Майю Лассила - За спичками Страница 25

— Вы согласились бы продать свой дом, если дело пойдет на лад?

Кайса поняла этот вопрос односторонне, она поняла, что речь идет всего лишь о покупке дома. Она обрадовалась, так как подумала, что Партанен нашел для нее покупателя, и воскликнула:

— Я давно хотела избавиться от этой дряни! Ведь содержать целый дом — это только досада и хлопоты для женщины.

Но тут ей показалось, что этот ее дом Партанен собирается купить для себя. И поэтому она добавила:

— А впрочем, дом неплохой. И для вас, Партанен. он вполне бы годился. Но еще лучше станет этот дом, если его починить… Еще при жизни Макконена за него предлагали большие деньги. Макконен хотел было продать его, ко он пожалел расстаться с ним. Он говорил, что это один из лучших домов во всем городе… Его и богатые покупателя осматривали и тоже хвалили.

С довольным видом Кайса поставила кофейник на плиту.

Партанену хотелось скорее приступить к делу. Пекка Туртиайнен сказал Кайсе:

— Ваш дом на хорошем месте. И земли под картошку хватит для нужд небольшой семейки.

Партанен с гордостью сказал, рассчитывая, что его слова принесут ему полный успех:

— Эти картофельные поля в городских домах все равно как жалкие заплатки в сравнении с настоящими полями. В моем хозяйстве, например, на одно лишь поле сажают шесть огромных бочек картошки. На это прямо глазу жутко смотреть!

— Огромные поля у Партанена, — пробормотал Туртиайнен, покуривая.

Кайса начала болтать о своем:

— Помимо того, мой дом приносит некоторый доход от приезжающих, которые приводят во двор своих лошадей, и за это они иной раз дарят подарки. Например, сегодня ко мне заезжали два человека из Липери. Они предлагали мне целого поросенка, если я им разрешу здесь переночевать.

Эти слова о поросенке позволили Туртиайнену спросить у Партанена:

— А сколько свиней в твоем хозяйстве?

— У меня столько свиней, сколько требуется в моем хозяйстве. Но иногда я откармливаю их на убой. В общем, у меня есть и свиньи и поросята! — был ответ.

— И здесь можно свиней держать, надо только сарай для этого построить и купить поросят. И тогда можно будет отлично жить, — болтала Кайса, поддерживая честь своего дома.

У Партанена создалось такое впечатление, что Кайса поддакивает его словам и расхваливает его за состоятельность. Это приподняло настроение и увеличило чувство собственного достоинства. Он солидно крякнул, как это делают богатые хозяева.

Туртиайнен, заботясь о пользе дела, сказал:

— Конечно, цена этого дома значительно поднялась бы, если б он попал в руки настоящего хозяина, который привел бы его в должный порядок.

Кайса с благодарностью посмотрела на Туртиайнена, услышав эти слова в защиту ее дома. С радостной улыбкой она сказала:

— Да, сколько раз я мечтала, чтоб этот дом достался бы настоящему дельному мужчине. Вот тогда бы исчезла всякая грязь и мусор с этого двора. А то ведь в сырую погоду выйти во двор нельзя — вонища на весь город стоит.

— Это все мигом исчезло бы, если б Партанен приехал сюда с лопатами на двух лошадях. Поубавилась бы тогда ваша мусорная куча! — сказал Туртиайнен.

Тут Кайса вполне убедилась, что ее дом собирается купить Партанен. Она сказала:

— А что, Партанену не помешало бы иметь свой городской домик, раз он так часто возит свой товар на базар. Тогда и свою лошадь можно держать на собственном дворе, не боясь, что ее уведут воры или какие-нибудь там разбойники.

Казалось, что Кайса сама делает предложение Партанену. И тогда Партанен решил немного поторговаться. Он многозначительно сказал Туртиайнену:

— Я тебе говорил — тут дело надо без игры вести, прямо, чтоб не было впоследствии обид и кляуз.

Услышав это, Туртиайнен прямолинейно заявил:

— А почему в доме Партанена имеется богатство и всякие товары, которые он возит на базар? Да потому, что в его доме люди так работают, что чертям тошно!

«Пожалуй, он купит наличными!» — подумала про себя Кайса и вслух сказала:

— Таким и должен быть дом, чтоб в нем имелись наличные деньги на разные покупки. Мой Макконен тоже не любил в долг покупать. И этот дом он купил на наличные, так что долгу у меня не осталось, когда он умер.

Все замолчали. У Партанена даже зачесался затылок, когда он услышал, что Кайса как будто имеет наличные деньги. Конечно, прямо спросить было неудобно — сколько у нее денег, поэтому он попробовал узнать окольным путем. Он воскликнул с удивлением:

— Ах, вот как, после Макконена даже деньги остались? Где же это он хапнул такую большую сумму?

