследницу и сделать все, чтобы она стала счастливой и к тому же могла позаботиться после его смерти о судьбе состояния. У Карла Антоновича был свой взгляд на то, что такое счастье, и он четко знал, как совместить приятное с полезным…

– Хорошо ее устроил? – спросил он, наполняя бокал красным вином.

– Очень хорошо, – приглаживая седые волосы, ответил Филипп. – Запер в гостевой комнате.

– Зачем?! – изумился граф и, резко развернувшись, с укоризной посмотрел на дворецкого.

– Не знаю, – смутился тот, – захотелось… Вы же сами говорили, что богатые люди могут себе позволить пять минут маразма в год, ну вот я и позволил…

– Но есть два «но» – ты не богатый человек, и в этом году твой маразм уже побил все возможные рекорды.

– По вашему завещанию мне полагается двести тысяч долларов плюс ежемесячные проценты со счета в банке, только не говорите, что передумали, я уже все распланировал и даже пообещал дать денег в долг приятелю из соседней деревни.

– Хочу тебя огорчить – в ближайшее столетие я умирать не собираюсь, – усмехнулся Карл Антонович.

– Мой приятель тоже, и он сказал, что подождет, – парировал Филипп.

– Немедленно иди и выпусти ее.

– Зачем? Через полчаса все равно обед…

Карл Антонович поджал губы и указал дворецкому на дверь. Тот, укутавшись пледом, точно гонимый революционер, гордо прошествовал в коридор, охнув при этом только два раза.

– Ну что ты будешь с ним делать, – покачал головой Карл Антонович и протянул руку к телефонной трубке. Он ожидал еще одного гостя – Федора Дмитриевича Архипова, и очень надеялся, что тот прибудет вовремя – прямо к обеду.