Уильям Джейкобс - Искатели клада. Рассказы Страница 26

В тот рейс, о котором я говорю, а мы ходили из Лондона в Мельбурн, Билль явился на судно приблизительно за час до отхода. Вся остальная палубная команда к тому времени уже была на борту и сидела в кубрике. Одни распаковывали свои вещи, а другие просто занимались болтовней и врали друг другу о том, как провели время на берегу.

Билль, пошатываясь, спустился по трапу в кубрик и Том Бекер услужливо поддержал его, когда Билль, с пьяных глаз, чуть не шлепнулся.

— К-к-какого черта вы меня лапаете? — произнес Билль, дико уставившись на Тома.

— Я только поддержал вас, Билль, — ответил с ласковой улыбкой Том.

— Во-от как! — сказал Билль. Он прислонился спиной к койкам и выпрямился. — Вы меня… п-п-подержали, вот что! А ч-чего ради, если позволите мне ос-сведомиться?

— Мне показалось, что вы поскользнулись, Билль, — ответил еще более мягким голосом Том. — Простите, если я ошибся. Мне очень жаль…

У Билля стали совсем круглые глаза от злости.

— Жаль, что я не поскользнулся? — медленно спросил он.

— Билль, старина, вы же понимаете, что я хочу сказать! — воскликнул Том с принужденной улыбкой.

— Не сметь мне хохотать прямо в лицо! — заревел Билль во весь голос.

— Да я и не смеюсь вовсе, Билль, старый товарищ, — произнес уже дрожащим голосом Том.

— Значит, я лгу? — заорал Билль. — Слышите, он назвал меня лгуном, — прибавил он, обводя нас взглядом. — Чарли, подержите мой бушлат, я этого паренька изотру в порошок.

Чарли взял у него бушлат, как овечка, хотя был лучшим другом Тома, а Том быстро повернулся к трапу, чтобы выскочить наверх, но Билль уже загородил ему дорогу. Тогда Том, он был сообразительный малый, заметил, что у него развязался шнурок на ботинке, и присел, чтобы его завязать. Вот тут-то этот молоденький новый матрос второго класса, его имя было Джо Симмс, поднял голову и, высунувшись с койки, на которой лежал, сказал самым спокойным голосом Тому:

— Надеюсь, что не боитесь его, товарищ?

— Что?! — вскрикнул не своим голосом, пораженный Билль.

— Не орите, когда я говорю, — сказал Джо, и ведите себя прилично, неуклюжее животное.

Я думал, что Билль упадет от изумления, услышав такую дерзость. Никто еще с ним так не говорил. Он весь побагровел и стоял совершенно ошеломленный, глядя широко раскрытыми глазами на Джо. Мы тоже были все поражены, так как Джо был маленького роста, и совсем не казался сильным.

— Легче, легче, товарищ, — испуганно прошептал ему Том. — Вы не знаете, с кем говорите.

— Ерунда, — ответил Джо. — Он ничего не стоит: слишком толст и слишком глуп, чтобы быть опасным. Он вас не тронет, пока я здесь.

Затем он слез с койки, подошел к Биллю и, став перед ним, сунул ему под нос свой кулак и посмотрел прямо в глаза.

— Только дотроньтесь до этого человека, — сказал он спокойно, — и я вам задам такую трепку, какой вы еще не получали до сих пор.

— Я… не собирался его бить, — ответил Билль странным, необычно тихим голосом.

— И не советую вам, — сказал этот юнец, размахивая кулаком перед глазами Билля, — и не советую вам, паренек. Если тут понадобится кого-нибудь поколотить в этом кубрике, так я это сделаю сам. Понимаете? Зарубите это себе на носу!

Нечего говорить, что мы были поражены, потому что и слова такого не подобрать, чтобы описать наши чувства. Я прямо не верил своим глазам, видя, как Билль, заложив руки в карманы, попытался засвистать с беззаботным видом и, наконец, уселся на ящик и начал скрести свой затылок. Затем тихо загудел, что-то напевая про себя.

— Перестаньте выть, — сказал ему Джо. — Когда я захочу слышать, как вы воете, я вам скажу.

Билль замолчал, потом кашлянул в кулак, немного повозился с ногой, как будто она у него ушиблена, и вылез из кубрика на палубу.

— Вот так штука! — воскликнул Том, оглядывая нас. — К нам, кажется, затесался один из этих, как их там, профессиональных кулачных бойцов, черт их побери!

— Что вы сказали? — спросил Джо и пристально посмотрел на Тома.

— Нет, ничего, ничего, товарищ, — поспешно ответил Том, подавшись назад.

— Держите лучше свой язык за зубами, — сказал ему Джо, — и ждите, когда с вами, заговорят, паренек!

Он был простым матросом второго класса, не забывайте, и смел так разговаривать с матросом первого класса, которой уже бегал по вантам, исполняя свои обязанности, когда тот еще ходил в коротких штанишках. Однако, если Билль вынес это, то нам тем более, думали мы, лучше было молчать.

