Сергей Власов - Фестиваль Страница 3

Увидев в узких улыбающихся глазах Александра Васильевича массу немых вопросов, Флюсов для себя сформулировал предмет беседы: «Если вам не известны ничьи секреты, попытайтесь их выдумать». Громко поприветствовал:

– Привет труженикам эфирных полей!

– Здравствуй, Сергей Сергеевич, – нараспев, по-бабьи пролепетал Заяицкий и протянул потную ладошку для приятельского рукопожатия. – Как дела?

– Как видишь. Если я бодр и весел – значит…

– Значит, все хоккей, футбол, регби, бобслей…

– Ну-ка, ну-ка… здесь повнимательней. – Флюсов осклабился. – Как-то, Александр Васильевич, ты не совсем правильно произносишь это слово. Не бобслей, а баб-слей.

– Наверное, это от слова «бабы».

– Не только. Есть еще слово «слей», но это уже другая история. А дела мои, Саша, действительно хороши, поскольку иду я на запись программы «Откровенный разговор», где с присущим мне темпераментом и интеллигентностью буду полчаса чистого времени отвечать на вопросы очаровательной ведущей. А потом, когда сие действие окончится, поспешу к барной стойке, дабы принять на грудь, как говаривал Владимир Семенович Высоцкий, белаго и краснаго… Все это я намереваюсь совершить в районе 14.30. Если…

– Я буду. Буду в баре уже в 14.20.

– Приятно иметь дело с интеллигентным человеком, понимающим все с полуслова.

– Там и поговорим. Обнимаю. – Заяицкий уже начал бить последний поклон, но его порыв был беспардонно остановлен.

– Стой-стой, Александр Васильевич! Я не сказал тебе самого главного… на сегодняшний день. Ставь, Саша, задачи перед собой и подчиненными, по которым решения есть только у тебя.

– Класс! Слушай, и откуда ты все знаешь?

– Эх, Сашуля, я ведь не только пишу книжки, я ведь иногда их читаю. Причем как свои – постоянно, так и чужие – иногда. В этом секрет. А вообще-то, еще великий Мао Цзэдун советовал не читать много книг. Кто много читает, тот мало думает. Все – я ушел. – Сергей хлопнул приятеля по плечу и зашагал прочь.

Обежав за полчаса несколько кабинетов и решив ряд вопросов, направленных на обеспечение съемок своей передачи «Смех без причины», Сергей Сергеевич наконец-то добрался до четвертой студии, где его уже ожидала творческая группа программы «Откровенный разговор». Поприветствовав собравшихся, Флюсов подошел к ведущей Валентине Алексеевне Кузнецовой и торжественно сообщил:

– Я к вашим услугам, мадам!

Через короткий промежуток он уже восседал в кресле на съемочной площадке, жмурясь от яркого света и полностью доверив свое одутловатое лицо суетливым действиям гримеров. Откуда-то сверху с режиссерского пульта прозвучала резкая команда:

– Если все готовы – через пару минут начинаем запись!

Сергей обратился с вопросом к подошедшей ведущей:

– Вопросы, конечно, уже приготовлены?

– Разумеется.

– Пишем единым куском?

– Да. Если не будет проблем с техникой. Потом – перебивочки. Все.

Голос сверху сурово предупредил:

– Просьба всех, кроме участников за столом, покинуть площадку!

Сергей попытался окончательно собраться с мыслями: «Ладно, в конце концов, это не прямой эфир. На крайняк сделают еще дубль. Спокойно, Сережа, не мандражируй».

После команды «Мотор!», выдержав паузу в несколько секунд, Валентина Алексеевна, глядя строго в камеру и мило улыбнувшись, сказала:

– Добрый вечер, уважаемые телезрители! Сегодня в гостях у передачи «Откровенный разговор» известный юморист, писатель-сатирик, автор и ведущий телепередачи «Смех без причины» – Сергей Флюсов. Здравствуйте, Сергей Сергеевич.

– Добрый вечер.

– У нас сегодня с вами достаточно нетривиальная тема, я предлагаю вам поговорить о природе смеха. Для начала скажите, правда ли, что большинство юмористов в жизни – очень серьезные и достаточно грустные люди, и какой в этом отношении вы сам?

– Опросов среди коллег я, разумеется, не проводил, поэтому с вашего разрешения перейду ко второй части вашего вопроса. Я – человек веселый. Это моя объективная характеристика, касающаяся абсолютно любых ситуаций, то есть, другими словами, – это мое естественное состояние, и вообще, если грустный человек хочет казаться окружающим веселым или наоборот – тут что-то не то.