Желая похвалиться своим домом, Кайса хвастливо сказала:

— Городские дома всегда приносят доход, если жить правильно и не мотать деньги.

Партанен сделал новую попытку разузнать о деньгах. Он хитро спросил:

— Ну, большую-то сумму он вряд ли мог заграбастать?

— Не особенно, большую, но столько, сколько нужно для того, чтоб безбедно прожить свою жизнь, — пояснила Кайса.

А надо сказать, что почти все деньги, которые остались после Макконена, ушли на его же похороны. Но откуда мог знать об этом Картанен. Он был теперь, так сказать, готов во всех отношениях. Кроме, пожалуй, одного обстоятельства: — еще не было с достаточной ясностью сказано, что хозяйка в его доме должна была работать наравне с другими. Учитывая это, Партанен сказал своему свату:

— Ну, в общем все в полном порядке. Только в отношении работы ты, уж ей говори ясней. Я, Партанен, прямой человек, все дочиста выкладываю, что у меня в мозгу. Можно с лучиной обшарить у меня во рту, и там ничего не найдете, кроме одного языка.

Кайса с удивлением прислушалась к этим словам.

Туртиайнен неторопливо начал объяснять:

— Как уже было вам сказано, Партанен просто лютый работник. Когда он, например, косит, так женщины вприпрыжку бегут, чтоб не отстать от него.

— Бывает, что и мужчины вприпрыжку бегут. Летом попробовал со мной один состязаться. Немного прошел и бросил косу в канаву. Сказал: «Нет, пусть он сам себя уморит, а я не желаю», — превозносил себя Партанен.

Кайса все еще продолжала твердить о своем доме. И в этом моем доме хватит работы даже самому крепкому мужчине, особенно если он сам будет убирать снег на улице.

Постукивая об пол подошвами своих сапог, Партанен приказал своему свату:

— Не помешает сказать и о молотьбе. В иных домах бабы сидят дома и кофе хлебают, когда мужчины молотят хлеб. Вот почему в таких домах бедность прет из всех щелей…

Эти слова неприятно подействовали на Кайсу. Туртиайнен тоже почувствовал некоторую сложность положения, однако сказал:

— А в доме Партанена все бабы, не исключая хозяйки дома, ходят молотить… Впрочем, Партанен большей частью молотит сам… Женщины только немного поколачивают и потом вяжут снопы…

Партанен рассуждал сегодня прямолинейно. Смягчение обстоятельств и всякое приукрашивание правды, чем занимался сейчас Туртиайнен, сердили его. Он громко сказал свату:

— Нет, уж ты говори напрямик. Прямо скажи ей, что придется-таки взяться за молотьбу. Так и скажи ей, Туртиайнен.

Обливаясь потом, Туртиайнен сказал Кайсе:

— Приходится, говорю, и бабам иногда молотить, когда Партанен не поспевает справиться.

Снова помолчали. Партанен ждал ответа. Но Кайса была в тревоге, поскольку она поняла, что речь теперь идет не только о покупке дома. Она сделала попытку уклониться от этого разговора. Сказала:

— Однако вы лютый работник, Партанен! В ответ на это Туртиайнен прямо заявил:

— Вот поэтому он и хочет, чтоб его женка была не хуже его.

Снова помолчали. Партанен приказал свату:

— Ну, кажется, теперь все. Давай грохочи дело до конца!

Подумав некоторое время, Туртиайнен сказал, сплюнув в сторону:

— Так что вот, Кайса, если ты рассчитываешь, что твои кости выдержат такую здоровенную работу, то… Короче говоря, складывай свои пожитки и айда вместе с Партаненом в его деревню Муло.

Кайса попала в крайне затруднительное положение. Так вот к чему, оказывается, велись все переговоры. Кайса молчала. Партанен добавил:

— И как вам сказано — в моем доме бабам не положено сидеть без дела. Надо работать так, чтоб все кости трещали. Ну, а насчет харчей не беспокойтесь, не обижу, будь хоть у вас брюхо с целую бочку.

До сих пор хвалился только Партанен. Теперь подняла свой нос Кайса. В течение всего сватовства она думала о Юсси Ватанене, к которому еще с молодых лет чувствовала симпатию. Она вспомнила красивые озера Липери, вспомнила, какие там прекрасные скалы, леса, долины. Она подумала о том, какие должны быть великолепные луга у Ватанена, какое множество коров у него и сколько молока. И вот, когда Партанен потребовал дать ответ на его предложение, Кайса надменно спросила его:

— А сколько у вас коров?

— У меня имеется десять коров, из-под брюха которых льется молоко в ведра. Но ежели мне попадется такая хозяйка, которая будет у меня вроде ломовой лошади, такая хозяюшка, которая, не жалея своих костей, напрет на работу так, что дух вон, — вот тогда можно и побольше коров держать! — ответил Партанен и тут же добавил: