Мартти Ларни - Рассказы Страница 20

— Вы слишком много курите, дорогой, — сказал ему врач.

— Я в жизни не выкурил ни одной папироски, — откровенно признался Симпанен, хотя он был замкнут и скрытен по натуре.

— Ах, вот что!.. Ну, значит, вы…

— Нет, нет! Я не употребляю алкоголя, — поспешно возразил больной. — И вообще ничего опьяняющего или возбуждающего.

— Отлично. В таком случае страдания вызываются другими причинами.

Тут же господину Симпанену сделали рентгеновский снимок его выдающегося подбородка. И, кстати, пока сохла пленка, ему удалили все зубы мудрости, а заодно и дюжину других зубов. Но грустная краснота глаз, шумовые симфонии в ушах и хриплая одышка от этого не прекратились.

Господин Симпанен не утратил воли к жизни. Он старался не думать о растущей дороговизне, о повышении налогов и не слушал красноречивых агентов похоронных бюро, которые навещали его каждый день и присылали по почте соблазнительные рекламные проспекты, расхваливающие изысканные удобства современных гробов: их пенопластовую мягкость и нейлоновую драпировку всех тонов траурной радуги.

С небывалым увлечением господин Симпанен начал читать и писать. Он прочел все медицинские книги, какие только попались ему в руки (от «Справочника начинающего пенсионера» до «Гигиены женщины»), и писал тревожные запросы в отдел «Советы врача» крупнейших газет, скромно и правдиво повествуя о своей жизни   и   под   конец   упоминая   налитые   кровью глаза, шум в ушах, обмороки, удушье и чувство бренности земного существования.

Благодаря медицинским справочникам, консультациям газетных врачей, а также хиропрактиков и водолечебников, к которым он обращался, в конце концов он получил следующее определение болезни: он страдал от гипертонии, разлития желчи, аллергии, анемии, заворота кишок, камней в почках, астмы и мнительности.

Последнее заболевание у него было в самой тяжелой форме.

— Сколько?.. — грустно спросил он у врача, подтвердившего печальный диагноз.

— Тысячу марок, — последовал быстрый ответ.

— Простите, сколько мне еще осталось жить на этом свете?

— Месяца два…

Господий Симпанен обрадовался. Честное слово, два месяца — это немалый срок. Если хорошенько взяться, можно насладиться жизнью до отвала. Он продал все свое имущество, решив хорошенько покутить напоследок. Заказав себе новый фрак у лучшего портного, он зашел в магазин купить несколько манишек.

— Какой у вас номер воротничка? — спросила миловидная продавщица.

— У меня… Уф! Тридцать девятый номер воротничка.

— Не может быть, — изумилась продавщица. — При вашем росте и ширине плеч, при вашей солидности…

— Тридцать девятый номер! — повторил господин Симпанен, багровея от раздражения, и тотчас в висках у него застучало, а в ушах зашумело, точно в сосновом бору перед началом грозы.

Продавщица мигом достала сантиметр, обмерила шею господина Симпанена и победоносно воскликнула:

— Вы ошиблись, господин! Номер вашего воротничка — сорок два!

— Сорок два! — пробормотал господин Симпанен. — Это невозможно. Я ношу воротнички с пятнадцати лет, и у меня всегда был тридцать девятый номер…

— Сударь! — авторитетно сказала продавщица. — Если вы сейчас наденете воротничок номер тридцать девять, у вас глаза нальются кровью, в ушах зашумит, вы станете задыхаться и, не ровен час, можете упасть в обморок…

Тернистые пути прогресса

 Это тоже прогресс, но только направленный в неверную сторону, — ответил я подавленно. Житейская мудрость пессимистов всегда повергает меня в уныние.

С этими грустными мыслями я бродил вчера по городу и случайно встретил моего школьного товарища, который последние двадцать лет работал штатным психологом в консультации по вопросам семьи и брака.

— Что новенького? — спросил он меня с сияющей улыбкой.

— Ничего хорошего, — ответил я. — Мы живем в атомную эру, а человечество все еще не выбралось из каменного века. Циники говорят, что люди ничему не научились на горьком опыте двух мировых войн. Говорят, что за последние пятьдесят лет жизнь не изменилась к лучшему.

— Ну, брат, ты похож на швею, которая на все смотрит с изнанки! — воскликнул психолог. — По-моему, наш век — это век подлинного прогресса. Ежедневно рождаются новые изобретения, открытия, мир изменяется, а с ним изменяется и человек.

