Сергей Степанов - Новые приключения Чебурашки Страница 20

– Знаю я эту эстетику, – говорил студент. – Нам ее в институте проповедуют. Болтай о чем хочешь – стихи, музыка...

В половине восьмого пришел директор – растерянный мужчина с красными глазами. Он провел Шурика к себе и затеял собеседование, которое затянулось минут на сорок.

– Скажите, а где вы учились? – спрашивал он.

– Рязанское высшее эстетическое училище, – ответил Сироткин, покрываясь красными пятнами.

Директор задумался, потом почему-то сказал:

– Да, я тоже коммунальный техникум оканчивал... А как вы относитесь к музыке?

– Музыка есть высшее проявление поэтического полета мыслей души человека.

Богемный вид, который придал Шурику студент, вызвал у директора уважение и доверие.

– Ладно, – сказал он наконец. – Попробуем, что у вас получится. Будете преподавать у старших классов. Пойдемте знакомиться с учениками. Хочу сразу предупредить – у нас в школе ожидается проверка из ОблУНО, поэтому мы и хотим взять профессионального учителя эстетики. Предмет это новый, поэтому ему уделяется серьезное внимание.

У Шурика от ужаса широко открылись глаза, но он так ничего и не сказал, надеясь удрать по дороге.

Учительница литературы, которая волею судьбы вынуждена была преподавать эстетику, переживала в этот момент критическую ситуацию. Ей никак не удавалось доказать коммунистическое происхождение любви между мужчиной и женщиной, основываясь на примерах семей Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В учебнике все было гладко и четко, а вот в реальности... На «галерке» уже начали громко спорить – а не было ли чего между Марксом и Энгельсом? И вдруг с третьего ряда раздалась мелодичная трель. Все затихли, предчувствуя недоброе. Это был Вовочка. Он достал из кармана радиотелефон и сказал:

– Слушаю... Да... Ну и что? Хорошо, выгружайте пока все в третий ангар, а платежки я привезу через полтора часа.

– Вовочка! – взвизгнула учительница. – Давай сюда свои игрушки и занимайся уроком.

– Вы, Мария Ивановна, за эту игрушку всю жизнь не расплатитесь, – спокойно ответил Вовочка. – Я вас не трогаю и вы меня не трогайте.

– В этот момент в дверь вошел смертельно бледный Сироткин в сопровождении директора.

– Доброе утро. Это ваш новый учитель эстетики. Давайте, Мария Ивановна, оставим их наедине.

Мария Ивановна вздохнула с огромным облегчением и исчезла.

Шурик с выпученными глазами торчал перед классом и пытался вспомнить, что в таких случаях говорят. Впрочем, класс смотрел не на него, а на Вовочку. Тот с сомнением разглядывал Сироткина.

Наконец он махнул рукой и кивнул, если не одобрительно, то во всяком случае снисходительно. Класс зашуршал, грохнул партами и встал в знак приветствия. Шурик от испуга едва не наделал в штаны. Однако, попадая в спектакль, надо играть свою роль до конца...

– Если есть какие-то вопросы, я отвечу, – промямлил он.

Вопросы посыпались немедленно.

– Тебя как зовут-то бедолага?

– Шурик...

– Как? Жмурик? Ну и что нового в мире эстетики?

– Да так... Много всякого.

– А ты читать-то умеешь?

– А где носки забыл? На книжки поменял?

Шурик чувствовал себя скверно. Он хотел было уже убежать, но тут с первого ряда поднялась очень толстая ученица Даша. Задыхаясь и потея от волнения, она спросила:

– А вот нам тут по эстетике про коммунистическую любовь говорили. А вы тоже про любовь будете рассказывать?

Вопрос поставил Сироткина в тупик, ибо практический опыт по этой части был у него не велик. Однажды, правда, он пьяный шел из клуба и увидел лежащую во ржи Марью – дородную непутевую девку, доярку из его колхоза. Она так соблазнительно выставила на дорогу свои жирные икры, издавая при этом странные звуки, похожие на древние перуанские гимны, что Сироткин упал в ее жаркие объятия и остался в них до утра, пока роса не выгнала их обоих из посевов. Но все это было так давно, что вся любовь из памяти выветрилась, осталась лишь исколотая колосьями задница.

– Ну, что вам рассказать, ребята? – неуверенно начал Шурик. – Бабы все разные и к каждой свой подход нужен. Мужики рассказывали, за иной с месяц бегаешь, а она тебя мордой в дерьмо. А другой стакан нальешь – и любовь до гроба. Я помню, как-то раз налетел... Деревня есть у нас – Большие Киборги, там клуб. Я к одной телке подвалил, а мне за это так харю расковыряли, что я потом неделю с кровью какал...

– Эстет, – задумчиво сказал кто-то из учеников.

Сироткин понял, что проболтался, и прикусил язык.

