Антонина Глушко - Как я как бы забеременела (сборник) Страница 3

Ребята частенько крутились среди поисковиков, помогая, чем могли, но чаще всего старались чего-либо стащить. Так ими были присвоены немецкие каски, валявшиеся на откосе разрытой ямы. Пацаны принесли их домой, в сарае очистили от ржавчины, покрасили зелёной краской, белилами намалевали фашистскую свастику.

У старого сторожа МТС попросили покататься мотоцикл с люлькой, марки БМВ, собранный ветераном из металлолома, кучей сваленного за околицей. Отыскали на чердаке старые дедовские шинели. Приделали к ним узкие картонные полоски погон, на мотоцикле мелом нарисовали фашистские кресты. За руль мотоцикла уселся Гришка, в люльке разместился Петька с дедовой мелкашкой.

Едва стемнело, как два шалопая, во вражеском обличии, на мотоцикле с крестами и оружием, выскочили на середину деревни и принялись орать, изображая фашистов: «Хенде Хох! Цурюк!» и «Гитлер капут!». При этом Петька два раза пальнул из дедова ружья в воздух. Потом дед полчаса гонялся по деревне за внуком, с ремнём.

Услыхав пальбу и немецкую речь из домов повыскакивали люди. Никто ничего не мог понять, пока Гришкина мамка не признала в «немце» своего сына и не кинулась за ним с веником. За проделку ребят вызвали в поссовет, сделали внушение. Правда, дела о хулиганстве шить не стали – у пацанов на руках к тому времени уже были повестки в военкомат. Вот об этих самых шалостях и напомнил Петьке его будущий родственник.

– Да ну, дядя Семён, – мямлил жених. – Все шалости уже в прошлом.

– Вот и хорошо, – одобрил Нюркин батя, и, хлопнув по спине будущего зятя, отпустил его к ожидавшим за калиткой друзьям.

Свадьбу решили играть на большом дворе Малявкиных. Девки развесили воздушные шарики, заранее купленные в сельпо, ребята притащили берёзовые ветки и еловый лапник. Ими и украсили двор. Вышло – красивше городского ресторана. Вся эта красота устраивалась по желанию самой невесты. По-городскому.

Нюрка заранее, за неделю, вместе с матерью и подругой на автобусе съездили в город, купили белое свадебное платье, фату, невестин букетик. Всё как у людей. Столы накрыли купленной полиэтиленовой плёнкой, подстелив под неё белые простыни. Получилось красиво. Невеста осталась довольна.

По всему столу расставили двухлитровые банки с цветами. Правда, потом их пришлось убрать, они мешали гостям видеть друг друга. Столы смотрелись празднично. Расписываться молодым предстояло в собственном Поссовете. Ехать туда решили на Петькином тракторе, заранее его отмыв и по-городскому разукрасив: куклой, лентами и шарами.

Всё готово к бракосочетательскому таинству: невеста разряжена, гости сбегаются, оставалось за малым – запаздывал жених. Однако не по безалаберности и безответственности, а по серьёзной технической причине.

Дело в том, что совсем недавно прошли ливневые дожди, и единственный через речку Незабудку мост, и без того дышащий на ладан, повредило потоком, и частично разрушило, чем лишило деревню связи с «большой землёй».

Для срочного ремонта переправы требовалась подвозка строительного материала. На переправе уже трудились мужики. Подтянуть платформу с брусом и досками для них мог только Петька на своём мощном тракторе, о чём слёзно и просил его поселковый голова, понимая ситуацию с женитьбой.

– Ты только подтяни платформу, мы сами её отцепим, а ты спокойно кати жениться, – уговаривал он жениха.

Петька хоть и понимал, что опаздывает на свадьбу, но понимал и другое: свадьба – это лишь для него одного, а мост для всех. Пока он будет жениться, машины, люди и скот будут «загорать» по обе стороны реки. Долг перевесил собственный эгоизм, и потянул парень гружёный прицеп к речке. Но, как говорится, быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Так случилось и с Петькой.

Тяжело гружёная брусом и досками платформа намертво засела в раскисшей глине при подъезде к мосту. Трактор безуспешно рвал «кишки», да, видать, оказались они у него тонки.

Прицеп намертво увяз по самые уши. Пришлось мужикам часть бруса сбрасывать с платформы. Пока Петька выдёргивал облегчённый прицеп, пока тянул его к мосту, пока разгружали, пока… короче, все женильные сроки пошли коту под хвост.

Петькины ручные часы показывали: до регистрации оставалось не более часа. А ещё надо до деревни пилить, самому помыться, а походил он на чёрта, вылезшего из преисподней, а время уходило, словно вода в песок. Для ускорения дела жених, выпрыгнув из кабины, принялся помогать мужикам в разгрузке брусьев, лазая по колено в глинистом «месиве».

