Борис Ласкин - Друзья и соседи Страница 22

— Какой Малыгин?

— Если я отвечу на все твои вопросы, мне уже надо будет не на новую работу переходить, а на пенсию.

Севка засмеялся. Это папа сострил, потому что он, наверно, уже разгадал его хитрость.

— Молоко разогреть? — спросил Севка.

— Можно разогреть. Ты ведь обожаешь тёплое молоко с пенками. Жить без него не можешь.

«Без молока я свободно могу обойтись, тем более без тёплого. А вот без тебя, папа, я жить никак не смогу», — подумал Севка и протянул отцу руку;

— Пока!.. Только ты скажи, папа, насчёт Валдая это точно? В пятницу поедем?

— Да. На плотине будем жить а палатке. И рыбачить будем и бриться не станем — бороды отпустим.

— Как лешие, да?

— Да. Ещё вопросы будут?

Покраснев от натуги, Севка сжал в руке широкую ладонь отца. Лицо Вязова выразило неописуемое страдание.

Это была их давняя, уже привычная игра.

— Что ты со мной сделал? — простонал Вязов. — Я же теперь работать не смогу.

— Ничего, сможешь, — сказал Севка и ободряюще подмигнул отцу. — Я ещё хочу спросить…

— Ну-ну, давай спрашивай скорей, а то я опоздаю. Меня человек ждёт.

— Папа, гладиаторы в цирке за деньги выступали?

— На общественных началах. — Вязов легонько щёлкнул Севку по лбу и вышел.

«Сейчас выскочит на балкон, — подумал Вязов, спускаясь по лестнице, — хорошо с Севкой и совсем не трудно».

Уже неделю они были неразлучны. Гуляли, стряпали, прилежно драили паркет и обстоятельно беседовали на самые разные темы. И в эти дни, словно бы сызнова знакомясь с сыном, Вязов и удивлялся, и радовался тому, что Севка меняется прямо на глазах. Мальчишка всем интересуется, рвётся к самостоятельности и страшно гордится, если отец спрашивает у него совета и ведёт себя с сыном на равных, как мужчина с мужчиной.

Выйдя из подъезда, Вязов поднял голову. Ну конечно, так и есть — Севка стоял на балконе.

Вязов вернулся около одиннадцати.

Самостоятельный Севка, не любивший темноты, уже спал. Он лежал на боку, поджав ноги. Правая рука его была отброшена за спину, как у дискобола. На указательном пальце синело свежее чернильное пятно.

«Моей ручкой писал, — подумал Вязов, — кстати, её давно бы надо привести в порядок, течёт, окаянная».

Возле Севкиной кровати на тумбочке лежала записка: «Папа! Мама звонила, я ей всё сказал. Зойка уже три раза купалась в Волге. Здорово, да?»

Вязов погасил свет и прошёл в столовую.

Разговор со Стрельцовым окончательно убедил его в том, что он принял правильное решение. В КБ завода его ждёт, вне всякого сомнения, интересная и по-настоящему перспективная работа. Одним словом, решено. Догуляет свои дни, порыбачит с Севкой на Валдае и начнёт с пятнадцатого…

Вязов подошёл к столу. Там лежала анкета, которую он взял на заводе в отделе кадров.

Анкета была заполнена Севкиной рукой.

«Ну ты подумай, испортил анкету. Хорошо, я захватил два экземпляра».

Вязов с любопытством взял в руки анкету.

Он читал медленно, качая головой, улыбаясь.

«Фамилия, имя, отчество — Вязов Всеволод Васильевич.

Год, число, месяц и место рождения — 1959, 22 октября, город Москва.

Национальность — русский.

Социальное происхождение — не известно.

Семейное положение — сын, брат и ещё внук.

Партийность — член КПСС с 1917 года, с 7-го ноября.

Состоит ли членом ВЛКСМ? — Пока ещё не состою, но вступлю и буду состоять.

Образование — отличное, школа 152 Ленинградского района.

Какими иностранными языками владеете? — Пока не владею, но буду владеть.

Учёная степень, звание — ученик.

Какие имеете научные труды и изобретения? — У меня были труды на школьном огороде (прополка и поливка из шланга). Сейчас изобретаю автомат для газировки. Это будет такой автомат, что, когда попьёшь, нажмёшь кнопку — и копейка сразу вылетит обратно и можно пить опять сколько хочешь. Только это изобретение секретное.

Место работы (исполняемая работа с начала трудовой деятельности). — Сперва я работал на Братской ГЭС включателем, потом работал на космодроме, потом старшим мастером шоколадного цеха на фабрике «Красный Октябрь» и кинооператором. Сейчас я временно не работаю, потому что ещё учусь.

