Игорь - Мы из «Совка»!!! Байки старого бармена. Страница 2

— Дорогой Ксан Ксаныч! Поздравляем Вас с праздником Великой Октябрьской Социалистической Революции!!! — зайдя в кабинет, проорал я с порога.

Пауза была долгой, Станиславский отдыхает! Он смотрел на меня, как солдат на вошь.

— Ты что, мудак???

— Никак нет, — лихо ответил я.

— Тогда запомни на всю жизнь, — начал Ксан Ксаныч. — Когда у тебя есть «бабки» и здоровье, то каждый день для тебя будет праздник!!! Иди и пиши объяснительную по чехам, а бутылку оставь.

На улице был праздник, а мы сочиняли объяснительную, и выглядела она так:

«В 11 часов к нам в кафе зашли два иностранца, потребовали какую-то «Каву». Нам послышалось «Какава», которого в меню просто нет, и мы им отказали, после чего директор обвинил нас в сожительстве с волами — обозвав волоёбами!».

Ксаныч долго ржал в кабинете, читая наш опус, и повёз его к директору треста, благо он дежурил по району. Там они вместе «накатили» наш «Мартель», потом добавили, ну и тема рассосалась. Так что наш юмор прокатил!

Ксаныч в перестройку свинтил в штаты, где открыл свой ресторан и бензоколонку. Чувствует он себя неплохо, но работать много приходиться самому. А я всё чаще вспоминаю его совет. То нет «бабок», то — здоровья, в общем не получается «настоящий праздник» каждый день, а годы летят?!

Им сейчас не до нас!!!

В начале ноября 1982 года мы понесли огромную моральную утрату — умер наш дорогой Леонид Ильич! В связи с этим прискорбным фактом, мой напарник Юраня чуть было не понёс огромную материальную утрату, а дело было так.

С утра я прискакал в бар на работу, сдавать смену моему Юране и затем удариться в загул на 3 дня, имею право — выходной. Ничто не предвещало проблем, кроме поганой ноябрьской погоды и унылой Юраниной морды.

Ты слышал, Брежнев умер? — спросил он у меня. — Как ты думаешь, на «лавэ» это отразиться?

— C какой стати, ты что, его родственник?

— Был бы я его родственник, здесь бы не работал, — сказал Юраня и печально улыбнулся. Видно его интуиция, а говоря проще жадность, не обманула!

Юраня в бармены попал по блату, а до этого был боксёром. Голову ему отбили напрочь, ещё и зрение упало, таскал очки с толстыми стёклами, так что и глаз было не видно. Ростом он был метр с кепкой, но качок был конкретный. Ну, а жаден он был до крайности, «бабки» любил больше, чем Родину! Всучили мне его в ученики, а работали мы в одном модном кафе на улице Горького, я уже был Старшим барменом.

Свалив домой, я предался скромным радостям свободной жизни, но кайф мой был недолгим! Позвонил Юраня и срочно выдернул на работу. Когда я приехал, то застал неприглядную картину. В зале была гробовая тишина, а на стойке полулежал «бухой» Юраня.

— Ты же говорил, что на «лаве» это не отразиться, — заныл он. — А оно взяло и отразилось!

И он был прав! В стране объявили 3 дневный траур, тут уж не до пьянок, гулянок, танцев в обнимку и других радостей нашей скромной совковой жизни. Да, Юраня попал!

— Ничего, утро вечера мудренее, — успокоил я его и уехал думать, как снискать нам хлеб насущный.

А с утра мы занялись конкретным делом. Шеф-повар Каримыч был душевный человек, всегда помогал и никогда мне не отказывал, естественно не бесплатно. Ну, и тут он не отказал, продал мне мешок очищенных орехов «фундук» 50 кг, взяв сверху всего десятку. И мы пошли трудиться. Орехи мы хорошенько замочили в воде, засадили 10 кг соли, всё перемешали и слегка обжарили в духовке. На выходе получилось 75 кг, нормальный ход! Юраню я заставил фасовать наш чудо продукт в пакеты по полкило, а сам пошёл смотреть на улицу, что там происходит. А там было на что посмотреть!

По улице Горького пёрлись толпы народа прощаться с телом любимого вождя, а по тротуарам шныряли комитетчики и менты, короче — натуральный первомай. Те, кому сейчас за сорок, должны прекрасно помнить, как организовывали подобные мероприятия. Сгоняли народ из институтов и заводов в стада и гоняли по улице Горького, от Белорусской до Красной площади. Это называлось — явиться на мероприятие добровольно, но в принудительном порядке! Но пора выпускать на сцену Юраню!

