Семен Альтов - Из книги «Карусель» Страница 20

Так вот, бабонька местного значения поделилась с соседом государственной тайной: ежовая икра, а он икрой размножается, обладает чудодейственным действием. Особенно, если ты мужчина, но на подъеме с дамой глохнешь и никак не заводишься. В каком смысле? Ну ты, Гриш, ребенок, честное слово! Мужик с той икры сильно приподымается в глазах женщин. И жена, и прочие в изумлении. Бабка сказала: у японцев эта икра бешеных йен стоит. А ты думал!

Японец на ерунду не раскошелится. Сосед взволнованно бабку спрашивает: «А вы лично не пробовали употребить внутрь?» Бабка говорит: «А что остается? Когда есть нечего, пенсии на морскую капусту не хватает, а ежей в море — как собак нерезаных».

Сосед задал вопрос ребром: «Ну и как, бабуся, ваш организм в результате ежовой икры воздействия?» Бабка крестится: «С той икры три дня по сопкам бегала за брусникой не приседая!» Представляешь, Гриш? Не приседая! А старухе семьдесят пять вместе с астмой. Сосед сообразил, что на золотую жилу наехал, и на все деньги из ежей икры наковырял, в баночки закатал. Ну и на 1 Мая решил жене сюрприз сделать. Перед сном три столовых ложки втихаря запил пивом. Сядь на место, Гриш, сядь. Я соседу встречный вопрос: «Ну?» Сосед в ответ заикается:

«Результат превзошел все ожидания жены! Действительно, не приседая, неделю в туалет бегал рысью! Не мог смотреть на пищу вообще и на женщин в частности».

Вот такая, Гриш, провокация со стороны японцев. Их стимулирует на одно, нас на противоположное! Способ приготовления ежовой икры утаивают, черти! Но у них способ, а у нас на Сахалине ежи! Был бы я в Совете Министров: пока японцы тайну ежовой икры не откроют, — ни одного им ежа! А как секрет выдадут, — тем более ни одного! Ты прав, Гриш, стратегическое сырье!

Японцы вообще народ скрытный. Глаз зауженный. А у нас наоборот: душа нараспашку. Мало им нашего леса, нефти, рыбьей чешуи, из которой они компьютеры гонют, так еще ежей отдай! Может, наша последняя надежда до мирового уровня с той икры приподняться, чтобы мир ахнул.

Да еще. Про морского ежа разные слухи ходят на суше. Иди сюда, Гриш, ближе. Ну не настолько же! Ежик морской, ты понимаешь, ни с кем не живет. Размножается самостоятельно, без посторонней помощи. «Как это, как это?» А вот так это. Да погоди ты моргать! Ученые-ежологи пришли к выводу: ежиха в самом еже размещается. Ну фигура, колючки — общие, а внутри: и он и она. Полное слияние разделения организма. Извращения? Не скажи, Гриш. Природа сдуру ничего не соединяет. Это тебе не Совет Министров!

Представь, какие преимущества перед тобой ежом открываются! Вообрази на минуту, что твоя благоверная сидит у тебя внутри, то есть ближе ее у тебя никого нет.

Когда не видишь с кем живешь, можно с ней и до ста лет дотянуть в любви и согласии.

А с подрастающим поколением как еж устроился! Я балдею. Отметал икру, дал, как говорится, путевку в жизнь — и свободен! Когда у тебя, Гриш, как у всех, один икреныш, конечно, над ним трясешься, пока есть чем трястись. А метнул бы ты, как еж, тысячу наследников, не один, так другой в люди выбьется. Гори они все огнем, ты свой отцовский долг выполнил — ползи дальше.

В морском ежике природа все продумала. У нас, Гриш, кожа да кости, на которые нервы намотаны. Конечно, человек — ранимое сушество. Чуть что — слезы, крик, кровь. А из ежа повсеместно колючки торчат, — даже акула пальцем не тронет!

Поэтому еж спокоен, никаких нервов в организме нет, нервничать ему нечем.

Почему в жизни одним все, а другим остальное? Вот была б, Гриш, у тебя вся рожа в шипах, кто б к тебе сунулся?

Причем, погляди, ежик гадость из моря в себя всасывает — чистую воду выпускает, а человек, наоборот, чистое берет, а грязь после себя оставляет.

Еще мысль. Все, Гриш, последняя. Мне обидно за человечество. Ведь ежик одним своим пупом больше чувствует, чем мы всеми органами. Объясняю. Еж во время ощущения на пупе сосредоточивается целиком. Головы-то нет, вот и не отвлекается. А мы? Ну, скажи, Гриш, все органы в разные стороны. Носом нюхаешь, а руками карман щупаешь, — хватит ли денег. Глаза видят на прилавке одно, а рот ест совершенно другое. Ты извини, но в интимной близости очутившись, прикидываешь, где для ремонта обои достать. Башка черт-те чем набита. А когда мозг в ощущении не участвует, жизнь не цветная, а черно-белая.

И выходит, вместо того чтобы, как люди, в человечьих условиях жить, всю жизнь на создание человечьих условий гробим. А что хорошего вспомним, лежа в гробу?

