Григорий Волчек - Дедушка русской авиации Страница 27

Старинные армейские традиции

К концу марта зима стала отступать, а световой день — резко прибывать. На солнышке уже можно было спокойно снять меховую куртку. Установилась приятная безоблачная погода, с Баренцева моря прилетел теплый антициклон. Снегопады прекратились, снизилась потребность в угле, а значит, самой противной и изнурительной солдатской работы стало значительно меньше. Караси заметно оживились. Еще бы — скоро приказ, конец мучениям! Приказ — это рубеж, это веха, приказ означает, что прошло еще полгода службы!

Охримчук возвращаться из отпуска не спешил. С Тернопольщины пришла телеграмма, заверенная печатью врача районной поликлиники. Бумага извещала о том, что Охримчук серьезно заболел и, стало быть, задерживается минимум на две недели. Старшина не устоял перед соблазном и пошел на избитый трюк, к которому прибегают почти все солдаты срочной службы, чтобы законно продлить отпуск. Таким образом, старшинство Полторацкого вынужденно продлялось.

Приказ был совсем близко. Нарастало возбуждение. Полторацкому это надоело, и в ночь на двадцать седьмое марта он поднял ТЭЧ на ноги.

— Зашевелились, обормоты? Приказ почуяли? Докладываю — на данном историческом этапе этот приказ не про вас! Дембелями в день приказа становятся только Кобыхнов и Голдобин, причем Голдобин — с большим скрипом. Они станут квартирантами, гражданскими людьми, и я им уже не начальник. Не думайте, что я совсем уж скурвился и не признаю старинных армейских традиций, тем более что эти граждане в общем и целом заслужили свои дембельские права. Что касается остальных, то у них, как говорится, какая служба, такой и дембель, уж не взыщите. Идем дальше. Лада становится дедом, Бегичев и Жужгов — черпаками. Разрешаю расстегнуться также Филимонову, в порядке исключения. Все пашут так, как и пахали вплоть до приезда новых карасей. Они приедут недели через три — вот тогда и посмотрим, что делать со старыми карасями. Да, очевидно — Черемисов остается духом. И еще немного о приказе. Повышают в звании только я и Гиддигов. И больше чтоб никакой самодеятельности!

«Приказ объявить во всех батальонах»

«Красная звезда» опубликовала приказ министра обороны. Полторацкий ночью поставил на тумбочку духа Оборина, и тот с выражением зачитал текст документа. Как только Оборин произнес заключительные слова: «Приказ объявить во всех батальонах, дивизионах и эскадрильях. Маршал Советского Союза Соколов», Игорь пнул ногой тумбочку. Дух с шумом грохнулся на землю.

— Итак, приказ объявлен. Теперь вступают в силу мои вчерашние поправки. Начинаем прием населения. Бегичев, Жужгов, Филимонов — на середину. Бегичев, нагнись!

Бегичев нагнулся. Белая ткань кальсон плотно облегла задницу. Полторацкий взял в руки белый парадный ремень, намочил его в заранее приготовленном ведре с водой, скрутил жгутом.

— Предупреждаю: кто заорет, тому черпаковки не видать!

Первый удар. Бегичев скрипнул зубами.

— Терпи карась — черпаком станешь!

И Полторацкий с силой влепил по Бегичевской заднице еще одиннадцать хлестких протяжек. Бегичев стонал, дергался, но держался молодцом. Потом процедура повторилась, но Гиддигов бил слабее — жалел.

— Бегичев, ты официально принят в черпаки! Поздравляю! Временно свободен.

Бегичев, потирая зад, потащился к себе на койку. Гоше пришла в голову свежая идея.

— Курбатов, принеси еще один ремень! Зачем по очереди бить, если можно одновременно?

Курбатов принес ремень. Настала очередь Жужгова.

— Ты хоть, Серега, мне и друг, но истина дороже! Поехали, Володя!

Два «приемщика» заколошматили попеременно по бедной Жужговской попе. Получив свои двадцать четыре удара, Жужгов даже не ойкнул.

— Молодец! Всем брать пример с героического рядового Жужгова! Правда, как дружбана, я бил его вполсилы. А вот ты, Филимонов, пощады не жди!

После процедуры Филимонов чуть не потерял сознание от боли.

— Все! Почетная традиция соблюдена! Отбой всем!

Первого числа коварный Гиддигов распустил слух, что всех заслуженных карасей примет в черпаки сегодняшней ночью. После отбоя, когда страждущие построились в кубрике, Володя объявил, что это была первоапрельская шутка.