Ко двору невесты, к которому едва ли не вся деревня сбежалась в ожидании застолья, Петька подкатил на заляпанном тракторе за тридцать минут до регистрации. Отгонять машину в гараж, мыть и наряжать в свадебные причиндалы времени не оставалось. А ведь он лично обещал Нюрке, что к сельсовету покатят на по-городскому украшенном тракторе.

Выскочив из кабины, Петька ринулся во двор, где во всю его длину протянулись столы, ломившиеся от закусонов, между которыми стройными рядами красовались «городские» бутылки. Петьке показалось, будто те, повернув оловянные головки к нему, с укоризной покачали ими, дескать, что же ты, парень, с Нюркой творишь?

Жених, не обращая внимания на бутыло-водочных обвинителей, ринулся к крыльцу, где, словно в белом воздушном облаке, стояла его ненаглядная невеста.

– Так, явился, – заявила та с нотками грозной «бабки-царицы» из Пушкинской сказки, когда к ней на глаза явился её непутёвый дед. – Всё, я регистрироваться не буду. Если хочешь, иди туда сам и женись.

Петька, осознавая свою вину, стоял перед невестой едва не плача, готовый пасть перед ней на колени. Так хотелось малому жениться.

– Я… это… брус… к этой… ну… к речке таскал, – окончательно потерявшись, оправдывался он.

– Ничего не знаю, и слушать тебя не хочу. Говорю прямо: свадьбы не будет, – ударила отказной кувалдой по Петькиной башке привередливая Нюрка.

Для Петьки всё летело в тартарары.

– В чём дело? – жизнерадостно поинтересовался папаша, появляясь из-за дочкиной спины. Малявкин был в курсе о разорении моста. Знал и то, что Петька таскал к реке платформу со строительным материалом, по этой причине и задержался.

– Нюрка не хочет идти расписываться, – понуро поникнув головой, заляпанной глиной, пожаловался жених. Руки, изварзоканные грязью, Петька старательно вытирал о такие же заляпанные штаны. О том, чтобы подойти к невесте в подобном виде, несчастный и не мечтал.

– Сколько там времени осталось до регистрации?! – крикнул невестин батька, обратившись к жаждущей застолья толпе, мающейся за изгородью.

– Двадцать! Четыре! Минуты!!! – дружно проскандировала толпа гостей, отгороженная забором от накрытых столов.

– Успеем! – твёрдо заявил Малявкин.

– С таким грязным женихом не пойду. Не собираюсь позориться перед всей деревней, – вновь завыкаблучивалась Нюрка.

– Пойдёшь! – заявил родитель, саданув невесту подзатыльником так, что у той венок с фатой скакнули аж на её плеснявый нос. – Пошли! Пошли! – потянул он за руку дочь, ослеплённую свадебными причиндалами.

Убрать фату и венок с глаз девка не могла: одна её рука была крепко зажата отцовской, а вторая – держала «невестин букетик», который они с подружкой заранее сговорились, что Нюрка бросит именно в её сторону. Примета такая: поймала букет девка, значит, быть той вскорости замужем. Хотя в исполнении приметы относительно подруги вырисовывались некоторые сомнения. Та была ещё «краше» самой невесты.

К калитке, расталкивая гостей, бежал Поселковый голова, с комьями глины на сапогах и замурзанными руками. Он только что от моста прикатил на попутном самосвале, зная проблему с Петькиной женитьбой.

Уговаривая жениха подвести брусья к мосту, Голова тогда оставил свой раздолбанный «москвич» у дома невесты, и вместе с женихом сиганули огородами к МТС за трактором.

– Не волнуйтесь, всё будет в ажуре! – запыхавшись, прокричал он, стаскивая с ног сапоги с огромными прилипшими ошмётками рыжей глины. Все с интересом уставились на Председателя. Даже невеста с помощью букетика с трудом освободила единственный глаз от застивший ей белый свет фаты с венком и вылупилась на босого деревенского Голову. – Всё, всё хорошо. Ты, Петруха, не боись! – ободрял он несчастного.

Нагнувшись, вытер грязные руки о траву, отряхнул от опилок штаны, и в носках с выглядывающим в дырку на правой ноге большим пальцем поскакал к собственному «москвичу». Лихо рванул за ручку переднюю дверку, отчего та ни с того, ни с сего вдруг отделилась от законного ей места и упала прямо к босым ногам хозяина.

– А, неважно! Всё не хватает времени подремонтировать, – без тени расстройства весело заявил Председатель, подруливая к невестиной калитке. – Давайте, молодые, забирайтесь в «салон», докачу с ветерком. Остальные добегут сами, тут недалеко! – прокричал он, втискиваясь за руль.