Дал я ему фартук и большой поварской колпак, он ему сразу прибавил роста и солидности. А сам нарисовал ценник: «Орехи Фундук солёный к пиву» по цене 1 руб. 50 коп. за 500 грамм. Поставили мы столик в дверях нашего кафе, и «погнали наши городских!» Поначалу процесс протекал нормально, народ из колонн лениво подходил, брал и уходил. Но чем дальше, тем больше народу из людской реки перетекало в наш ручей. Тогда всё было «дефицит», кроме ежедневных сказок наших правителей по радио и телевизору! Народ уже выработал стойкий иммунитет на эту «пургу». Говорили: «Не купил, а достал» и радовались жизни! Но вернёмся к «нашим баранам». Я отошёл по делам и оставил Юраню без присмотра. Минут через 20 к нам ворвался комитетчик. Эту «кирпичную» рожу в ГэДээРовском костюме и польском галстуке, трудно с кем-то перепутать.

— Где директор?! — заорал он.

Наша директриса мухой слиняла в кабинет и заперлась от греха подальше. Удар я принял на себя!

— Ну, я директор, а что случилось?

— Вы что себе позволяете, когда вся страна скорбит, вы устроили распродажу!

И давай вешать мне на уши о происках империалистов, о великом горе, постигнувшем нашу многострадальную страну и т. д.и т. п. Но одно из его высказываний меня сильно напрягло: «Ваш сотрудник с наглой рожей стоит и ехидно ухмыляется, когда вся страна в трауре!». Интересно, они все такие мудаки или прикидываются? Спорить я не стал и пошёл закрывать нашу «лавочку». Когда, подойдя к Юране, я увидел наш ценник, то чуть дара речи не лишился! Цена была жирно нарисована — 2 р.50 коп., вместо 1 р.50 коп. и продано было всё! А, Юраня сидел на ящике, считал «бабки» и действительно ехидно ухмылялся!!! Когда я стал на него орать, что он охренел и за такие дела нам могут «ласты склеить», он мне заявил: «Ты посмотри! Им сейчас не до нас!!!». И он был прав! Ментам в этот день было не до нас! А «бабки» — вот они родные! Как говорил Бендер: «Делай деньги — отходя от кассы!».

Вот такая история была в моей барменской юности, а уж мораль вы извлеките сами!

«Святой» Николай

У Киевского вокзала недалеко от Даниловского рынка стояла двухэтажная стекляшка с гордой надписью «Пивной бар». В народе её называли «Сайгон» и был он самым популярным местом сбора мужского населения всего района. Даже иностранцы из соседних домов дипкорпуса сюда захаживали. Правда пиво они приносили с собой баночное, а креветки, которые по размеру были не больше тараканов, покупали на месте. Иностранцы наше пиво пить боялись, особенно после того, как один «гансюк» попал в больницу с пищевым отравлением после всего одной кружки нашенского разливного пива. Не зря в народе говорят: «Что для русского — здорово, то для немца — смерть!!!». Фирмачи шлялись в бар, что бы изучать наш «совковый» образ жизни, ну а где ещё его увидишь, как не в пивнухе? Это паноптикум и зоопарк в одном флаконе, а их боевики даже рядом не лежали с нашей «совковой» действительностью. А «гансюк» — сам виноват! Не зная броду, не суйся в воду! Ведь в то время пиво нещадно «бодяжили» в основном водой со стиральным порошком, что бы пены побольше и стояла она подольше, немец думал, что это такой сорт пива у русских оригинальный, вот от своей любознательности и дристал два дня с непривычки. Мог бы почитать объявление у стойки: «Требуйте долива пива — после отстоя пены!!!» и хорошенько подумать, где такое можно увидеть в родной Германии?

Мой дружок Колян был барменом на этой «скотобазе» и стоял на кране, разливая редкостное пойло для нашего совсем не требовательного покупателя. Колян был человек широких взглядов и считал себя достаточно хорошо образованным, закончив с грехом пополам техникум общественного питания в Останкино. Считая себя знатоком пива, он «бодяжил» его не порошком, а жидкостью для мытья полов, правда оно получалось горьким, но зато пена в кружке не опадала полчаса — вот такое ноу-хау было у моего другана. Ну а наших этим не напугаешь, особенно если с собою «чекушку» принесут, наш «совок» и не к таким жизненным коллизиям был приучен!!!

Был он небольшого роста, щупленький, но приятной наружности и тщательно следил за собой. Мог уболтать и развести на «бабки» любого посетителя за пару минут. Кликуха у него была — «Святой». Когда возникал очередной скандал в баре по поводу «разбодяженного» пива, он натурально пускал слезу и кричал: «Я — «Святой» человек! Меня крестили в Троице-Сергиевой лавре! Как вы можете меня в подмене пива обвинять!!!». После этого он громко рыдал и причитал, обхватив своего кормильца — пивной кран. Короче, тот ещё артист, с погорелого цирка! Сам он был родом из Загорска, нынче Сергиев — Посад и очень этим гордился, считая, что если город на Руси-святой, то и он — святой, т. к. Колян его уроженец. После таких трагических выступлений Коляна, скандал быстро рассасывался, т. к.очередь напирала и правдолюбцы рисковали сами получить в глаз от толпы страждущих. А он с видом оскорблённого патриция продолжал своё грязное дело дальше.