Вскоре приехал Охримчук. Он совсем не походил на человека, перенесшего тяжелую и продолжительную болезнь. Скорее, наоборот, Охримчук был бодр, весел и румян. Он вступил в свои права, и Гоша снова стал простым командиром отделения. Нельзя сказать, что он сильно переживал. Правда, теперь ему пришлось ежедневно ходить в ангар, но зато и хлопот у Игоря убавилось — как раз ушел в отпуск инструментальщик, и Полторацкий временно занял его место. Работа эта непыльная, но ответственная. Если в конце дня на месте нет какой-нибудь отвертки или гаечного ключа — это ЧП. Если инструмент не найден к утру, в полку отменяются полеты — до тех пор, пока не найдется железяка. Таково незыблемое правило авиации — слишком много техники и людей угроблено из-за оставленных внутри самолета инструментов.

Двадцать страниц

Наступила пора итоговой проверки за зимний период обучения. Как всегда перед проверкой, в последний день начались тренажи по защите от оружия массового поражения, боевые стрельбы из автоматов, усиленные физзарядки, продленные политзанятия. Замполит и старшина попросили Гошу подключиться, он, скрепя сердце, согласился и уже буквально через неделю даже самый последний болван в ТЭЧ знал наизусть первые двадцать страниц своей тетради для политзанятий. Эту обязательную военно-политическую информацию должен знать, хотя бы в общих чертах, каждый солдат Советской армии.

На данных страницах помещены:

1. Текст воинской присяги.

2. Текст (без нот) государственного гимна Советского Союза.

3. Положение о боевом знамени части.

4. Высшее политическое руководство страны — члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС, секретари ЦК КПСС. Эта страница в период перестройки доставляла солдатам и замполитам особенно большие затруднения — не успеешь заучить фамилии высокопоставленных бонз, а они, черти, уже сменились.

5. Высшее командование Вооруженных сил СССР — министр обороны, его заместители, главнокомандующие видов и родов войск, начальник Главного политического управления.

6. Командование объединения (соединения).

7. Командование части (в данном случае — авиаполка).

8. Командование роты (в данном случае — подразделения ТЭЧ).

9. Общие обязанности военнослужащих (пункт Устава внутренней службы Вооруженных сил СССР).

10. Обязанности солдата (матроса) — пункт того же устава.

11. Обязанности сержанта — командира отделения (это только для младших командиров вроде Полторацкого).

12. Агрессивные империалистические блоки (НАТО, СЕНТО, СЕАТО, АНЗЮС и АНЗЮК).

13. Страны Европейского экономического сообщества («Общего рынка»).

14. Страны Варшавского договора.

15. Страны Совета экономической взаимопомощи.

16. Выписка из Дисциплинарного устава, первые четыре статьи (в частности, знаменитые слова о том, что «…солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы»).

17. Государственная структура СССР (пятнадцать союзных республик и их столицы).

18. Выписка из Закона о государственной границе СССР (это только для войск ПВО страны и пограничных войск);

19. Боевая история части.

20. Личный комплексный план солдата на предстоящий период обучения.

Безусловно, переварить такой солидный массив информации, скажем, для рядового Юлдашева, совсем непросто. Но когда рядовой Юлдашев денно и нощно зубрит проклятые пункты, страны и фамилии, спит и ест с тетрадкой в руке и ежечасно чувствует поблизости неумолимый кулак Полторацкого, то невозможное становится возможным.

Двойка за отчетный период

С огневой подготовкой гораздо легче — стреляют солдаты почти всегда с удовольствием, и довольно метко, если они, конечно, не совсем уж пропащие очкарики и лопухи. Несложной оказалась и защита от оружия массового поражения — все солдаты ТЭЧ прошли в свое время краткий курс химзащиты в учебках. Те же, кто подзабыл эту науку, требующую ловкости и сноровки, были подстегнуты предупреждением Полторацкого: «Вы у меня, суки, спать и жрать в противогазах будете!»

С физподготовкой в ТЭЧ возникли проблемы. Стометровка, трехкилометровый кросс, прыжки через козла, отжимание на брусьях особых вопросов не вызывали. Но вот пресловутая перекладина доступна далеко не всем. Скажем, сам Полторацкий без проблем подтягивался, крутил «солнце», делал выходы силой, «склепки» и «кресты», но как заставить делать то же самое, скажем, хилого Оборина? Здесь уже избиения и угрозы не помогут — нужны многочасовые тренировки. В ангаре ТЭЧ был турник, во дворе казармы находился спортгородок, и все время, свободное от политучебы, личный состав проводил там под руководством Полторацкого и физорга Расторгуева. Вскоре даже самые явные доходяги уже могли кое-что изобразить на турнике.