Бывали ли за границей? — Много раз. Был помощником Рихарда Зорге в Токио. Был в Париже, где участвовал в международном футбольном матче центром нападения (запасным). Был в Лондоне, где жил Оливер Твист. Я бы ещё много написал, где я был, но здесь мало места.

Участие в выборных органах. — Когда меня выбирают, я всегда участвую.

Какие имеете правительственные награды? — Ордена боевого Красного Знамени и Красной Звезды и медаль «За отвагу» и другие награды за успехи в учёбе и спорте (стометровка — 10,2).

Служба в Советской Армии. — Я командовал «катюшами», летал на истребителях под командованием трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина и сбил двадцать фашистских самолётов, а до этого ещё участвовал в штурме рейхстага. И ходил в разведку.

Воинское звание — генерал-лейтенант ракетных войск и духового оркестра на Красной площади.

Отношение к воинской обязанности — хорошее. Я был в тылу врага и возглавлял антифашистскую организацию. После работы взрывал вражеские эшелоны с техникой и боеприпасами.

Домашний адрес — Верхняя Масловка, дом 5, квартира 69».

Прочитав анкету, Вязов аккуратно сложил её вчетверо, достал листок бумаги и написал:

«Люба! У нас всё хорошо. За меня не беспокойся.

Я живу под руководством тов. В. В. Вязова. Это легендарная личность. Пересылаю тебе его анкету. Скажи Зойке, что она может гордиться своим братом. Целую обеих. Привет маме. Василий».

Вязов вложил письмо и анкету в конверт и написал на нём саратовский адрес.

За окном совсем по-летнему тепло. Сейчас он выйдет, опустит письмо и пройдётся перед сном.

Вязов заглянул к Севке.

Утомлённый своей бурной трудовой жизнью и славным боевым прошлым, Вязов-младший спал, тихонько посапывая, отбросив назад обе руки, как человек, готовый к прыжку.

ДРУЗЬЯ-ПРИЯТЕЛИ

Сильная рука

Не знаю, откуда во мне столько робости? Она, и только она, заставляет иной раз выбирать «путь, чтобы протоптанней и легше». В этом стыдно признаться, но если, скажем, до моего свидания с начальством кто-нибудь замолвит обо мне словцо, я обретаю крылья для полёта, вооружаюсь уверенностью в собственных силах.

Говорю я об этом с единственной целью убедить вас, что я понимаю свой недостаток — желание на всякий случай подстраховаться, почувствовать где-то возле пояса надёжный тросик лонжи, вроде той, с которой порхают под куполом цирка воздушные акробаты. Чем тоньше лонжа, тем лучше. Восхищённые зрители не замечают её, номер выглядит эффектней.

То, о чём я хочу рассказать, произошло сравнительно недавно. Я не могу ещё разобраться в своих ощущениях, но всё же не считаю, что одержал победу. Правильней будет сказать, что я лишь вкусил её первые горьковатые плоды.

Не стану утомлять вас подробностями. Скажу коротко — мне необходимо было получить согласие начальника перевести меня, в пределах нашего же учреждения, на другую работу, которая бы больше соответствовала и моим знаниям и возможностям. Казалось бы, всё просто? Нет. Нужно отважиться на серьёзный разговор с начальством. Нужно пойти к нему на приём, просить, добиваться, а это, как говорится, выше моих сил.

Есть у меня приятель, мы когда-то вместе учились, дружили. Сегодня он весьма заметный человек, он известен всей стране. Я не буду называть ни профессии, ни имени его, ни фамилии. Впрочем, имя я могу назвать — Константин, Костя. В детские годы его звали Котькой. Живой, коренастенький, весёлый, он слегка заикался, и мне всегда казалось, что это добавляло ему обаяния. Сейчас, как я вам уже сказал, Костя у всех на виду. Он изменился, это понятно. Стал меньше заикаться, маленько полысел, но в чём-то остался прежним Котькой.

В тот вечер я был во Дворце спорта. Армейские хоккеисты играли с воскресенским «Химиком». И вот во время перерыва, когда я стоял в фойе, кто-то, неслышно подкравшись сзади, закрыл мне ладонями глаза. Это были мужские ладони. Я подумал несколько секунд и твёрдо сказал — Котька!

Человек опустил руки, я обернулся и, к собственному удивлению, увидел, что не ошибся, — передо мной стоял Костя.

— Как это ты сразу угадал?

— Интуиция, — сказал я.

Мы поздоровались, обменялись впечатлениями об игре, а потом Костя спросил:

— Ты что завтра делаешь во второй половине дня?

— Догуливаю отпуск.

— Запиши мой домашний адрес.

— Зачем мне записывать? Я его помню.

— Забудь. Мы уже месяц как переехали. Завтра жду тебя в четыре часа, посидим в мужском обществе, выпьем по рюмке коньяку и решим все жизненные проблемы.