Джейн Фэллон - Дорогой, все будет по-моему! Страница 3

Когда Стефани впервые встретилась с Джеймсом, она из экономии жила у родителей, в Бате. Однажды она нечаянно переехала своим «ситроеном» соседского кота и в ужасе бросилась с ним в ближайшую ветлечебницу, где тогда стажировался Джеймс.

Кот, к несчастью, не сумел выкарабкаться, несмотря на самоотверженные старания Джеймса, но где-то посреди крови, внутренностей и рыданий он вдруг незаметно для себя пригласил Стефани в кафе, и она согласилась. Несчастье Пуфика стало ее счастьем.

Судя по всему, Джеймс был столь же впечатлен ее честолюбием и деловитостью, как и ее впечатлили эти же его качества. Любовь возникла с первого взгляда. Хотя всерьез можно рассчитывать лишь на страсть и немного понимания… Но постепенно — примерно к тому времени, когда она забеременела Финном, — Джеймс убедил ее отказаться от дерзких амбиций сделаться кем-то вроде Вивьен Вествуд и заняться чем-либо менее всепоглощающим, чем-то таким, что позволит ей проводить время с ребенком.

Вначале он очень ее поддерживал — ведь, в конце концов, это была его идея, чтобы ей стать свободным художником. Его вполне устраивало, что жена занята неполный день. Но когда три года назад Стефани решила, что хочет большего, хочет вернуться на прежний путь и ей нужна не просто работа, а карьера, и убедила его купить дом в Лондоне, чтобы быть ближе к молодым женщинам с деньгами и без вкуса, которые счастливы нанять человека, способного выбирать им платья, она вскоре обнаружила, что ее работа несколько его смущает.

— Стефани одевает людей, которые не могут делать этого самостоятельно, — со смехом объяснял он приятелям. — Сиделка? Нет, она не настолько важная особа.

Сейчас, вспомнив это, Стефани швырнула кипу платьев, только что присланных из «Ла-Птит-Салоп», на диван. В эту минуту из крошечной соседней комнатки вышла Наташа с ярко-красным цельнокройным платьем в руках.

— Разве у Шеннон Фирон шестнадцатый размер? — спросила она.

Шеннон Фирон, молодую актрису, некогда снявшуюся в мыльной опере, которая недавно снова стала популярна в народе, заняв первое место на конкурсе поющих звезд, сегодня днем Стефани должна была одеть для фотосессии.

— По имиджу или по правде?

— По правде.

— Шестнадцатый.

— Значит, это подойдет. — Наташа принялась откалывать ярлычок с цифрой 16 с ворота платья, потом, порывшись в жестяной коробочке, отыскала другой, с цифрой 10, и приколола на опустевшее место. Разве плохо, когда клиентка чувствует себя стройной и уверенной? И если журналистка поинтересуется размером ее одежды, Шеннон сможет смело ответить, что он у нее средний для британской женщины, не опуская стыдливо глаз.

— Чудесно, — пробормотала Стефани, даже не взглянув на манипуляции подруги.

Наташа села, сдвинув в сторону смятые платья.

— Прекрати об этом думать, — велела она. — Потому что даже если это пшик, ты своими мыслями сделаешь из этого нечто значительное. Не волноваться, пока тебя не вынудят, — вот мой девиз.

— Один из многих, — пробормотала Стефани.

Наташа работала внештатной закройщицей еще в то время, когда сама Стефани была портнихой, и с готовностью согласилась стать ассистенткой, как только Стефани утвердилась в качестве модельера. Наташа сказала, что не желает лишней ответственности. Работа для нее была тем, чем занимаешься днем, а потом приходишь домой и полностью об этом забываешь. У Наташи был чудный домик, муж, который ее обожал, и трое воспитанных аккуратных детей. Ей никогда не приходилось волноваться по поводу непонятных посланий в телефоне мужа или задумываться: а чем он занят половину недели? Поэтому ее лицо было почти лишено морщин, и она выглядела лет на пять моложе своего возраста, указанного в паспорте, — сорок один год. С годами из коллеги она превратилась в близкую подругу.

— Можешь смеяться, но ты же знаешь, что я всегда оказываюсь права, — сказала она.

— Это верно, — охотно подтвердила Стефани. — Я попробую. Меня только бесит, что какая-то деревенская корова смогла вскружить моему мужу голову и теперь пытается утащить его у меня из-под носа, даже не потрудившись задуматься обо мне и моей жизни. И о моем сыне.

— Ты ничего не знаешь, — напомнила ей Наташа.

— Да, я ничего не знаю, — покорно повторила Стефани.

Но засевшая однажды в голове мысль теперь не желала ее покидать. Что в самом деле это могло означать? «Я так скучаю по тебе. Чмок. Чмок. Чмок». Во время фотосессии она была рассеянна и поймала себя на том, что огрызнулась, когда Шеннон пожаловалась, что в одном из платьев выглядит толстухой.

«Потому что ты толстуха и есть!» — захотелось крикнуть Стефани, хотя это была неправда. Шеннон, невысокая и крепко сбитая, казалась кругленькой, но толстухой определенно не была. В конце концов Наташа, испугавшись, что разгорится нешуточный конфликт, предложила, чтобы Стефани пораньше отправилась домой.

Финн, к счастью, уже был дома и играл в мячик в их крошечном дворике со своей дневной няней Эдной, так что Стефани смогла заняться приготовлением ему еды.

Семилетний Финн по-прежнему с радостью проводил время в ее обществе, и хотя обычно она сердилась на него за новую игру — он катал по кухонному столу помидоры с тем расчетом, чтобы они падали в кошачью кормушку (если помидор попадал в миску с водой — одно очко, если в миску с кормом — два), сегодня так рада была отвлечься, что позволила ему шалить вволю. Вскоре после шести Стефани услышала, как открылась и закрылась входная дверь.

— Привет, — донесся до нее голос Джеймса.

— Привет, — слабо откликнулась она.

Он сразу направился вверх по лестнице и даже не заглянул на кухню, чтобы ее увидеть. Не то чтобы это ее удивило, он всегда шел прямо в спальню, чтобы переодеться, и затем устраивался перед телевизором, пока не приходило время ужинать. Джеймс редко интересовался, как дела у нее на работе, а если и спрашивал, она обычно не вдавалась в подробности, потому что он мог закатить глаза или отпустить какое-нибудь ироничное замечание, которое представлялось ему шуткой. И если быть честной, она и сама исключительно редко спрашивала его, что произошло у него в ветеринарной лечебнице. Стефани любила животных, но ее не слишком увлекали истории о вросших когтях или вывихнутых суставах.

Стефани искренне верила, что все браки проходят через подобную стадию, когда есть маленькие дети. Просто появляется множество новых важных забот и тем для обсуждения, помимо «ну, как провел день?». Она верила, что все наладится, когда Финн подрастет, и что в старости они с Джеймсом успеют наговориться. Она определенно заблуждалась, думала теперь Стефани, отбивая куриную грудку до полной прозрачности. И остановилась, только когда увидела рядом с собой обеспокоенное лицо Финна.

— Мам, все в порядке? — спросил он взрослым тоном, подражая тому, как она задавала ему этот вопрос несколько раз на дню.

Стефани быстро наклонилась и чмокнула его в макушку.

— Все хорошо, милый.

— Что-то не похоже, — упрямо сказал он.

Она взглянула в хмурое лицо сына и почувствовала себя виноватой оттого, что позволила настроению взять над собой верх. Взяла помидор и катнула его по столу, откуда тот упал на голову возмущенному Себастьяну и, отскочив, угодил прямо в миску с тушеным цыпленком. Финн, как ни старался, не смог сдержать улыбку.

— Супер, — одобрил он.

Глава 3

Если бы Джеймса Мартина спросили, как он поживает (и если бы он в тот момент был расположен ответить откровенно, потому что этот последний год он ни с кем не откровенничал, понимая, что довериться одному человеку — значит, довериться всем, и тогда его личная жизнь предстанет на всеобщее обозрение), он ответил бы вам, что поживает сложно. Что он в глубине души любит свою жену Стефани, хотя отношения их стали слишком благоразумны, немножечко пресноваты. Что он обожает сына и никогда не захочет причинить ему страдания. Но что и его отношение к Кати очень похоже на любовь, и с ней он чувствует себя живым, полным энергии, каким давно не заставляла его чувствовать себя рутинная семейная жизнь.

Он ни за что не признал бы, что поступает дурно, потому что пытался убедить себя, что от этого никому нет вреда. Он верил, что счастлив, и что Стефани счастлива, и что Кати, конечно, счастлива тоже. Таким образом, все это напоминало бомбу замедленного действия, которая только и ждет своего часа, чтобы взорваться.

Он знал, что рано или поздно должен будет принять решение, выбрать какую-то одну жизнь. Однажды или Стефани потребует, чтобы он отказался от поездок в Линкольншир и жил в Лондоне постоянно, или Кати устанет ждать и захочет, чтобы он окончательно перебрался в деревню. Но пока это не произошло, жизнь вполне его устраивала. Пока он не начинал задумываться над ней…