Витауте Жилинскайте - Вариации на тему Страница 21

Безжалостный прожектор не пощадил и самого старичка-троллейбуса: только теперь заметили мы, какие у него потертые и залатанные сиденья, как перекошены двери, погнуты и поцарапаны поручни… А водитель? Косматая растрепа… да еще омерзительный поролоновый цветок за зеркало заднего вида заткнула. Сидит, разинула рот и уставилась в это зеркало: пожирает глазами элегантную пассажирку. Еще чуточку бы, и въехала в витрину с манекеном — гипсовой куклой, запеленатой, словно младенец, в какие-то выцветшие тряпки, — на них тоже упал ослепляющий луч прожектора…

Когда элегантная женщина стянула с руки необыкновенную перчатку с вырезом, предназначенным для поцелуя, мы все как одна сунули неуклюжие лапы поглубже в карманы; когда она поправила свой невесомый шарфик из оленьей шерсти — мы, как вспугнутые индюшки, втянули головы в плечи до самых ушей; а когда она расстегнула новехонькую пухленькую сумочку, одна толстая пассажирка затолкала свой допотопный ридикюль под себя и поехала, как всадник в седле. И чем дальше мы ехали, тем все более жалкими казались и сами себе, и друг другу; юноша спортивного вида, сидевший рядом с толстой всадницей, не выдержал, с брезгливым выражением на лице поднялся и пересел на место для детей и инвалидов.

Между тем элегантная женщина расстегнула холеными ноготками хорошенький кошелек — тоже последний писк моды — и, покопавшись в нем, чего-то там не обнаружила. Не обнаружила она этого «чего-то» и в сумочке. И, крайне удивившись сему обстоятельству, вопросительно обвела взглядом прилавок с уцененными товарами, то бишь нас. И мы сразу поняли: у нее нет талончика на проезд! Ага! Вот тебе и вершина, вот тебе и пик… Другими словами, весь этот Эверест моды — от мехового тюрбана до высокого каблучка — оказывался на поверку обыкновенным зайцем!

Образец элегантности, вынужденный кутаться в заячью шкурку, огляделся и сделал шаг к всаднице — скорее всего потому, что та сидела, возвышаясь над всеми другими, а значит, тоже была какой-никакой, а вершиной.

— Не будете ли вы столь любезны, — прозвучал ее звонкий мелодичный голосок, — не продадите ли мне один талон?

— Я? — спросила толстуха, не поворачивая головы.

— Вы. Будьте так любезны. — Женщина протянула ей монету.

Всадница сделала вид, что не видит монеты; сурово глядя вперед, скакала она вдаль на своем ридикюле, и перчатка с вырезом, какое-то время трепетавшая в воздухе у ее уха, постепенно опустилась вниз. Крик моды недоуменно повел плечиком и подошел ко мне:

— Может быть, у вас найдется?

— Сейчас взгляну, — с готовностью ответила я.

Вытащила из кармана штопаную варежку с целым ворохом талонов. Смакуя, разгладила их на ладони — штук двадцать, не меньше!

— У меня-то есть, — ответила я, — но ровно столько, сколько необходимо мне самой!

Элегантная женщина прикусила губку, а в ее глазах мелькнула досада.

— Может, у вас… — уже не так певуче обратилась она к костлявой и прямой, как палка, женщине в обтрепанном, ужасно сидевшем на ней плаще.

Палка всем туловищем повернулась к просительнице, но ответом ее не удостоила. Однако в ее глазах можно было прочитать: «Небось за модой следить время находишь? Выбрала бы и минутку, чтобы купить в киоске проездные талоны!»

Элегантная женщина прочла ответ и с досады так тряхнула головой, что тюрбан съехал на затылок и стал похож на лихо заломленную матросскую бескозырку.

В этот момент троллейбус проезжал как раз у того места, где стоял киоск с талонами. Элегантный заяц повернул к нам свою растерянную мордочку. Как же не гармонировала она теперь с невесомым шарфиком и надушенными перчаточками с вырезом для поцелуя! А уж о тюрбане и говорить нечего: папаха едва держалась на затылке и придавала всему облику модницы нечто разбойничье…

— Так, может, хоть у вас есть лишний талон? — чуть не плача обратилась она к сидящей возле двери пожилой даме в пальто с воротником довоенного фасона.

Важная дама только отрицательно повела рукой в перчатке, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. Жест ее был исполнен не внешней (перчатка была дырявой и не особенно чистой), а внутренней, подлинной грации!

Элегантная женщина (продолжаю ее так называть лишь по инерции) саркастически усмехнулась, желая тем самым показать, что насквозь видит наши завистливые ухищрения. В глазах ее сверкнуло коварство. В один отнюдь не элегантный прыжок очутилась она рядом со спортивного вида юношей, который еще вначале перебрался на места для детей и инвалидов.

— У вас-то уж конечно найдется талон? — проговорила она, пытаясь вложить в свой голос последние жалкие остатки женских чар.

— Безусловно! — просиял молодой человек и сунул руку в карман. Но вытащить ее не успел: троллейбус так тряхнуло, что парень растянулся на полу, а бывшая элегантная женщина, полузадушенная своим шарфиком и сжимая в руке тюрбан, который она успела подхватить в воздухе, как бадминтоновый воланчик, отлетела в самый конец троллейбуса и шлепнулась на заднее сиденье.

Несколько мгновений она ловила ртом воздух. Потом снова ринулась в атаку — вероятно, погоня за модой воспитала в ней бойцовские качества.

— Так, может, хоть у вас талон найдется? — хрипловатым голосом обратилась она к дремавшему рядом с ней мужчине.

— Талон? — уставился он на нее хмельными глазами. — Зачем тебе талон?.. Оба зайцами поедем, милочка, веселее будет! — И он бесцеремонно прихватил ее за талию.

Она вскочила как ошпаренная. Стояла растерзанная, растрепанная (водительница троллейбуса могла бы теперь дать ей фору!), мяла в руках свой тюрбан, одним концом шарфика подметала пол — ни намека на недавнюю элегантность! И не столько стояла, сколько извивалась, исхлестанная нашими ироническими взглядами. Да, мы поменялись с ней ролями, мы, как отважные альпинисты, заставили эту вершину моды капитулировать! О чем свидетельствовал и победный жест нашей водительницы, когда она поправила над зеркальцем съехавший в сторону во время рывка поролоновый эдельвейс.

Троллейбус вновь остановился. Элегантная женщина выскочила в заднюю дверь, чуть не сломав при этом прелестные свои каблучки. А мы торжественно поехали дальше: с избытком вернув себе попранное достоинство, гордые своей, пусть и не выставляемой наружу грациозностью, а также истинной коллективной элегантностью, какой не сыщешь даже в тех модных журналах, которые не валяются рядом с прошлогодней зубной пастой!

МНЕНИЯ

Небольшое происшествие, можно сказать, микронеприятность: шла по тротуару женщина, споткнулась на какой-то выбоинке и упала…

Пока она, растерявшись, лежала на холодном асфальте, шагавшему мимо социологу-любителю пришла в голову занятная мысль. Он подбежал к топтавшимся поблизости мужчинам, вытащил блокнот, карандаш и попросил их ответить только на один вопрос: «О чем вы подумали, увидев упавшую женщину?»

П р о х о ж и й - ф и з и к. Что ж, еще раз жизнь наглядно подтвердила ньютоновский закон всемирного тяготения, повторив вариант падающего яблока. К сожалению, по этому поводу нам не суждено воскликнуть: «Эврика!» И все же, наблюдая за тем, как судорожно дернулась, а потом подвернулась нога упавшей, как она взмахнула руками, прежде чем шлепнуться, я подумал, что земное притяжение — явление гораздо более сложное, чем считалось до сих пор, что в этой области предстоит еще разрешить ряд новых проблем…

П р о х о ж и й - с п о р т с м е н. Насчет решения новых проблем земного тяготения спорить с товарищем не берусь. Тут я — пас. Но мне как человеку, имеющему отношение к спорту, не понравился способ ее падения. Жестко упала. Непонятно почему, но отказалась от мягкого приземления: сгруппироваться, втянуть голову в плечи, расслабить мышцы, одновременно ногу согнуть в колене и только тогда медленно опуститься на бедро. Теперь, когда даже космические станции совершают мягкую посадку, женщина не должна подвергать свое тело такой встряске — шмякаться наземь, словно ты свинцовая болванка. А что касается притяжения, спорить из уважения к науке не берусь!

П р о х о ж и й - а к т е р. Знаете ли вы, с каким вниманием наблюдал я за лицом падающей? Сначала оно было ошеломленным, потом испуганным и в конце концов мучительно жалким. Какая гамма чувств! И без всякого наигрыша, без фальши — уж поверьте мне, профессионалу! Это зрелище, откровенно говоря, доставило огромное эстетическое наслаждение. Что-что, а отличить полновесное зерно от плевел я умею! Видели меня в «Орфее»? А жаль. Сходите непременно. Особенно третье действие… Посмотрели бы вы, как галантно поддерживаю я Эвридику, извлеченную из ада… Впрочем, женщина эта, между нами говоря, могла бы и более изящно… уж поверьте мне! И посмотрите «Орфея». Не пожалеете!

П р о х о ж и й - в р а ч. Бывает. Чего только не встречается в практике и моей и моих коллег! Бывает так. А бывает и иначе. Человек не упал, не ударился, не ушибся, а просто растяжение — и медицина бессильна… Если хотите, молодой человек, положить свою мамашу в больницу без очереди, есть более надежное средство, чем падение на улице. А в принципе ни я, ни мои коллеги, ни вся мировая медицинская литература не рекомендуем падать на твердый и холодный асфальт. Лучше на травку или в мох. А самое лучшее — совсем не падать и больше уважать труд медиков. Именно — уважать.