– А как все-таки создаются юмористические произведения?

– Здесь есть своя специфика – я уверен, что научить человека профессионально писать очень сложно, а научить профессионально писать смешно – невозможно. А дело здесь в том, что большинство населения проходит мимо занимательных случаев, ситуаций, фраз и тому подобное. И только юмористы замечают их и доводят до такого вида, когда слушающему их произведения действительно становится смешно.

– С кем из наших эстрадных звезд вам приходилось сотрудничать?

– Со многими. Об одних вообще не хотелось бы вспоминать, о других, может быть, и хотелось. Но здесь тоже есть свои нюансы. Эстрадных исполнителей и их авторов условно можно разделить на несколько групп: одни работают для элитарной модной публики, другие – для широкой простецкой, третьи – для той и другой.

– А четвертые?

– Четвертые занимаются откровенной халтурой. Фамилии называть не будем – они и так всем известны. «Звезды» – очень капризные люди, их имена нельзя употреблять всуе. Любое упоминание таких артистов надо заранее с ними согласовывать.

– У меня вопрос следующий. Те несколько выпусков «Смеха без причины», которые уже прошли в эфире, получили живейший зрительский отклик. Ваше ведение отмечается как очень удачное, но как автор эстрадных монологов вы там себя никак не проявили.

– А это – скромность, Валентина Алексеевна.

– Так… Тогда следующий вопрос. Какие формы сложнее создавать: маленькие или большие?

– По большому счету, мне все равно, но за большие больше платят. А если серьезно, маленькие – сложнее.

– А как ваши близкие, семья относятся к вашему роду деятельности?

– Нормально. Хихикают.

– Сергей, хотелось бы узнать, что является основной движущей силой в работе писателя-юмориста?

– «Пароксизмы», или по-нашему – раздражение. Частенько смотришь телевизор и раздражаешься, думаешь – что-то надо менять. Это и дает импульс для различного рода писанины, для съемок новых программ.

– Любите ли вы гастролировать по стране?

– Да, конечно. Но уезжать далеко и надолго мне не нравится. Как консервативный человек я обычно отъезжаю на недельку куда-нибудь совсем рядом, а потом – сразу домой.

– А можно ли определить интеллектуальный уровень зрителя в зале?

– Конечно, можно – в зависимости от того, какая реакция идет на какие шутки. Шутки – они ведь тоже разные. Бывают приличные, а бывают – и нет. Я выхожу на площадку, у меня в левом кармане пиджака – «интеллигентный» материал, а в правом – что попроще. Какая публика в зале – то и читаю.

– Значит, зрители могут быть сплошь дураками, а выступающий… Он должен быть обязательно умен?

– Из числа писателей – да, из числа артистов – нет, они же читают чужие материалы. Гениальный артист на поверку частенько оказывается редкостным болваном.

Ведущая улыбнулась уголками глаз:

– А что, по-вашему, является критерием ума?

– Интеллект. Способность воспринимать различные явления по принципу причинно-следственной связи. Хотелось бы добавить, что он абсолютно не зависит ни от объема накопленной информации, ни от количества прочитанных книг… Некоторые книги не то, что читать – в руки брать противно.

– Скажите, есть ли разница между юмором российским и юмором западным? Мне кажется, наш юмор тоньше.

– Это не то слово! Моя точка зрения: западного юмора вообще не существует! Это дегенеративный смех по поводу дурацких ситуаций и положений. Мы их умнее и талантливее на двенадцать миллионов порядков. Мы – лучшие в мире по поводу юмора. И знаете, почему? Да потому, что у нас есть великая русская литература.

– Есть ли у вас хобби?

– Конечно. На досуге я занимаюсь изучением вопросов усовершенствования высоких технологий в области низких человеческих инстинктов. Включая и половые.

…Запись продолжалась еще двадцать восемь минут и, когда Сергей Сергеевич, вытирая пот, вышел из студии, то почувствовал зверскую усталость. Ноги сами понесли его в направлении бара.

– Скорей, скорей к блаженному оазису, – пробурчав себе под нос, он помчался по коридору, теперь уже с трудом различая кивающие и что-то говорящие лица. – Как вы все мне надоели!!!

Заяицкий стоял у стойки и пил красное вино.

– Да, Сергеич, денек, видно, начался у тебя непросто… – медленно сказал он подошедшему приятелю, посмотрев на его усталое лицо. – Я тебя долго не задержу. Для начала прими на грудь. А потом у меня будет к тебе одна просьба. – Он знаком подозвал официанта.