Владимир Кунин - Дорога к звездам Страница 2

В подтверждение искренности своих чувств я на его глазах отнес крысу за дом, выкопал там ямку и зарыл ее туда, делая вид, что как-нибудь обязательно вернусь за ней, и вот уж тогда-то мы и устроим пир горой!.. А пока, если он хочет шмат нормальной сырой рыбы под названием «хек мороженый», я могу смотаться домой и принести ему. Тем более что она уже оттаяла.

Но то ли этот несчастный Кот не знал, что такое рыба, то ли никак не мог взять в толк, как это возможно «не есть крыс?!», но он деликатно (что, кстати, гораздо чаще встречается у простых дворовых особей, чем у породистых и домашних) отказался от моего предложения, куда-то сбегал и привёл мне совершенно незнакомую, очень миловидную грязно-белую кошечку, которую я тут же и трахнул за его здоровье.

Вот этот-то Кот и сидел сейчас рядом со мной. Сидел и смотрел на меня. Только один-единственный раз он покосился на незащелкнутую задвижку от заслонки, давая мне возможность понять, что и он тоже заметил Васькину оплошность. Я клянусь, что мы с ним не произнесли ни звука!

Но в громких рыданиях рыжей потаскушки, в истерике этой рыжей бляди, в жалобном мяуканье пацана Котенка, в нервной, хриплой зевоте старухи Кошки, в неумолчном лае идиота Фоксика из соседней собачьей клетки, в трагическом вое до смерти перепуганного Шпица, в робком гавканье моего знакомого по пустырю — огромного и глупого, но очень доброго Пса, в котором было намешано с десяток пород и кровей, я УСЛЫШАЛ немой вопрос Кота-Бродяги:

— Что делать будем?

— А черт его знает! — говорю я, даже НЕ ОТКРЫВАЯ рта. — Ну, предположим, мы поднимем заслонку, а потом? Фургон-то снаружи закрыт...

— Слушай, Мартын, — говорит Бродяга. — Безвыходных положений не бывает. Это тебе говорю я, у которого никогда не было Своего Человека. Конечно, ты за Шурой Плоткиным — как за каменной стеной...

Я действительно много раз рассказывал Бродяге о Шуре и однажды даже познакомил их.

— Да при чем тут Шура?! — разозлился я.

— При том, что ты, даже не сознавая этого, надеешься, что тебя выручит твой Шура. А мне надеяться не на кого. Только на себя. Ну и на тебя, конечно. А ты даже пошевелить мозгами не хочешь...

Слышать это было дико обидно!.. Тем более что на Шуру я и не рассчитывал. Во-первых, потому, что не он меня, а в основном я его всю жизнь выручал из разных неблагоприятных ситуаций, а во-вторых, Шуры просто физически не было в Санкт-Петербурге. Он еще позавчера уехал в Москву, повез свою рукопись в издательство. Специально для ухода за мной — кормежка, выпустить меня, впустить, дать попить, включить мне телевизор — Шура оставил в нашей квартире очередную прихехешку, которая начала свою бурную деятельность в нашем доме с того, что сожрала моего замечательного хека и сутки обзванивала всех своих хахалей, как внутрироссийского, так и заграничного розлива. Трепалась она по полчаса с каждым, и я в панике представлял себе, какой кошмарный счет придет нам с Шурой в конце месяца за эти переговоры! Поэтому сегодня, уходя из дому, я перегрыз телефонный шнур и таким образом спас Шуру Плоткина от необходимости пойти по миру, ведя меня на поводке. Шура вернется домой — я ему покажу место, где перегрыз провод, и Шура все сделает. В отличие от других наших знакомых литераторов руки у Шуры вставлены нужным концом.

В-третьих, даже если бы Шура был в городе, он все равно никогда не смог бы выкупить меня у Пилипенко. У моего Плоткина долларов отродясь не было.

Но Бродяге я ничего этого не сказал. А только спросил:

— Как ты думаешь, куда нас везут?

— Чего мне думать, я точно знаю — на Васильевский остров, в лабораторию Института физиологии. Я уже один раз там был. Еле выдрался. Пришлось со второго этажа прыгать...

Я с уважением посмотрел на Кота-Бродягу.

— Думай, Мартын, думай, — сказал он мне. — У меня лично с голодухи башка не варит...

... И я придумал!!! Единственное, о чем я попросил Бродягу, — это максимально точно предупредить меня, когда до остановки у дверей лаборатории Института физиологии останется ровно три минуты.

В нас, Кошачьих, есть ЭТО. Я не знаю, как ЭТО объяснить. Наверное, потому, что сам не понимаю, как возникает в нас ЭТОТ процесс предвидения, ощущение оставшегося времени, полной ориентации в темноте или закрытом помещении, точное чувство расстояния...

Естественно — необходимы одна-две вводных. Ну, например: почему я попросил именно Бродягу предсказать мне подъезд к лаборатории точно за три минуты? Не смог бы сам? Смог бы! Но не настолько точно, как Бродяга. Коты и Кошки, ни разу не ездившие этой дорогой, могли ошибиться — плюс-минус минута. Мне же была нужна абсолютная точность. А для этого был необходим Бродяга. То есть Кот, который уже один раз ехал этой дорогой...

Пример из собственной практики: мы с Шурой живем в девятиэтажном сорокапятиквартирном доме с одной парадной лестницей и одним лифтом.

Основная интенсивность движения нашего лифта, когда он, как сумасшедший, мотается между этажами — это период с четырех до семи часов вечера. То есть когда Люди возвращаются с работы. Это три часа непрерывного гудения огромной электрической машины, рокотание толстенных стальных тросов, поднимающих и опускающих лифт, скрип и постоянное повизгивание могучих блочных колес с желобками, через которые и ползут эти тросы... Я как-то шлялся на чердак и видел это чудовищное сооружение.

И ко всем этим звукам — еще три часа безостановочного хлопанья железных дверей шахты лифта, щелканье деревянных створок кабины, звуки включения и выключения разных реле... И вся эта какофония с совершенно непредсказуемой периодичностью!

И клянусь вам, я все эти три часа могу продрыхнуть в СВОЕМ кресле, не прислушиваясь и не настораживаясь. Но в какой-то, мне и самому неясный, момент что-то меня будит, и я, лежа в кресле с еще закрытыми глазами, точно ощущаю, что к дому подходит МОЙ Шура. С этой секунды я знаю все, что должно произойти дальше! Мне даже кажется, что я это вижу сквозь стены!..

Сейчас, для зрительности, я выстрою и свое, и Шурино поведение в стиле «параллельного монтажа». Это я в свое время так от Шуры нахватался. Он когда-то, как сам говорил, «лудил» парочку сценариев для киностудии научно-популярных фильмов и несколько месяцев подряд выражался исключительно по-кинематографически...

Итак:

Вот Шура подходит к нашей парадной...

В это время я, еще лежа, приоткрываю один глаз...

Вот Шура набирает «секретный» код замка входной двери... А код не набирается. Тогда Шура говорит свое извечное: «Ну, елки-палки!.. Неужели снова сломали?!» — и толкает дверь ногой. Дверь распахивается, зияя выломанным кодовым устройством...

Тут я открываю второй глаз...

Шура входит в парадную, морщит свой длинный нос, внюхивается (хотя чем он там может внюхаться?! Люди в этом совершенно беспомощны) и бормочет: «Опять всю лестницу обоссали, засранцы!..» Это он про мальчишек из соседних домов и заблудших пьянчуг...

Тут я приподнимаю задницу, потягиваюсь и вижу... Да, да!.. ВИЖУ, как...

... Шура нажимает кнопку вызова лифта!!!

И пока лифт к нему опускается, я мягко спрыгиваю со СВОЕГО кресла и потягиваюсь еще раз. Времени у меня навалом...

Шура входит в темную кабину лифта со словами: «Ничтожества! Разложенцы!.. Дремучая сволочь! Страна вырожденцев и уродов!.. Опять лампочку выкрутили!!!»

Мне-то все равно было бы — в темноте ехать или при свете, а Шуре, бедному, приходилось...

...искать пульт с этажными кнопками, на ощупь отсчитывать восьмую и так в темноте, чертыхаясь и матерясь, подниматься до нашего этажа...

За это время я медленно... ну очень медленно!.. иду через вторую комнату в коридор, слышу, как останавливается лифт, ВИЖУ...

...как выходит из него Шура и вытаскивает ключи из кармана...

Я слышу, как он отпирает первую железную дверь, слышу, как он вставляет ключ во вторую — деревянную, и...

...я скромненько сажусь у двери и поднимаю нос кверху...

Тут-то и входит Шура! И говорит:

— Мартын! Сонная твоя морда!.. Хоть бы пожрать чего-нибудь приготовил, раздолбай толстожопый...

А я ему... Вот чего не умею — так это мяукать. А я ему в ответ так протяжно, басом:

— А-а-аааа!.. А-а-аааа!..

И он берет меня тут же на руки, чего я никогда никому не позволяю делать. Зарывается своим длинным носом в мою шкуру и шепчет:

— Мартышка... Единственный мой!..

И за шесть лет жизни с Шурой Плоткиным я не ошибся ни разу!

Откуда в нас эта странная, таинственная, почти мистическая способность?! Может быть, потому, что в наших кошачьих носах находится девятнадцать миллионов нервных окончаний, а у Человека всего пять?.. А может быть, потому, что Коты и Кошки слышат на две октавы выше, чем Человек?.. Я лично понятия не имею, что все это такое, но если у нас «девятнадцать», а у них всего «пять» — значит, мы почти в четыре раза лучше? Правильно? Так ведь? Уже не говоря о том, что в темноте Люди просто жалкие создания, в то время как для нас темнота — хоть бы хны!