Сергей Романюта - Во всем виноват Колобок Страница 2

А вообще-то скучновато в деревне, скучновато, потому что народу мало, те кто по моложе, постоянно: или на работе, или спешат на работу, или же вообще непонятно чем занимаются. Со сверстниками-ровесниками тоже особо не поговоришь, все уже давным-давно переговорено, ихнюю жизнь и жизнь их родственников знаешь лучше чем свою, а что вытворяют соседи и самому видно. Остаются и охотно принимаются на «растерзание»: президенты, как предыдущие так и нынешний, генсеки всех времен, политики-депутаты ну и конечно же олигархи-кровопивцы, как же без них? Эх, если бы они знали насколько высок их рейтинг популярности, то работали бы на благо народа, а по общему мнению, вопреки этому самому благу, с удвоенной и даже с утроенной силой.

Из тех разговоров создавалось впечатление, что если бы не все эти дядьки и тетки в дорогих костюмах, то в деревне, у домов, стоит сказать, что почти у каждого дома, вместо надоевших всем Жигулей, Ауди и Ниссанов, стояли бы вертолеты и самолеты, а у некоторых домов даже летающие тарелки. Да и когда им, всем этим дармоедам делом-то заниматься, если их постоянно по телевизору показывают?

Кстати о телевизоре, хорошая штука ничего не скажешь, и каналов много, не как раньше – целых два. А если разобраться, то получается, что и при изобилии каналов ассортимент как меню в заводской столовке, из трех блюд: про войну, про бандюков и про любовь. Ну когда-никогда концерт какой-нибудь покажут, а все равно, поют и пляшут в нем одни и те же рожи. Да и непривычно до сих пор день-деньской телевизор смотреть. Раньше днем на работе, там другой «телевизор», ну а вечером, после ужина и перед тем как спать лечь, конечно же и обязательно. Так что, не смотря на то, что на работу ходить не надо, привычка не смотреть телевизор днем осталась и уступать место привычке смотреть телевизор днем, похоже, не собиралась.

Проблема свободного времени для пенсионера штука злободневная. Это молодежи постоянно времени не хватает. Вечно они куда-то спешат и торопятся, а потому постоянно всюду опаздывают и ничего толком сделать не успевают. Другое дело пенсионеры. Спешить им некуда, дел немного, наверное потому и свободного времени навалом, которое надо куда-то деть. Можно конечно начать болеть, чем некоторые с удовольствием и занимаются. Причем, болеть не чем-то конкретно, а вообще всем и сразу. Ходить по врачам и аптекам, встречаться и разговаривать с такими же «подвижниками» здоровья себя. Занятие хоть и скучное, но некоторых вполне устраивает. Да и чем только не займешься, если делать нечего.

Писать и говорить на эту тему можно очень много, причем даже для того, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, а то скучно, скучно в деревне и не только в ней, а вообще. Дядя Саша в этом вопросе не был исключением и не бросался от скуки во все тяжкие, а просто занимался тем, что возился и суетился по хозяйству. В общем, не был избалован событиями яркими и неординарными.

II

– Саш, привет. – у калитки стоял сосед, Иван, в простонародье и за глаза – Ванюня. – Представляешь, эта ведьма опять чего-то такого понамешала, второй день не могу понять что это, давай помогай.

– Заходи. – Дядя Саша понял что полить огород ему сегодня вряд-ли удастся. Да и солнце светило что поливке вовсе не способствовало, а скорее наоборот, мешало.

Слова Ванюни означали, что пришел с бутылкой, потому что хоть выпить и любил, но не любил это делать в одиночестве, а лучшим участником процесса распития и собеседником во время оного, считал дядю Сашу.

Ванюня, тоже был пенсионером, правда пенсионером еще совсем молодым и неопытным, так как вышел на пенсию всего лишь год назад. Выйдя на пенсию и находясь, по мнению некоторых из соратников по пенсии, еще в юношеском возрасте, работать дальше он не захотел, так как для этого пришлось бы ездить в город, а потому, жил в свое удовольствие.

Ванюня являл собой яркий пример того, чего в природе быть не должно, как в нашей стране, так и в природе человеческой вообще. Дело в том, что он постоянно хотел выпить а если быть честным до конца то, он выпить не хотел только тогда, когда закусывал. И что никак не укладывалось в головы местных знатоков всех случаев жизни, каким-то образом умудрился не спиться.

