Пэлэм Вудхауз - Тернистый путь к славе Страница 2

— Я уже придумал, сэр.

— Как, уже?

— Замысел, который я осмелюсь предложить, должен принести успех, однако вам может показаться, что он содержит один недостаток, сэр, а именно необходимость финансовых издержек.

— Дживс хочет сказать, — перевел я для Коржика, — что у него есть превосходная идея, но при этом придется выложить немного деньжат.

Само собой, физиономия у несчастного Коржика вытянулась, так как данное обстоятельство портило всю затею. Я же до сих пор находился под воздействием трогательного взгляда Мюриель и решил, что для меня настал подходящий момент выступить в роли странствующего рыцаря.

— В этом ты можешь рассчитывать на меня, Коржик, — заявил я. — Буду рад помочь. Продолжайте, Дживс.

— Я бы предложил мистеру Коркорану, сэр, воспользоваться любовью мистера Уорпла к орнитологии.

— А вам-то откуда известно, что он помешан на птицах?

— Особенности нью-йоркских квартир, сэр. У нас в Лондоне дома совсем другие. Здесь перегородки между комнатами не толще папиросной бумаги. Я не имел намерения подслушивать, но несколько раз невольно слышал, как мистер Коркоран с большим чувством высказывал свое мнение по упомянутому поводу.

— В самом деле? И что же?

— Почему бы юной леди не написать книгу под названием, скажем, "Детям о птицах Америки", посвятив ее мистеру Уорплу? Ограниченный тираж можно выпустить за ваш счет, сэр, а значительную часть книги, разумеется, будут составлять восторженные отзывы автора о более глубокой научной работе самого мистера Уорпла на ту же тему. Я бы рекомендовал сразу же после опубликования направить мистеру Уорплу дарственный экземпляр книги вместе с письмом, где юная леди просит разрешения познакомиться с человеком, которому стольким обязана. Полагаю, это произведет желаемый эффект, но, повторю, финансовые затраты будут ощутимы.

Я почувствовал гордость, какую испытывает артист варьете, после того как дрессированная собачка, с которой он выступает, безукоризненно исполнила хитрый трюк. Я всегда делал ставку на Дживса и знал, что он не подведет. Иногда я просто поражаюсь — с его-то умищем ходить в камердинерах и утюжить мои рубашки! Будь у меня хотя бы половина его мозгов, я бы попытался пробиться по крайней мере в премьер-министры.

— Потрясающая идея, Дживс! — воскликнул я. — Занесите ее в список ваших лучших достижений.

— Благодарю, сэр.

Девушка, однако, запротестовала:

— Но я ни за что не смогу написать целую книгу! У меня даже письма не выходят как следует.

— Таланты Мюриель, — пояснил Коржик, смущенно кашлянув, — в основном относятся к сфере драматического искусства, Берти. Я не говорил тебе, но реакция дяди Александра на известие о свадьбе слегка беспокоит нас еще и потому, что Мюриель — хористка, она выступает в шоу на Манхэттене. Глупо, конечно, но мы подозреваем, что это обстоятельство может подействовать на дядю, как красная тряпка на быка.

Теперь все ясно. Не знаю, почему — может быть, объяснение этому найдут знатоки психологии — но дядюшки и тетушки как биологический класс категорически не признают театр в каком бы то ни было виде и упорно стоят на позиции "только через мой труп".

Но Дживса не так-то просто было сбить с толку.

— Полагаю, сэр, не составит труда найти какого-нибудь нуждающегося в деньгах писателя, который за небольшую плату возьмет на себя работу над книгой. Главное, чтобы на обложке стояло имя молодой леди.

— Верно! — обрадовался Коржик. Сэм Паттерсон сделает это за сотню долларов. Он пишет для одного литературного журнала и в месяц под разными именами сочиняет по три рассказа, одну любовную историю и двадцать страниц романа с продолжением. Справиться с такой мелочью для него все равно что раз плюнуть! Пойду к нему прямо сейчас.

— Превосходно!

— Что-нибудь еще, сэр? — осведомился Дживс. — Очень хорошо, сэр. Благодарю, сэр.

Раньше я был уверен, что издатели — чертовски умные ребята, у которых черепушки до отказа набиты серым веществом, но теперь я раскусил, в чем хитрость. Издатель только и делает, что время от времени выписывает чеки, тогда как целая уйма толковых парней усердно корпит над работой. Можете мне поверить, потому что я сам побывал в роли издателя. Я просто сидел дома с авторучкой наготове, и в положенный срок отличная новенькая книжка была готова.

