Андрей Норкин - Армейские байки. Как я отдавал Священный долг в Советской армии Страница 21

В те благословенные времена, когда Советский Союз еще казался незыблемым оплотом спокойствия в бушующем море мировой нестабильности, купить для кого-то билеты на самолет в общем-то особенного труда не составляло. Поэтому я, разумеется, согласился. Выяснилось, что полковник Уфимцев пытался купить билет в Прагу, находясь в Кутаиси, но это оказалось задачей неподъемной по своей сложности. А тут я как раз и подвернулся ему под руку. Вернее, не ему, а патрульному из ДШБ. То, что я – москвич, он узнал этим же утром, чуть ранее. Уфимцеву позвонил подполковник Жилин, один из командиров наших «кабачков», который после отъезда Дьяконова исполнял обязанности начальника штаба. Думаю, что особенно долго уговаривать коменданта ему не пришлось, потому что еще во время нашего с Уфимцевым разговора к дверям подкатил майор Ларцев на своем умопомрачительном «Москвиче». Он приехал забирать меня домой. Мы с комендантом договорились о наших совместных действиях, после чего я сел к Ивану Дмитриевичу в машину. Он рассказывал, что никто сначала не поверил в то, что меня арестовали, а я думал: как же мне все-таки повезло, что я оказался единственным москвичом на весь полк! А еще говорили ведь, что, мол, москвичей не любят… Кстати, земляка мне привезли сразу после праздников…

На Новый год в Кутаиси наконец-то выпал снег, причем еще днем ничего не было, а часам к девяти вечера – навалило сантиметров пятнадцать! Правда, и продержался он всего несколько часов, без следа растаяв уже к вечеру первого января, нам его даже убирать не пришлось. Мой второй армейский Новый год очень сильно отличался от нижегородского. Хотя бы тем, что в Кутаиси не росли елки. Мы наряжали пальмы, которые торчали повсюду: и на улице, и в помещениях, в больших кадушках. Кроме того, в Кутаиси праздник встречали два раза, сначала по местному времени, а потом по московскому, отстававшему на один час. Еще одно отличие заключалось в самой праздничной атмосфере. В Кутаиси наступление Нового года отмечали настоящей канонадой. Интересно, откуда местное население доставало такое немыслимое количество ракет? Хотя что-то подсказывало, что без участия нашего «военнослужащего брата» дело не обходилось! Стрельба в небо продолжалась минут тридцать, чтобы потом еще на пару минут возобновиться после московской полуночи.

Но самое главное, в Кутаиси у меня была возможность отмечать Новый год «по-взрослому», за настоящим столом, накрытым в полковом клубе. К этому времени наша компания уже сформировалась окончательно. Помимо меня, представлявшего, так сказать, верховное командование, то есть – штаб, в нашу «могучую кучку» входили: Толик Ерошенко, уже пару месяцев трудившийся полковым почтальоном; Игорь Ярмолюк, отвечавший за благополучие хоздвора; Олег Мороз, полковой киномеханик, Витька Траповский, водитель из нашего взвода; Серега Черноземов, Сашка Чистов и Алан Тедеев. Формирование коллектива шло двумя путями. Первый – по месту жительства. Ерошенко, Мороз, Ярмолюк и Траповский были родом из Житомира и знали друг друга еще по гражданке. Второй – творческий. Все выше названные являлись членами полкового вокально-инструментального ансамбля. Ансамбль назывался «Резонанс», и хотя формально руководил им начальник клуба, старший лейтенант Мелешко, на практике худруком был Олег Мороз, навсегда заклейменный прозвищем Полковник.

Почему Олега так звали, я уже забыл, а вот то, как мы с ним познакомились, наоборот, помню очень хорошо. Начали мы с ним с того, что поругались. ВИА «Резонанс» с момента появления в нем Мороза стал активно развиваться. И, как любой растущий музыкальный организм, ансамбль быстро стал испытывать репертуарный голод. Олег откуда-то узнал, что я могу относительно ловко складывать слова в некие подобия стихотворений. Ну, приблизительно, так:

«Послушаем немного тишину.И выключим свои магнитофоны.Отправимся в чудесную страну,Где шорохов и звуков – миллионы!Возьмем палатку и махнем с тобой туда,Где воздух льется, свежий, словно мята.Где медленно течет в реке вода,Серебряно звеня на перекатах.Где по ночам не слышен шум машинИ где кукушка нам года считает,Где светлый лист, сорвавшийся с осин,Кружится в воздухе и эхо порождает.Послушай, как смеется муравей,Как папоротник в полночь расцветает,Как старый, бородатый чародейВ прозрачном небе звезды зажигает.Послушаем немного тишину,Послушаем хотя бы миг, украдкой!Отправимся в чудесную страну,Где соловей рыдает над палаткой…»