Как раз это, при всей своей странности, было бы объяснимо – пьет мужик потому, что неженатый и пригляду за ним никакого нет. Стоит сказать, что Ванюня однажды много лет тому назад развелся, а жениться по новой забыл, да так и жил один о чем, в отличии от прекрасной половины человечества деревни, нисколько не сожалел.

Дело в том, что Ванюня был специалистом не только по части выпить, но и по женской части тоже, и не давал покоя местным незамужним молодкам лет этак пятидесяти. Своих ровесниц по этому поводу он избегал и игнорировал, за что был ими, почти поголовно, нелюбим, много раз обсужден, осужден и заклеймен.

Но не только незамужние сверстницы время от времени принимали участие в его осуждении и пригвазживанию в мыслях к позорному столбу. Активными участницами этого увлекательного и справедливого процесса были, как ни странно, женщины замужние, начиная лет этак с сорока. Эти, по словам Манюни, не любили Ванюню за то, что тот любил как выпить, так и за то, что любил и ох как любил, женщин. Причем, создавалось такое впечатление, что за вторую любовь, его не любили больше.

Чего греха таить, пьет наш мужик, не важно какой – женатый, неженатый, все равно пьет. Но если мужик холостой существо хоть иногда кем-то и желанное, но как ни крути, бесхозное, то о женатых мужиках такого не скажешь. Иная жена так внимательно относится к мужу, вернее к статусу женатого человека и его соблюдению, что охране любого президента впору удавиться от зависти.

Дело в том, что в своем большинстве, не может наш мужик, подобно Цезарю, совмещать два дела, в нашем случае пить водку и не давать покоя своей жене как днем так и ночью, обязательно какое-то из этих двух дел пускается на самотек и идет по остаточному принципу. В том-то и дело, что внимание к питию и распитию не ослабевает, а внимание к жене наоборот, ослабевает и иногда ослабевает до такой степени, что по своей повседневности становится сродни снежному человеку, ждущему автобус.

Какое там – где сгреб там и супружеский долг не в долг, а в удовольствие и так каждый день! Некоторые женщины такие случаи вообще считали брехней и киношными выдумками. Раз в неделю и то, неделя эта наступает раз в месяц, в лучшем случае. Так оно как-то ближе к суровой действительности. А Ванюня это совмещал и совмещал даже не на все сто, а на все двести и даже триста процентов, остаточных принципов в этих вопросах для него не существовало, оба были первоочередными и первостепенными. Подозреваю именно за это Ванюня и был так нелюбим замужними соседками и не соседками, а вот мужики почему-то относились к нему вполне нормально и не завидовали.

– Жаль, что передача «Контрольная закупка» далеко находится, а то я бы туда обратился, пусть определяют. – Ванюня присел на лавочку и закурил.

И точно, юный пенсионер пришел, как говорится, не с пустыми руками, а с бутылкой самогонки. Водку он не жаловал вообще, а покупать ее в магазине да еще за такие деньжищи, считал извращением и образцом грехопадения. Вообще-то, самогонку он тоже покупал, вернее будет сказать, иногда покупал и вот почему.

Безусловной, хоть и не афишируемой, звездой местного самогоноварения, считалась Мария, в простонародье, между собой и за глаза – Манюня. Справедливости ради стоит сказать, что самогонку она гнала не ради наживы, скорее всего, ей просто нравился сам процесс. Подходила она к этому ответственному мероприятию с душой о чем свидетельствовало то, что весь произведенный ею продукт настаивала на корешках и травах. Самое интересное, никто не знал на каких и в каких пропорциях, это была так сказать ее профессиональная тайна, как рецепт Кока-Колы наверное. Самогонка в ее исполнении имела тонкий букет за что и была ценима.

Манюня. Мария, она же Манюня являла собой женщину неоспоримых достоинств видимых невооруженным глазом вопреки одежде. Об ее невидимых достоинствах и внутреннем мире вообще, оставалось догадываться, что время от времени, то есть почти постоянно, не давало покоя некоторым жителям деревни, впрочем, как и внутренние миры других односельчан.

Так что, качественный и ни в коем случае не мутный и не вонючий напиток у Манюни был всегда в наличии и любой из желающих, и знавший ее лично, а в деревне друг друга знали все, завсегда мог его приобрести за в общем-то небольшую плату. Единственными ограничениями в продаже для жаждущего были: его невменяемое состояние и темная ночь… В этих случаях никакие уговоры и якобы объективные причины не действовали.

Такова в общих чертах была алкогольная обстановка и диспозиция на просторах этой деревни. Что происходит по этому поводу в других деревнях, сказать не могу потому что не знаю, да и не интересуюсь.