Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира [Большой кусок света] Страница 27

— Не ной, лучше фонарь погаси, ещё пригодится. Скоро луна взойдёт. А пока пусть глаза привыкают. Надо подумать, что дальше делать.

— Возвращаться?

— Как возвращаться-то? Весел нет. Ни фига не видно. А где наша палатка, я понятия не имею. Похоже, придётся ждать до рассвета. Ничего не поделаешь.

— Всю ночь? Тереска молча пожала плечами, забыв, что подруга не может её видеть. В тишине слышен был только тихий плеск воды и, где-то вдалеке крики какой-то ночной птицы. Да ещё пойманная щука шуршала травой на дне лодки.

Только теперь обе почувствовали, как они устали и замёрзли. Девчонки вымокли и были в одних купальниках. Шпулька начала дрожать и щёлкать зубами.

— Есть хочу, — уныло заявила она — И замёрзла, как собака. А ты?

— Вот черт! — разозлилась Тереска. — И подумать только, у нас там на ужин копчёный угорь! Как вспомню… Конечно, холодно. Огонь бы развести.

— А что, нельзя?

— Не знаю. Вроде в байдарке были спички, но я не уверена. Кажется, коробка пустая. Посвети, я поищу!

В байдарке и в самом деле обнаружился коробок, а в нем — одна-единственная спичка. Тереска снова воспряла духом.

— Ну вот, оказывается, не зря я училась разжигать костёр с одной спички. Собирай сухие веточки, лучше всего сосновые иглы. На ощупь давай, экономь батарейки. Видишь, и камни кстати подвернулись, на них и разожжём. Только два верхних сниму.

— Луна всходит, — доложила также воодушевившаяся Шпулька. — Слушай, можно ведь испечь эту щуку! Соль есть. Какие мы молодцы, что решили возить соль всегда с собой! И согреемся, и обсохнем у огня!

Костёр весело потрескивал, давая немного света и вполне достаточно тепла. Купальники подсыхали. Щука, нанизанная на прутик, пеклась неохотно, упрямо поворачиваясь к огню одной и той же стороной, так что приходилось все время её поправлять и придерживать.

— Пропал наш копчёный угорь, — с глубочайшей грустью заявила Шпулька. — Небось от него одни угольки остались!

— Ты что же думаешь, он сам под себя хворост подкладывал? Огонь давно погас, а угорь уж и остыл. Только бы его никто не украл.

Шпулька аж подпрыгнула от возмущения.

— Ты мне таких ужасов даже не говори! Слышать не хочу! Лучше не нервируй меня!

— Здесь вообще-то безлюдно, не расстраивайся раньше времени, — утешила подругу Тереска. Только вот как мы назад без весел доберёмся? Поверни её, другая сторона совсем сырая.

Шпулька попыталась получше закрепить прутик на рогульке.

— А если руками грести? Без багажа она совсем лёгкая.

— Если руками — через полгода доберёмся. Тут или одна из нас поплывёт на матраце и вернётся с вёслами, или соорудим какую лопату из подходящей коряги, можно из куска коры.

— Лучше уж лопату из коряги. Я и так достаточно на матраце вымокла. А утром ещё холоднее будет.

Тереска помолчала немного, глядя на огонь, а затем произнесла задумчиво:

— Интересно, а под этими камнями тоже ничего нет? Они — дальше от берега, вода здесь должна быть глубже. Жаль, что лопаты нет…

Шпулька недовольно поморщилась. И умеет же эта Тереска находить приятные темы для разговора! То угря украдут, то назад никак не вернуться, а теперь ещё и аристократ с его тайнами!

Щука наконец испеклась. Посолена она оказалась в самый раз и очень вкусная, но есть было страшно неудобно. Раздирать горячую рыбу руками — занятие не из лёгких, и нож тут не очень-то помог. Больше помог голод.

— Не помешало бы чем-нибудь горячим запить, — вздохнула Шпулька, выплёвывая кости и облизывая пальцы. — Можно было бы заварить чай на каких-нибудь травах, да не в чем.

— Вообще-то есть. В байдарке — жестянка с червяками, сама под корму прятала. Банка хорошая, из-под сгущёнки.

Шпульку аж передёрнуло, и она чуть не подавилась последним куском щуки.

— Ты что, с червяками?!…

— Червяков заваривать не обязательно, можно и выбросить. Так уж и быть, переживу.

— Так ведь банка из-под них…

— Ничего страшного. Вымоем хорошенько, прокипятим, а травки пока подсохнут у огня. Лучше всего — листья земляники и мята. Времени у нас — девать некуда, вот и займёмся.

— Ну ладно, — неохотно согласилась Шпулька. — Только выбрось эту гадость так, чтобы я не видела.

Разбирать надёрганные в темноте травы уселись у костра, где было достаточно света. В лесу же стояла темень. Серебристые пятна лунного света лишь усугубляли её. Мяту обнаружить не удалось, зато земляники было полно, и Шпулька старательно разложила листья на камне у огня. Тереска занялась жестянкой из-под сгущёнки, с явным сожалением возвращая червякам свободу.

