Алексей Свешников - Про кошку и собаку Страница 3

— Ладно, чёрт с вами, садитесь.

Только расселись опять стук в дверь. На этот раз проводник. Билеты проверяет.

— Ого! Прям как дрессированные! — удивился он.

Действительно, картина маслом, у кошки с собакой только что салфетки на коленях не постелены.

— Решили покушать, а то с этими дорожными сборами недосуг.

Собака недовольно рыкнула. Не любит, когда про сук говорят.

— Чая с бельём вам попозже принесу, тута, это, пока то, сё — и проводник пошёл дальше по вагону.

Поезд тронулся. Перрон и многочисленные провожающие, в основном мужики, проплывали мимо нас, махая руками как идиоты. Видимо из вагонов им отвечали дети, и жёны. Пиздато отправить семью куда-нибудь подальше — к тёще, а самому…

Я раскрыл газету и пробежал передовицу.

— Ну мы есть будем или где? Нам то чая не надо ждать! — тактично напомнила кошка.

— Да, давайте пожрём — я закрыл газету.

Пока мы уничтожали каждый своё, было слышно только наши челюсти и стук колёс. Когда первая волна голода прошла, кошка кивнула на дверь:

— Шпингалет отстегни, а то опять чемодан принесут.

И дальше они с собакой изобразили мой разговор с незамужней мамашей копируя наши голоса. Потом заражали. Я тоже посмеялся, очень уж похоже у них получилось. Когда поели, убрал остатки трапезы со стола.

За окном пролетело Купчино, и пошёл сельский пейзаж. В дверь постучали.

— А вот и чаёк! — весело провозгласил проводник, входя — Ой, я вам хотел три кружки дать, больно у вас животные человекоподобные.

Собака хмыкнула.

— Оставляйте, оставляйте — попросил я — Я чай люблю.

— Вы это, если им там по делам естественным надо, то уж я не знаю, стоянка первая через несколько часов — проводник почему-то понизил голос.

— Не волнуйтесь, они у меня чистоплотные — заверил я его.

— Ну тогда как говорится, счастливого пути!

И он вышел. А я решил лечь спать.

Разбудила меня собака.

— Через десять минут станция, нам бы выйти надо.

Я пристегнул к её ошейнику поводок, нацепил намордник. Кошку решил взять на руки.

За окном темнело. Это и хорошо, меньше глазеть будут на мой зоопарк. Я открыл дверь и мы пошли в тамбур. Проходя мимо проводника, подмигнул ему:

— Без нас не уезжайте.

— Десять минут стоять — реагировал он.

Впрочем, всё прошло без эксцессов. Когда шли по вагону назад, какой-то карапуз попросил погладить собаку.

— Дяденька, а можно к вам зайти потом?

— У мамы разрешения спроси только! — напутствовал я.

Когда вернулись в купе, собака сказала, что это той самой мамаши ребёнок. Хорошо иметь такой нюх, как-то позавидовал я ей, на что она изрекла сакраментальную фразу — «Это для вас запахи, а для нас то — вонь!».

Кошка запрыгнула наверх и свернулась калачиком, собака улеглась на полу. Я тоже прилёг с книжкой в руке. В дверь постучали. Я закрыл шпингалет, и открыл дверь.

— Можно мне собачку погладить? — опять тот же карапуз.

— Проходи, только у неё спроси, вдруг она не захочет?

— Собачка, можно я тебя поглажу? — застенчиво и тихонечко малыш обратился к собаке.

Собака подняла голову с пола, посмотрела на меня.

— Ну гладь, что ж с тобой сделаешь… — устало ответила она ребёнку.

— Она говорящая… — зачаровано прошептал он — Дяденька, она у вас говорящая?

Повернул он ко мне своё изумлённое лицо.

— Ну сам ведь слышал — я не смог не улыбнуться, хоть и не одобрял собачий поступок.

— Нет, ну правда, говорящая? — малыш отказывался верить в такие чудеса.

— Значит так — вмешалась собака — Иди к маме, и скажи, что хочешь покормить собачку колбасой, дядя тебе разрешил.

— И на меня тоже захвати — с верхней полки кошка свесилась.

Малыш помчался по вагону со скоростью пули и с криком «Мама, мама, у нас есть колбаса?»

— И не стыдно вам, сиротки? — я укоризненно посмотрел на животных.

— Ну а чё, минусовать тут в четырёх стенах, хоть пожрём на халяву — ответила кошка, спрыгивая вниз.

— Ты, когда мамаша придёт, если конечно решит проверить, скажи, что чревовещатель. Заодно и полезный контакт заведёшь.

— Посмотрим ещё.

В дверь влетел ребёнок, с бумажкой в которой явно была завёрнута колбаса.

— Докторская? — спросила кошка.

— Не знаю — пролепетал малец.