Я как раз был в гостях у Коржика, когда первые экземпляры опуса под названием "Детям о птицах Америки" увидели свет. Коржик, Мюриель и я болтали о том о сем, и тут раздался звонок в дверь: принесли пакет. Книга получилась что надо! Обложка красного цвета, на ней не то перепелки, не то куропатки, а внизу золотыми буквами выведено имя мисс Сингер. Я открыл наугад: "Весенним утром, — говорилось на странице двадцать один, — гуляя на лугу, ты нередко можешь услышать сладкозвучные, беззаботные трели коноплянки. Когда ты подрастешь, то обязательно узнаешь все об этой птице, прочитав замечательную книгу мистера Александра Уорпла "Птицы Америки".

Вот так, с места в карьер — похвалы дядюшке. Через пару страниц дядина персона снова была в центре внимания в связи с упоминанием желтоносой кукушки. Говорю же вам, красота! Чем дальше я читал, тем больше восхищался и настоящим автором, и гением Дживса, подсказавшего нам эту шикарную идею. Дядя будет сражен. Понятное дело, если называешь человека самым авторитетным специалистом в мире по желтоносым кукушкам, он волей-неволей почувствует к тебе симпатию.

— Блеск! — оценил я.

— Стопроцентный успех! — подтвердил Коржик.

День спустя он пришлепал ко мне и сказал, что все в порядке. Дядюшка прислал Мюриель письмо, источающее такую любезность, что Коржик ни в жизнь бы не поверил, что оно написано дядиной рукой, не знай он почерк своего родственника. Мисс Сингер может зайти в любое удобное для нее время, писал мистер Уорпл, он будет счастлив познакомиться с нею лично.

Вскоре после этого мне пришлось покинуть Нью-Йорк. Меня пригласили в загородный лагерь одного спортивного клуба, и обратно я вернулся только через несколько месяцев. В отъезде я часто вспоминал Коржика, гадая, все ли у него прошло гладко, и в первый же вечер по возвращении в Нью-Йорк я встретил Мюриель Сингер. Это произошло в небольшом уютном ресторанчике, в какие я заглядываю, когда хочется укрыться от шума и суеты большого города. Мюриель сидела одна за столиком у двери. Коржик, скорее всего, вышел позвонить. Я подошел к девушке и поздоровался.

— Ну, и как же идут наши дела?

— А, мистер Вустер! Добрый вечер.

— Коржик где-то здесь?

— Простите, что?

— Вы ждете Коржика, так?

— Ах, я сначала не поняла. Нет, я не жду его.

В голосе ее мне послышалось что-то такое, как бишь его —

— Послушайте, вы что, поссорились с ним?

— Поссорились?

— Может, слегка повздорили, знаете, небольшая размолвка, виноваты оба… гм… в общем, вы понимаете.

— Да с чего вы взяли?

— Я просто подумал, то есть… Перед выступлением вы обычно ужинали вместе…

— Я оставила сцену.

Тут до меня наконец дошло. Я и забыл, что меня не было черт знает сколько времени.

— О Господи! Ну конечно! Вы вышли замуж!

— Да.

— Великолепно! От всей души желаю вам огромного счастья.

— Большое спасибо. О, Александр, — сказала она, глядя мимо меня, — это мой знакомый, мистер Вустер.

Я резко обернулся. Передо мной стоял субъект с густым ежиком седых волос и здоровым румянцем во всю щеку. Выглядел он довольно внушительно, хотя и вполне мирно в тот момент.

— Познакомьтесь, мистер Вустер, это мой супруг. Александр, мистер Вустер — приятель Брюса.

Старикан схватил меня за руку и начал горячо трясти. Только благодаря этому я не загремел на пол, потому что от изумления земля ушла у меня из-под ног.

— Так вы знакомы с моим племянником, мистер Вустер? — донеслось до меня. — Если бы вы только могли вразумить его, чтобы он бросил свою мазню и остепенился. Хотя, мне кажется, он и сам понемногу начинает умнеть. Впервые я заметил это в тот день, — помнишь, дорогая, — когда он пришел к нам на обед, чтобы познакомиться с тобой. Он сразу показался мне более спокойным и серьезным. Вероятно, что-то его отрезвило. Вы составите нам компанию, мистер Вустер, или вы уже поужинали?

Я сказал, что поужинал. Мне было не до еды. Воздуха, скорее свежего воздуха. Я чувствовал, что нужно посидеть где-нибудь в холодке и хорошенько обдумать услышанное.

Добравшись домой, я услышал, как Дживс возится в своей берлоге, и позвал его.

— Дживс, — обратился я к нему, — свистать всех наверх — человек за бортом! Прежде всего, принесите мне хорошую порцию виски с содовой, а потом я вам кое-что скажу.

Он вернулся со стаканом на подносе.

— И вам тоже не помешает выпить, Дживс.

— Благодарю, сэр, чуть позже.