Олег подошел ко мне с предложением посотрудничать. Видимо, я в тот момент пребывал в не самом радужном расположении духа, потому что предложение это мне не понравилось. А точнее, не понравились те тексты, которые Олег писал сам. Помнится, буквально физическое отторжение у меня вызвал использованный им глагол «лабать». Вот ведь каким высокомерным засранцем я был, ужас! К чести Олега, он быстро опустил меня с небес на землю. Проявил терпение, такт, скромность и способность не обижаться… В общем, спустя несколько дней я оказался принят в ансамбль на должность, скажем так, автора текстов. Ну, и покатилось…

Полковник на боевом посту, с гитарой наперевес

До того как наш ансамбль набрал обороты, с песнями для солдатской души было как-то не очень. Возможно, сказывался вавилонский состав нашей части, в которой смешались десятки национальностей, а следовательно, языков и песен. Самое ужасное, что русские и украинцы тоже распевали какие-то дичайшие гимны, авторы которых, несомненно, заслуживали вечного горения в геенне огненной. В моей памяти до сих пор сохранился отрывок весьма популярной песенки, которую знали в полку все без исключения. Это окончание первого куплета и припев. Мотив я уже не помню, это было что-то восточное, но исполнялось на квазирусском языке, с нарочитым «аканьем»:

«А патом миня паймает добрый доктар Арбалит,Васстановит апераций маей жизьни живота!Кищьки-мищьки выбирает и брасает на писок,Разным сортам питичка-ляр килювает мой кищок!

Ай, дьжан, бадридьжан! Прихади ка мне, лапка!Будим кющать баклижан и зиленый трафка!Ай, дьжан, бадридьжан! Какой ти харощий!У миня дома есть ищак, на тибе пахожий!У миня дома есть ищак, на тибе пахожий!»

Думаю, комментарии излишни! Олег решил исправить ситуацию и приступил к усиленным репетициям. Аппаратура, собранная с миру по нитке, тем не менее позволяла создать вполне работоспособный состав. Сам Олег играл на гитаре и пел, Сашка Чистов пел и отвечал за клавишные, причем «отвечал» – в буквальном смысле. Он не только играл на синтезаторе, но и оберегал его, потому что инструмент ни в коем случае нельзя было переворачивать, ибо клавиши выпадали! Черноземов выступал в качестве бас-гитариста, Тедеша сидел за ударными, а Игорь Ярмолюк служил лидер-вокалистом. На долю Ерошенко и Траповского (который, кстати, мог подменять Черноземова на басу) приходились всяческие вспомогательные обязанности: чего-нибудь припаять в случае необходимости. Я, как планировалось изначально, должен был попробовать обеспечить группу новым материалом, но, как водится, со временем полномочия мои расширились…

Что придумал Олег? Он очень тонко прочувствовал конъюнктуру. Многолетнее засилье советской эстрады (в которой, как теперь понятно, ничего плохого-то и не было!) привело к тому, что массовый слушатель с головой погрузился в потоки западной музыки. Конец восьмидесятых в СССР был очень занятным временем во всех смыслах, в том числе и в отношении музыкальных пристрастий. Слушали все, но особенно мощный качественно-количественный скачок переживали два стиля: рок и так называемое евродиско. Причем как на английском, так и на русском языках. «Мелодия» вдруг стала издавать Led Zeppelin, The Doors, Дэвида Боуи, а в расплодившихся студиях звукозаписи можно было записывать на кассеты «Дип Пурпле», «Юрай Хир» и таинственную группу «Розовый фламинго»! Под этими названиями скрывались, соответственно, Deep Purple, Uriah Heep и Pink Floyd. Вытащили на свет Божий «Аквариум», «Кино», «Алису», «Зоопарк», конечно – «Машину времени» и «Воскресенье». Но в то же самое время народ с ума сходил по немецкой конвейерной продукции: Modern Talking, Bad Boys Blue, C. C. Catch. Совершенно беспримерной, бешеной популярностью пользовалась корпорация «Ласковый май». Короче говоря, «расцвело сто цветов»! Мороз решил этим воспользоваться.

Здраво рассудив, что пристрастия нашей потенциальной аудитории в Кутаиси да и технические возможности ансамбля не позволят работать над произведениями в жанре симфонического рока, он направил ВИА «Резонанс» в сторону дискотечных программ, с веселыми танцевальными песенками. Второй раз за мою армейскую службу я вплотную столкнулся с творчеством группы «Форум». Игорь Ярмолюк, даром что выглядел как настоящий медведь – мощный, широкоплечий, усатый, весь покрытый густой рыжей шерстью (однажды он простудился, и мы обклеили его перцовыми пластырями, так потом еле их отодрали вместе с мехом) – он еще и обладал прекрасным голосом. Более того, диапазон позволял ему петь фальцетом. Если «Зурбаган» Преснякова-младшего профессиональные критики в версии Игоря скорее всего забраковали бы, то вокал Виктора Салтыкова Ярмолюк копировал «один в один».