Чарли 2.0 - Бессонов Александр Страница 2

На следующий день, когда он явился в очередной раз на обед в костюме, лишился и костюма. Как только ушёл в её комнату, я приступил к работе. За каждую её слезинку, козёл, ответил! От костюма остались рожки да ножки. Ещё повезло: нашёл на полу два телефона на зарядке – его и её. Сгрыз оба. А зачем в эту штуку пялиться и потом плакать ночами?!

Хмырь вышел из спальни в её халате, увидел, что, кроме халата, надеть нечего и телефона нет, начал хлестать меня поводком. Она закричала, хотела меня защитить. Хмырь её оттолкнул, сгрёб меня в охапку, спустился к машине и запихнул в багажник. Я думал, топить везут, прикидывал, как на него накинусь, когда из машины вылезет. Но хмырь притащил меня в какую-то клинику. В клетку посадили, вкололи что-то, тут мои силы и закончились. Когда проснулся, чужая тётка гладила меня через прутья клетки и говорила в телефон:

– Что за люди? Заведут собаку, наиграются, и всё, не нужна. Привезут, тысячу сунут – усыпляй, дорогая. Ладно, я тебе перезвоню.

Тётка подсела ближе. Одной рукой гладит, а второй шприцем в бок целит. Я не тупой, всё понял. Только хозяйку жалко: как она без меня? Троекратное «гав, гав, гав»! Ну, пока, мир.

Вдруг двери открылись, и она сама вбежала, вся зарёванная:

– Стойте! Нет, не надо! Я нашла тебя, нашла!

Тётка остановилась и заворчала, что не вернёт тысячу, но нам не до неё было. Хозяйка бросилась ко мне, я – к ней.

– Чарли, я все клиники объездила! Прости меня, прости! Слышишь?

Говорят, что собаки не плачут. Враньё. Тогда я плакал, один раз. Только никому не рассказывайте. Мы вернулись домой и уснули.

Потом хозяйку уволили – это хмырь постарался. Из моего рациона пропало мясо, пришлось сидеть на кашах. Я стал пассивным вегетарианцем. Но она не сдавалась. Мы с ней начали бегать по утрам. В основном, конечно, я бежал, а она больше берёзками любовалась. Отдышится – и до следующей берёзки. Пару месяцев прошло, и ничего, резвее побежала. Красную гадость почти перестала пить. Только с бабушкой, когда та приносила кукурузу и старые юбки.

Ещё хозяйка пошла учиться – туда, куда давно хотела. Цветочки в букеты собирать. Я ей намекал, чтобы то же самое, но с мясом. Мясной букет – лучшее, что есть на земле. Но раз хозяйка предпочитает цветочки, значит, я тоже. Всю нашу хрущёвку завалила букетами и сказала:

– Если мне никто не дарит цветов, значит, сама буду составлять красивые букеты и дарить другим.

Я намёк понял и на следующей пробежке принёс выдранный с корнем лопух – большой и зелёный. Хозяйка презент оценила, обняла меня, поцеловала. Сентиментальная! Вскоре её взяли на работу в цветочный магазин, чему она была рада, а я ещё больше. Во-первых, всё цветочное барахло переехало по месту службы, а наша хрущёвка снова на квартиру стала похожа, а не на стог сена. Во-вторых, в мой рацион вернулось мясо.

Через два года к нам пришёл Серёга. Вроде холодильник чинил, а потом остался. Серёга классный! Он её не обижает, наоборот, она с ним смеётся постоянно. Недавно появился ещё один Серёга, совсем маленький. Хозяйка попросила его тоже охранять и любить. Сделаем! По-другому никак – я же собака.

Горничная

Нет ничего более постоянного, чем временное.

– Ты пока горничной поработай у Петра Александровича в гостинице, – предложила тётя Татьяне, когда ту не взяли на работу в «Бургер Кинг» на время летних каникул в институте радиотехники.