Билль оставался наверху, пока мы не вышли из Темзы и, казалось, совсем упал духом. Он делал свое дело, как во сне, и, когда мы сели завтракать, почти не прикасался к пище.

Джо наелся за завтраком до отвала и, покончив, наконец, с едой, отправился к койке Билля, это была, конечно, самая лучшая, сбросил оттуда все его вещи и сказал, что он сам ее займет. И Билль сидел тут же, спокойно на это смотрел, потом покорно подобрал свои пожитки и сложил их на койке Джо, не говоря ни слова.

Это был самый мирный и спокойный из первых дней, какие мы когда-либо имели в кубрике «Кавендима», так как Билль обычно бывал не в духе в первый день рейса и спрашивал всех, зачем он родился на свет. И если вы что-нибудь говорили, то он кричал, что вы нарочно шумите, чтобы извести его, а если вы молчали, то это значило, что вы задумываете ему какую-то пакость. Но на этот раз он сидел совсем тихо и никого не трогал. Мы все были страшно довольны такой переменой, а Том Бекер во время чая погладил Джо по плечу и сказал ему, что он хороший парень.

— О, вы бывали в переделках в свое время, я знаю, — прибавил он с восхищением. — Я сразу понял это, как только увидел вас в первый раз.

— Каким образом? — спросил Джо.

— А по вашему носу, — ответил тот. — Он же у вас остался немного свернутым…

Вы никогда не угадаете, как говорить с людьми этого сорта. Едва Том успел произнести последние слова, как тот вскочил, как бешеный, с кружкой чая в руках, и выплеснул его прямо в физиономию Тома.

— Вот тебе, скверная свинья, за твою ложь! — крикнул он. — Как ты смеешь меня оскорблять.

Том тоже вскочил, отплевываясь и вытирая лицо рукавом куртки.

— Выходи, — закричал он, чуть не приплясывая от ярости. — Выходи. Боксер ты или не боксер, я тебя помечу своими кулаками!

— Сядьте, — сказал в это время Билль, повернувшись к Тому.

— Я хочу его поколотить, Билль, — ответил Том. — Если и вы боитесь его, так я не боюсь.

— Сядьте, черт возьми, — сказал Билль поднимаясь. — Как вы смеете меня так оскорблять.

— Как? — спросил Том изумленно.

— Если я не могу его вздуть, так вы, тем более, не можете, — ответил Билль. — Вот как, товарищ.

— Но я могу попытаться.

— Ладно, — сказал Билль. — Но сначала попробуйте со мной, а тогда, если меня вздуете, померяетесь с ним. Если вы не можете поколотить меня, то как же вы вздуете его?

— Сядьте вы оба, — сказал Джо, уже пивший в это время из кружки Билля, отставив свою пустую кружку. — Запомните раз навсегда, что я здесь командир в этом кубрике. Понимаете? Так сядьте оба, пока я не взял вас в переплет.

Они сели, но Том сделал это недостаточно быстро, по мнению Билля, и получил от него такую затрещину, по затылку, что у него потом целый час ныло в голове.

Это было началом всего, что потом творилось в нашем кубрик, и вместо одного хозяина у нас оказалось два, благодаря непостижимому упорству Билля, забравшему себе в голову, что всякая попытка померяться с Джо — личное оскорбление для него самого. И он уступил этому Джо первое место, даже не попробовал подраться. Мы никак не могли понять этого, и нам только и удалось добиться от Билля, что он когда-то имел на берегу с Джо Симмсом такую стычку, которой не забудет во всю свою жизнь. И, должно быть, аховая это была перепалка, судя по тому, как Билль заискивал перед Джо и старался ему во всем угодить.

В первые три дня нам приходилось здорово туго, потому что кубрик стал походить больше на какую-нибудь школу для девиц, чем на что-нибудь другое. Прежде всего, Джо совершенно запретил всякую ругань. Он сам не ругался и не желал слышать грубые слова, так сказал он. Чуть кто из нас проговаривался все-таки по привычке, он отчитывал того как мальчишку, а на второй раз приказывал Биллю отколотить провинившегося. Сам он боялся трогать людей, чтобы не искалечить. Нам пришлось перестать разговаривать при Джо, но зато, когда его не было в кубрике, тут сыпались такие словечки, что прямо становилось страшно.

Затем Джо не захотел, чтобы мы играли в карты на деньги, и мы должны были сговориться тайком от него, что мелкие пуговицы будут идти по полупенсу, а большие — по целому пенни. Так дело наладилось и все шло благополучно до одного вечера, когда Том Бекер вскочил и начал плясать, едва не сойдя с ума от радости, потому что выиграл целую дюжину пуговиц. Этого для Джо было достаточно, и Билль по его команде отнял у нас карты и выбросил их за борт.