Андрей Шляхов - Из морга в дурдом и обратно (сборник) Страница 24

Елена никак не отреагировала на появление Данилова – она лежала поверх покрывала и смотрела «Карнавальную ночь» – поднимала себе настроение.

Данилов улегся рядом, минут пять посмотрел фильм, а когда Гурченко начала петь, сказал:

– Не обижайся, пожалуйста, наболтал я лишнего…

Елена взяла лежавший под правой рукой пульт, наполовину убавила звук, посмотрела на Данилова и спросила:

– Так ты пойдешь на собеседование? Время не ждет.

– Нет, не пойду, – очень мягко, словно разговаривая с маленьким ребенком, ответил Данилов.

– Почему?

– Потому что я не гожусь в преподаватели. Я несдержан и обидчив. Вот, не далее, чем сегодня, я подрался с одним из наших ординаторов.

– Из-за женщины? – Елена прищурила глаза и стала похожа на приготовившуюся к прыжку кошку.

«Она еще меня и ревнует! – поразился Данилов. – Или просто делает вид? Но как натурально…»

– Нет, он просто ляпнул то, чего не следовало…

– Тебе сколько лет, Данилов? – Елена повернулась на бок и посмотрела на Владимира так, словно раньше никогда его не видела.

– Много, – вздохнул Данилов. – Как раз за не очень корректный намек на мой возраст, мой противник и получил по морде.

– Завтра облей его кипятком, – серьезно посоветовала Елена. – Не изменяй своему стилю.

– Тебя послушать… – поморщился Данилов. – Кстати, ты сама себе противоречишь.

– Это почему же?

– Если я склонен поливать людей кипятком налево и направо, то разве я гожусь в педагоги? Хотя ты прекрасно знаешь, что кипятком как оружием возмездия я пользовался всего раз в жизни, когда облил Бондаря.

И вообще – давай закончим пререкаться! Засыпать надо в благостном состоянии, чтобы снились хорошие сны.

– Мне давно уже ничего хорошего не снится.

Елена снова легла на спину, прибавила звук и стала смотреть фильм дальше. Данилов пошел в ванную – лечить головную боль контрастным душем.

– Вот ведь как бывает, – поделился он со своим отражением в зеркале. – То жизнь как жизнь, а то – какое-то наваждение.

Отражение подмигнуло – не грусти, мол, все будет хорошо. Данилов сделал вид, что поверил.

Глава девятая

«Заработок»

– В хранилище с утра гроб стоит, – сказал Валера. – А в гробу лежит бабка Арсеньева, Калерия Филипповна, семнадцатого года рождения. Раньше таких называли ровесниками Октября.

– Мне-то до нее какое дело? – Данилов принимал дежурство.

– За ней едут, едут, да все никак не доедут. Или же специально в ночь выезжают, чтобы к утру добраться до семейного склепа где-нибудь под Саратовом. Короче – звонили час назад, интересовались, есть ли кто дежурный…

– Ты мне порядок выдачи тел объясни…

– Это я и собирался сделать. Согласно инструкции, выдача трупов из патологоанатомического отделения родственникам умершего или уполномоченным ими лицам производится по предоставлении ими гербового свидетельства о смерти и паспорта получателя, – отчеканил Валера. – В журнале приема и выдачи трупов зарегистрируешь дату выдачи трупа, фамилию, имя, отчество и номер паспорта получателя – по водительским правам труп не выдают, – а также номер гербового свидетельства о смерти с указанием выдавшего его ЗАГСа. И не забудь написать в журнале место захоронения трупа. Можешь со слов, лишь бы было указано. Ну и про зубы желтого металла и прочие ценности тоже не забывай, когда они есть. У Арсеньевой, правда, ни зубов, ни ценностей нет, дочь еще в отделении зубные протезы забрала.

– Ясно.

– Бабка обмыта, уложена, накрашена, духами опрыскана… Ваше с Сашкой дело – гроб сюда, – Валера топнул ногой о пол приемной, – выкатить. Со скорбным благообразным выражением лица, без ухмылочек…

– Я понимаю.

– И получить благодарность за труды. Все услуги по бабке оплачены, так что деньги возьми себе. И учти, – подчеркивая серьезность своих слов, Валера погрозил Данилову пальцем, – сколько бы тебе ни дали, Сашке больше трех сотен не откидывай, так у нас принято. А то разбалуются, к хорошему быстро привыкают. Вот и все.

– А какие-нибудь документы выдаем вместе с трупом? – уточнил Данилов.

– Нет, только труп в гробу. Свидетельство у них уже на руках.

Пожав Данилову руку, Валера ушел. Спустя минуту после его ухода на столе зазвонил телефон. Данилов поднял трубку.

– Але, это морг? – спросил женский голос.

– Морг.

– Мы через час будем у вас, подготовьте к выдаче тело Калерии Филипповны Арсеньевой.