Татьяна не мечтала стать радиотехником, а горничной и подавно. Но со дня того разговора прошло пятнадцать лет, а она по-прежнему работала в гостинице. Тётя ушла от Петра Александровича, и с каждым новым её ухажёром у Татьяны появлялись свежие вакансии: кассир в контактном зоопарке, диспетчер в троллейбусном депо, администратор в борделе, упаковщица гильз на патронном заводе. Тётя была весьма разносторонним человеком и кавалеров выбирала таких же. Из всех предложенных вариантов самым заманчивым Татьяне казался контактный зоопарк, но он находился в обычной хрущёвке, на первом этаже. В одной комнате жили тётя и актуальный ухажёр, в другой – козёл и гусь. Козла полагалось регулярно расчёсывать, гуся купать. Оба агрессивные, и Татьяна отказалась.

К небольшой гостинице в центре города Татьяна привыкла. Ей нравилась униформа горничной, нравилось приходить в номер, когда гость отлучался. Оставленные вещи многое могли рассказать о владельце – упражняться в наблюдательности здесь можно было до бесконечности.

У этого по комнате разбросано бельё, на полу валяются пустые бутылки и раскуроченный телефон, пульт от телевизора разбит. Всё понятно: бросили человека. Значит, сегодня будут новые пустые бутылки, а завтра – использованные презервативы.

У этого всё чистенько, прибрано, кровать заправлена. Вещи тщательно выглажены и висят в шкафу, в ванной сохнут выстиранные носки. Новые упаковки мыла, шампуня и кондиционера приходится подкладывать каждый день, при этом аккуратный несессер постояльца распухает на глазах. Тоже всё ясно: военный, красивый и здоровенный. Надо сказать охране, чтобы утроили бдительность: скоро попытается вынести телевизор.

Работа как работа, в общем. Всё лучше, чем торчать дома одной.

Как обычно, Татьяна пришла к администратору Нине Александровне за нарядами на уборку.

– Приветик, Танюша. У тебя сегодня шесть номеров. Прапорщика из двенадцатого ребята ментам сдали: хотел вынести телевизор в наволочке. Сказал, что в части бойцам скучно, а тут телевизор без дела пылится. Вовремя ты его срисовала, молодец.

– Спасибо, Нина Александровна! Он бы потом матрац утащил.

– Сегодня в десятый заселился какой-то технолог. Интересный мужчина, обаятельный, и волосы красивые.

– Значит, фен пропадёт. Пойду убираться.

Татьяна справилась со всеми номерами, оставался только десятый. Её охватило неясное и волнующее предвкушение. На стук никто не открыл, поэтому она отперла дверь своим ключом и зашла.

В номере пахло чем-то невероятно приятным, нежным, ласковым, добрым. Татьяна сделала глубокий вдох, и в груди запорхали бабочки. Счастье? Источник нежного запаха вскоре обнаружился – духи Kenzo Pour Homme.

На прикроватной тумбочке лежала книга Джона Грина «Виноваты звёзды». Татьяна прилегла на аккуратно заправленную кровать и начала читать, пытаясь хоть что-то узнать о постояльце. Впервые человек, живущий в номере, оставался для неё загадкой. На двадцатой странице Татьяна заплакала, а потом тихонько уснула.

Проснувшись через два часа, она вскочила и принялась за уборку. По телевизору показывали концерт её любимой Zaz, пахло духами, а бабочек становилось всё больше. Татьяна сделала из большого банного полотенца лебедя и посадила его в изголовье кровати. Выходя из номера, она задержалась на пороге, думая о чём-то, вернулась, взяла белую майку гостя, побрызгала его парфюмом и сунула в карман передника.

По пути с работы Татьяна зашла в книжный магазин и купила «Виноваты звёзды». Дома она покормила кота, надела майку и продолжила чтение. Роман был настолько грустным, что слёзы опять полились сами собой, а ощущение чего-то тёплого и родного вернулось. Он был рядом. Он был тем самым.