— Варежки у меня нет, ухвата — тоже, — жаловалась она. — Ума не приложу, чем прихватить эту горячую заразу? Какими-нибудь большими листьями? Ты не видела, здесь лопух или хрен не растёт?

На лопухи и хрен на острове был, к сожалению, неурожай, пришлось довольствоваться маленькими листьями. Благодаря сложным манипуляциям, отделавшись лишь несколькими ожогами, удалось вскипятить чай. Уставшие девчонки смогли наконец спокойно расположиться у костра, в то время как заваренный на травах чай остывал рядом в консервной банке.

Ночь обещала быть даже приятной. Матрацы высохли, и теперь из них сделали удобные кресла, костёр давал тепло и свет. Луна озаряла озеро и не слишком отдалённый другой берег. Красота и таинственность серебристо-чёрного недвижного пейзажа явно подействовала на Тереску.

— Честно говоря, мне жуть как хочется узнать, что же он ищет, — призналась она мечтательно. — Вот бы что-нибудь такое замечательное! Скипетр Казимежа Ягеллона или ренессансные драгоценности, которые привезла с собой из Италии королева Бона! Или, скажем, подлинный дневник исповедальника испанского короля, оправленный в сафьян…

— А почему именно Казимежа Ягеллона? — прервала её заинтересовавшаяся Шпулька.

— Никак не могу вспомнить, куда запропастился его скипетр, а ведь должен был быть. В Англии вон есть коронационные регалии, а у нас — фиг с маслом! Или монеты с тех времён, когда Калиш на римских картах назывался Calisia, или ложки, которыми ел легендарный основатель первой польской династии — Пяст, или, на худой коней,, череп мамонта, разбитый каменным топором и тот самый нож, которым с него сдирали шкуру…

— Или зубы и когти вавельского дракона, — услужливо подсказала Шпулька. — Или перстень, что королева Кинга бросила в соляную шахту…

— Нечего издеваться! Где-то все это должно быть. Пусть не именно здесь, но вообще — в стране! И куда подевалось? Быть не может, чтобы все свистнули, что-то должно было остаться.

— Уж скорее такие вещи надо искать в развалинах старого монастыря или в подземных замках, а не под камнями на озёрах.

— Могли украсть в развалинах и перепрятать под камни. И вообще, я тогда не знаю, что тут может быть, разве что труп.

Шпулька вздрогнула.

— Признаться, я тогда насмерть забыла о трупе, а то бы ни за что на свете не стала помогать тебе копать. Попробуй, уже можно пить?

Тереска взяла остывающую банку и осторожно поднесла к губам. Было не очень горячо, и она сделала несколько глотков.

— Странный вкус, — определила она, передавая жестянку подруге. — Немного кисловато, но пить можно. Надеюсь, мы не заварили случайно какую-нибудь отраву.

— Ядовитую траву ещё поискать надо, — ответила Шпулька, собираясь пить импровизированный чай.

И тут вдруг случилась вещь невероятная и глубоко потрясшая обеих подружек. Безмятежно горевший до сих пор рахитичный костерок неожиданно оживился, фыркнул и выплюнул длинный огненный язык. Дьявольское пламя, шипя и разбрызгивая искры, поднялось столбом выше деревьев, слегка отклоняясь к озеру. Тереска со Шпулькой вздрогнули и застыли на месте, ошалело уставившись на странное явление. Высокая и тонкая струя огня шипела буквально какие-то секунды, затем в камнях послышался короткий, тоже шипящий звук, горящие сучья и ветки разлетелись в разные стороны, на ноги девчонкам брызнули мелкие камушки и земля, а вверх с оглушительным свистом устремился раскалённый снаряд. Шпулька дёрнулась и вылила на себя все содержимое жестянки. Ракета, свистя как тысяча чертей, взлетела в небо, прочертила дугу и упала в воду. Яркий свет, заливший на несколько секунд окрестности, мгновенно погас.

Девчонки буквально окаменели, потрясённые невиданным зрелищем. Они даже не успели серьёзно перепугаться, так неожиданно и быстро все случилось. Тереске вдруг что-то обожгло ногу, и она тут же пришла в себя. Срываясь с матраца, она заорала не своим голосом:

— Туши! Скорее! А то лес загорится!!!

Хворост из очага разлетелся, к счастью, недалеко, но от горящих веточек уже занялась трава. Облепленная мокрыми земляничными листьями Шпулька отшвырнула банку, вскочила, бестолково потопталась на месте, тоже обожглась, и ей тоже это помогло. Схватив брошенную было банку, она кинулась к воде.

Местность пожару не способствовала. Подлесок был редкий, сухие сосенки росли в отдалении, ветки деревьев к костру не свешивались, а траву погасили довольно легко. Опасности удалось избежать.