— К лучшему или к худшему? — спросил я.

— Ну, конечно, к лучшему! — воскликнул психолог и пригласил меня в маленькое кафе. За чашкой кофе он рассказал мне следующую обнадеживающую историю, которую я постараюсь передать почти слово в слово:

— Вот уже пятьдесят лет, как представители общественности, отцы церкви и ученые всего мира занимались обсуждением проблемы: как сократить число разводов? Проблема оказалась настолько сложной, что одно лишь обсуждение ее заняло пятьдесят лет. Создавались комитеты, подкомитеты, комиссии, подкомиссии. Проблема рассматривалась в различных аспектах и с разных точек зрения. Переговоры прекращались, затем опять возобновлялись. Снова и снова обсуждение переносилось из комитета в подкомиссию и обратно. И казалось, что не будет этому конца. Но вот год назад сложная проблема была наконец решена весьма простым образом. Это ли не доказательство прогресса!

Но прежде чем рассказать тебе, как все дело решилось, я хочу, чтобы ты выслушал краткий пролог.

Один известный физиолог доказывал, что «развод» — это форма будущего времени от глагола «венчаться». В «свободных» странах Запада разводы в настоящее время стали таким всеобщим явлением, что теперь уже лица, стремящиеся к оригинальности, продолжают жить в браке, несмотря ни на что. Во всяком случае, развод является законной развязкой одного брака и завязкой другого. Впрочем, что касается законности разводов, то это вопрос особый. Весьма своеобразное положение сложилось, например, в Италии! Об этом рассказано в фильме Пьетро Джерми «Развод по-итальянски», поэтому я уж не буду говорить об этом. Часто бывает, что люди женятся из-за денег, а разводятся по любви.

Обетованная страна разводов — это, безусловно, США. Там дело доходит до того, что люди утром вступают в брак, а к вечеру того же дня разводятся. Там человек может в течение одних суток испытать жизнь добрачную, брачную и послебрачную. Там до венчания женщина целует мужчину, чтобы соблазнить и овладеть им, а после венчания она старается соблазнить его, чтобы поцеловать. До венчания мужчина почти случайно ловит рукой руку невесты, но после венчания он уже сознательно ловит ее руку в своем кармане, где она ищет бумажник. Жених и невеста, беседуя друг с другом, ищут в словах подтверждения любви, а муж и жена в таких же словах ищут повода для развода. Во время ухаживания американка обычно заботится о том, чтобы ее жених ушел домой до восхода солнца, но после того, как их брак узаконен, она мечтает лишь о том, чтобы муж вернулся домой до восхода солнца.

Таков современный брак в «свободном обществе». Одна из причин подобного положения состоит в том, что хлопочут о заключении брака обычно два человека: невеста и ее мать.

Если бы развод включили как один из видов спорта в состав олимпийских соревнований, то тут уж Соединенные Штаты наверняка захватили бы все медали, даже не набирая в свою команду негров. Ибо в мировом состязании по разводам США, совершенно бесспорно, занимают ведущее положение. Иначе обстоит дело в Японии. Но и там в послевоенные годы благодаря более тесному соприкосновению с «американским образом жизни» количество разводов стало быстро расти. В обеих странах существуют различные консультации по вопросам семьи и брака, ставящие своей целью борьбу с разводами. В американских консультациях священники и психиатры дают поссорившимся супругам советы за дорогое вознаграждение, но с весьма тощим результатом: продолжайте, мол, ссориться и приходите к нам через неделю снова! Иначе говоря, они стараются получить свой гонорар дважды и трижды. Но японцы применили совершенно иной, новый принцип. Они консультируют бесплатно и притом гораздо успешнее. Они не преподносят своим клиентам учебников семейного счастья, которые издаются в Америке, где их пишут обычно старые холостяки, не взывают к святости брачного союза или к патриотическому долгу, который-де обязывает супругов продолжать разбитую семейную жизнь. Нет, друг мой! У японцев методика ясная и простая: вот вам одеяло, а вон там, видите, — уединенный островок. Отправляйтесь-ка туда и спокойно выясняйте ваши разногласия!

Конфликтующая пара удаляется. Островок пустынен и открыт ветрам. К ночи становится довольно зябко. Приближается время сна. Немирная пара спешит укрыться от ветра в небольшом углублении. Они не ведут и не желают вести переговоров. Они даже не приступают к обсуждению спорных вопросов. Ибо они уже много месяцев совершенно не разговаривают друг с другом.