И, развернув кулёчек, замер.

Кошка, ловко подцепив кружочек на коготь, отправила его в рот.

— Докторская — констатировала она, прожевав.

— А можно собачке дать? — спросил малыш, почему-то у кошки.

— Ей вредно, у неё диета — заржала кошка.

— Давай, давай, не слушай её — обеспокоено вмешалась собака.

Через минуту кулёчек опустел.

— Иди за добавкой.

— А можно мне сестре сказать? — малыш явно не хотел уходить.

— Всем скажи, но возвращайся только с колбасой! — напутствовали два мохнатых негодяя.

Ребёнок умчался в своё купе. А я укоризненно посмотрел на наглецов.

— Совести у вас нет!

— Нам не положено, мы животные — парировала кошка.

— Любовь, совесть и прочая муть, это ваша прерогатива, а у нас инстинкты — поддержала её собака.

За дверью нарастала какая-то возня и суета.

— Смотрите, не переигрывайте — шепнул я и дёрнул за ручку.

— Мама не верит, что они говорят! — разочарованно начал малыш с порога. Мама стояла позади, скептически поджав губы. Тут же находилась и дочка, на вид старше брата на пару лет.

— Покормите пока собачку — сказал я и вышел из купе.

Прикрыв дверь, я обратился к мамаше.

— Я чревовещатель, пусть, думаю, детишки порадуются — начал я.

— А я уж думала, что такое! Прибегает, глаза как блюдца, «там, у дяди собака разговаривает!»

— Вы колбасы много не давайте, это я пошутил так.

— Да ладно, не жалко колбасы, тем более я её много взяла, а она портится быстро. А можно мне посмотреть тоже, как это получается?

Я открыл дверь и жестом пригласил её войти. Незаметно подмигнул собаке.

— Очень вкусная колбаса, спасибо дети — произнесла она.

— Ух ты, прямо действительно будто сама говорит — вырвалось у мамаши.

— Давайте познакомимся, вас как зовут? — перевёл разговор я.

— Таня — представилась она.

Я тоже назвал своё имя. Собака удовлетворённо кивнула.

— Ну дети, собачке пора спать — решил я свернуть этот ажиотаж — Приходите завтра, когда проснётесь.

Дети нехотя попятились, оглядываясь на маму.

— Давайте, давайте — Таня взяла их за руки и повела.

— Если чего, заходите — успел сказать я ей.

После чего мы все дружно добили трофейную колбасу.

— Ты бы, это, к Тане то сходил бы… — лениво прозевала кошка.

— Припрёт, схожу, только вот негде.

— Ну мы можем выйти, типа погулять.

— Вообще, это вариант, подожду, пока дети уснут.

Я порылся в сумке и достал колоду карт.

— Пулю распишем?

Животные охотно закивали. Я сдал карты. Собака держала колоду двумя лапами, аккуратно и ловко доставая нужную карту зубами, кошка же раскладывала их перед собой на столике, прикрывая листом газеты. Довольно быстро кошка стала выигрывать.

Тихо и медленно открылась дверь, заглянул проводник, (эх, блин, забыл я шпингалет отщёлкнуть) и видит как мы сидим за картами, какое уж тут в пизду чревовещание. Кошка, не отрываясь от карт, медленно произносит:

— Мизер.

Короче, спалились по полной. Проводник молча смотрит на нас.

— Да? — как можно более равнодушней спрашиваю я.

— Стаканы хотел забрать — с паузами после каждого слова, сказал проводник — Да вижу не вовремя.

И также тихо и медленно закрыл дверь.

Заметно стемнело. Я засмотрелся в зыбкие очертания ландшафтов за окном.

— Ну играть-то будем дальше? — без энтузиазма спросила собака.

— Знаешь, чего-то расхотелось.

— Да и дети похоже уснули — намекнула кошка.

— Схожу я на разведку, а вы не шумите.

В каком же она купе? Говорила, что где-то рядом. Я тихо постучался. Дверь приоткрылась и выглянула Таня.

— Пойдём ко мне — сразу начал я.

Она думала не долго. И через минуту мы уже сидели у меня. Я предупредил проводника, что зверюшки потусуются в коридоре, это мол необходимый моцион для поддержания формы. При виде меня проводник нервно дёрнулся, но ни чего не спросил.

Таня оказалась приятной собеседницей, вполне эрудированной (например, она знала, кем был Гауди и величину валентности водорода). Разговор с ней клеился просто и без натянутых пауз. Выяснилось, что муж Тани оказался честным и обеспеченным человеком. Честным, потому, что уйдя от неё к секретарше добровольно выплачивал «бывшей» деньги на содержание, обеспеченным, потому, что сумма была нехилой. Относилась она ко всему по философски. Всё своё время проводила с детьми и немного скучала по мужскому вниманию.