– Уже готово. Приезжайте.

– А вы нам ее сразу найдете и отдадите? – удивилась незнакомка.

– Да, а как иначе.

– Ну, не знаю, – замялась женщина. – В аэропортах вон сколько приходится багажа ждать…

Данилов положил трубку и отправился в комнату отдыха – читать детектив из средневековой японской жизни. Ложиться спать не было смысла, сначала следовало выдать труп.

Самый умный японский сыщик еще не успел толком вникнуть в хитросплетение интриг сегунского «гарема», как прозвенел дверной звонок. Перед тем как выйти в коридор, Данилов взглянул на себя в зеркало и остался доволен. Выражение лица уставшего за день человека было каким надо – скорбным и благообразным.

– Мы за Арсеньевой, – ухоженная женщина, с ног до головы одетая в черное, протянула Данилову свидетельство о смерти. – Я звонила недавно…

За ее спиной переминался с ноги на ногу полный мужчина в черном кожаном плаще, таком потертом, что он вполне мог помнить времена социализма.

Данилов взял свидетельство. Все было правильно – Арсеньева Калерия Филипповна, год рождения совпадал.

– Ваш паспорт, пожалуйста.

Женщина порылась в маленькой лакированной сумочке («чего там рыться-то», – подумал Данилов) и протянула паспорт.

– Только быстро, пожалуйста, а то нам во Владимир ехать…

«Все как предсказал Валера. Только вот с городом не угадал».

– Я быстро, – пообещал Данилов, раскрывая «Журнал приема и выдачи трупов патологоанатомического отделения».

Он заполнил графы, вернул документы и сказал:

– Подождите, сейчас вывезем.

– Толя, помоги, – распорядилась женщина.

Мужик в плаще шагнул вперед. Данилов представил, как тот заходит в залитое белым светом люминесцентных ламп хранилище, видит гроб в окружении обнаженных трупов, устремляет взор ввысь и тихо или громко, это уже как выйдет, обрушивается на пол. «Возись еще с ним, в чувство приводи. А, не дай бог, расшибется – так в травму отправляй. Травматологическое отделение – оно здесь, рядом, пятый этаж соседнего корпуса, но сколько с этим самотеком из морга будет возни. Опять же – и у мужика свои хлопоты, и Валеру палить незачем», – подумал Владимир, а вслух сказал короче:

– Туда посторонним нельзя! Мы сами.

– Только недолго… – снова завела свою песнь женщина.

– Мигом, – пообещал Данилов, не спросив: «Если вы так торопитесь, отчего не приехали раньше?»

Гроб оказался сосновым, легким, да и весила Калерия Филипповна немного – килограмм шестьдесят. Данилов с Сашей без труда погрузили гроб на особую, усиленную и низкую, «ритуальную» каталку, стоявшую здесь же, в хранилище.

– Ой, как быстро, – восхитилась женщина. – Толя, зови водителя. Вы нам поможете в автобус погрузить?

– Помогу, только сначала убедитесь, что все верно. А водителя не надо, пусть у автобуса стоит. Мы сами вывезем.

Толя ушел. Данилов и охранник сняли с гроба крышку. Женщина всхлипнула.

– Мама!

Крышка вернулась на место.

– Распишитесь здесь.

Женщина, не глядя, расписалась в журнале.

Как только гроб поставили в автобус, дама снова полезла в сумочку.

– Спасибо, – ее рука скользнула в карман даниловского халата.

– И вам спасибо, – рука вернулась в сумочку, а оттуда – в нагрудный карман черной формы охранника.

«Так лучше, – подумал Данилов. – Делиться не придется, а значит, и обид никаких не будет».

Он опустил руку в карман и попытался определить, какую сумму ему дали. Кажется, Чехов писал о том, что доктора умеют на ощупь определять достоинство банкнот. Данилову определить не удалось – он смог только пересчитать. Банкнот было шесть: «Скорее всего – четыре сотенных и два полтинника».

В приемной оказалось, что банкноты были пятисотрублевыми. Три тысячи. Данилов переложил деньги в карман джинсов и попробовал прикинуть – из чистого любопытства, – сколько зарабатывает Валера за дежурство, ведь днем у него было много работы. Получалось, что санитары моргов зарабатывали больше многих врачей.

За недолгое время своей работы здесь Данилов уже успел узнать, что санитары в патологоанатомических отделениях делятся на две категории – «элиту» и «шестерок».

Элита работала с родственниками умерших. Выслушивала просьбы и пожелания, обещала, что все будет в лучшем виде, помогала оформлять документы, бальзамировала и гримировала покойников… Короче говоря – делала чистую работу, оставляя черную шестеркам.

Нынешнее бальзамирование сильно отличается от того, которое делалось в Древнем Египте, но египтянам нужна была вечная мумия, а современным людям достаточно было, если труп благополучно долеживал до похорон.