– Ну ладно, – сказал Вовочка. – С любовью все нам ясно. А вот объясни-ка моим парням, как водку пить – эффективно и эстетично. А то они как налакаются, так в городе военное положение вводят.

Шурик почувствовал себя увереннее – тема была близка.

– Тут я вам вот что скажу, ребята. Главное в этом деле водку с вином не мешать. Особенно с красным. Да и вообще, если нажраться хочется – берите водку, а не вино. От вина только отрыжка вонючая. А если культурно посидеть – тогда другое дело. Но культурно посидеть у вас не получится, это я вам сразу говорю. За маму, за папу – и понеслось... Плавали, знаем.

Класс притих. Все внимательно слушали, некоторые даже конспектировали.

– Закусывать лучше соленым, причем в пропорции один к трем. Если с утра хреново – лучше не опохмеляйтесь. Не надо, пока молодые, а то потом намучаетесь. Но если чувствуете, что перебрали, тогда первое дело – два пальца в рот. Это я вам как учитель говорю.

Эстетическое воспитание было в самом разгаре, когда кто-то предложил перейти к практике. Шурик призадумался. У них в ПТУ практика всегда стояла первым номером. Поэтому он сказал:

– Я не против, конечно. Собирайте деньги и айда до гастронома.

Ученики начали шарить по своим карманам, но Вовочка пренебрежительно воскликнул:

– Хватит мелочью трясти. Вот, – он положил на парту несколько купюр, – я угощаю. Пусть Гнутый сбегает.

С задней парты немедленно поднялся нечесаный, похожий на шимпанзе ученик. Ни слова не говоря, он схватил деньги, выпрыгнул в окно и побежал по газону, слегка касаясь длинными узловатыми руками травы.

Класс начал решать, из чего пить. Наконец сошлись на коллекции почв, оставшейся после старого учителя географии. Образцы почв высыпали в цветочные горшки, а баночки помыли в туалете. Хватило на всех.

Шурик в ожидании начала банкета, задумчиво рассматривал стенгазету. На ней был единственный рисунок: нестриженный долговязый хулиган вешает на березе октябренка. Под картинкой значилось: «Хряков из седьмого Б бьет первоклассников». Ниже было подписано: «В седьмом Б у всех 7-Б, гы!»

Вскоре вернулся посланник. Он принес две сумки водки и три банки соленых кабачков. Застолье получилось теплым и душевным. Шурик братался с учениками, пил с ними за здоровье, а когда прозвенел звонок, кто-то хлопнул его по плечу и сказал: «Не дергайся. Второй урок – тоже эстетика».

Водка подходила к концу. Ученики собрались в кучки, усадили учениц на колени, закурили и неспешно беседовали о своих ученических делах. Вовочка вывел Сироткина в коридор, угостил сигареткой и сказал:

– В общем я понял, какой ты к черту учитель эстетики. У нас тут много проходимцев побывало, не ты первый, не ты последний.

Шурик вздохнул и сокрушенно покачал головой.

– Но ты душевный парень, ты мне нравишься. Давай поможем друг другу, – продолжал Вовочка. – Есть одно дельце, но некому взяться. Мои ребята всю неделю на складах товар принимают, а у меня контрольная по алгебре на носу. Может ты сделаешь, тебя ведь все равно к вечеру выгонят, а то и в милицию сдадут?

– А что, трудное дело? – с недоверием спросил Шурик.

– Нисколько. Груз надо в товарном вагоне проводить до Москвы. Но только срочно, а то контракт сорвется. Какой-то шизик заказал партию разных странных вещей, но мне-то все равно, какие вещи, лишь бы деньги на бочку...

– Вообще-то мне как раз нужно в Москву, – сказал Сироткин. – Я должен попасть на прием в КГБ или МВД.

– Ну это само собой. А сначала ты организуешь перегрузку товара из вагона в машину и доставку по указанному адресу. Отдашь заказчику счета и накладные и – свободен. Топай в свое МВД. Ну что, о'кей?

– Ага, о'кей. Когда ехать?

– В этом конверте все документы и еще командировочные. Зайди за школу, там зеленый «BMW», в нем – Жора, мой шофер. Он отвезет тебя в офис, там ребята все объяснят.

Шурик заглянул в прокуренный класс, выпил на посошок, попрощался с учениками, расцеловался с ученицами и пулей вылетел из школы, едва не изувечив группу серьезных мужчин и женщин, что стояли у дверей.

Шурику повезло – он вовремя скрылся. Шурик не знал, что серьезные мужчины и женщины как раз и были теми инспекторами ОблУНО, что пришли проверять преподавание эстетики в этой школе.

– Мурзилка опаздывает, – заметил Чебурашка, нервно постукивая пальцами по приборной панели машины.

– Наверно, ищет подругу, – сказал Гена.

– У него столько этих подруг, что и искать незачем. На каждом углу по подруге.