Кажется, прожил на свете полтора-два часа. А где остальные семьдесят лет? Вот так-то, Гриш.

А ежик ползет по жизни со скоростью двадцать сантиметров в день. Не суетясь, каждую песчинку пупом ощупает, выучит наизусть.

Гриш, веришь, нет, как поем на ночь кабачковой икры, — сон вижу. Ползу ежом по дну моря. Жена внутри тихо дышит, не вякает. И никуда не спешу, ни за чем по дну моря не бегаю. Водоросли ласково трогаю, запоминаю. И никаких в голове забот, одни впечатления. Словом, чувствую себя человеком. Ведь так им побыть хочется, хоть не просыпайся.

Истина

Новенький красный с белым трамвай подкатил к остановке. Наверху, где положено, номер 49. А в нижнем углу, слева от водителя, другой номер — 25. Очевидно, один из номеров при перемене маршрута забыли снять.

Люди, толкаясь, лезли в двери, тревожно переспрашивая друг друга:

— Как он идет, идет как? По 49-му или по 25-му?

— Слепой, что ли? Номер вверху видал? 49-й!

— Ничего такого подобного! Это 49-й, но сегодня пустили по 25-му по просьбе трудящихся.

— Дайте влезть! Вы в 49-й садитесь?

— Сажусь, но не в 49-й, а в 25-й!

Короче, набился полный трамвай тех, кто сел в 49-й, и тех, кто влез в 25-й.

Двери захлопнулись, трамвай поехал.

— Товарищи! Кто-нибудь может толком сказать, в каком трамвае я еду?

— Лично я еду в 49-м!

— Ага! Люди! Посмотрите на нее! Все едут в 25-м, а барышня в 49-м! Я счас от смеха умру!

— Умрете вы позже, когда приедем на 49-м на кольцо, в Кузьминки!

— Милая моя, сначала доедете с нами в Маноново. А оттуда на такси за двадцать пять рублей рванете к себе в Кузьминки! Да вас еще никто и не повезет, оттуда не уезжают.

— Спросите у вагоновожатого, он-то должен знать, куда едет!

— Вожатый закрылся, у него орет транзистор, что-то объявляет в микрофон, но звука нету!

— Граждане! Друзья! Мы же разумные существа! Дама, вас я не имею в виду!

Проголосуем! Куда едет большинство, значит, туда поедут все! Это логично! Кто едет в этом трамвае в Кузьминки, поднимите руки! Так, пятьдесят пять. А есть идиоты, которые думают, что они в этом же трамвае доедут в Мамоново? Та-ак…

Тоже пятьдесят пять…

— Женщина! Прекратите истерику, не сморкайтесь в меня! До моста 49-й и 25-й идут одинаково! А там он повернет налево!

— А я говорю — направо, это и ежу понятно!

— То-то я не вижу здесь ни одного ежа. В отличие от вас, ежи никогда не садятся в трамваи, которые идут по двум маршрутам одновременно.

— Что значит «одновременно»?! Как можно идти направо и налево одновременно!

Или трамвай за мостом разваливается напополам?

— Дама, кончай реветь! У всех муж дома голодный! У тебя где муж голодает, слева или справа? Слева? Поздравляю! Умрет голодным!

— Послушайте, товарищ! Все орут, а вы молчите! Некрасиво. Можно подумать, вы один знаете, куда идет трамвай!

— Да, я знаю. Но вам не скажу.

— Почему?

— Вы тогда выброситесь.

— Вы меня пугаете! Куда идет этот трамвай?!

— Между нами, он идет по восьмому маршруту. Я дал вожатому пятерку, он обещал подвезти. Только тс-с! Не надо остальных волновать!

— Как по восьмому? Пустите, я выброшусь!

— Никто не выбросится, двери заклинило, до кольца никто живым не выйдет!

— Дайте водителю по башке! Скажите — от меня! Мы имеем право знать, куда едем!

— Если ему дать по башке, трамвай сойдет с рельсов!

— Пусть! Лучше сойти с рельсов, чем по рельсам неизвестно куда!

— Уступили бы место старушке! Бугай в кепке, я вам говорю!

— Это я-то старушка?! Да я моложе вас всех, вместе взятых! Просто после вчерашнего плохо выгляжу.

— Видите, может, она моложе меня. С какой стати уступать место?! К тому же я еду в 49-ом, а бабушка в 25-ом! Пусть сначала в наш трамвай пересядет!

— Слушайте, может, это террористы?!

— В каком смысле?

— Ну, угнали трамвай и на нем — в Грецию.

— С каких это пор 49-й начал ходить в Грецию?

— Простите, жена просила дрожжи достать. Не в курсе, в Греции дрожжи есть?

— В Греции все есть, но на 25-ом туда не доедете!

— А на 49-ом?..

В это время трамвай выехал на мост. Все замерли. Направо не повернул! Половина пассажиров восторженно взвыла. И налево не повернул! Тут подпрыгнула от радости вторая половина. И кинулась целовать первую. Трамвай шел прямо, туда, куда никому не было нужно. Но все были счастливы, потому что справедливость восторжествовала.