Валерий Граждан - Военные приключения комендора-подводника старшины Дерябина Страница 3

Впервые после смерти отца Дерябины взялись за обустройство своего дома. После пожара остались изломанными ограда и колодец. Надо было всё излаживать самим. На пепелище набрали кусков штукатурки, досок, извлекли дранку, глину, добавили своего. А вечерами Маша с Аней пели и месили в окорёнке глину, Илюшка с Колей набивали ею обрешётку, что прибивал к брёвнам Захар. А уж мать ровнёхонько разглаживала и затирала мастерком, делая стену изумительно красивой. А у Авдотьи душа радовалась за детей: славные они у неё!

После побелки в хате стало необыкновенно светло и празднично. А Захар принёс из ОСОВИАХИМА (Общество содействия армии, авиации и химическим войскам, в последующем – ДОСААФ) плакаты с призывами идти в армию, авиацию и флот. И изба стала прототипом Комиссариата. А опора Авдотьи Захар вот уже пару лет пропадал все выходные в Аэроклубе. И вот настал его звёздный час: под гром оркестра увезли парня и других односельчан в лётное училище. Долго стояли заволжцы, провожая паром с новобранцами. Плакали, махали платками.

Коля безропотно заместил Захара. Но его слушался разве что Илья и иногда Машутка, да и то из уважения к его старшим парням-заводчанам. Аня на Покрова выходила замуж за комсомольского вожака завода. Вот уж года два она тайком от матери бегала на собрания РКСМ-комсы. А там её просто очаровал Сашка Остин, сын питерского рабочего-большевика Демида Остина.

Аня и Александр твёрдо решили ехать на новостройку в Сибирь, как только Саша закончит техникум. А Райком комсомола работал чуть ли не круглосуточно, оформляя путёвки на новостройки Сибири и Дальнего Востока. Авдотья по ночам металась во сне: распадалась её семья. Вырывали из сердца её деточек!..И всё чаще она ходила под Архангельское на погост к своему суженному Илюшеньке. Там целовала его фотографию: молодого и бравого солдата. Рыдала, уливаясь слезами: «Илюшенька, милый мой! Одна ведь скоро я останусь!» Тогда, с началом мобилизации приезжал в деревню фотограф и бесплатно фотографировал уходящих на фронт. На многих могилках были те самые фото: всё, что осталось от мужей, сыновей, братьев. Говорят старые люди: родится много мальчиков, – быть войне! А в 20-е годы родилось невероятно много мальчиков…

Глава 6

Будь готов!

Захар приехал в отпуск через год. В этот день Степана принимали в пионеры на площади у завода. Присутствовали многие заводчане, директор и парторг с комсоргом. Подошла очередь повязывать галстук пионеру Дерябину…Среди собравшихся послышались возгласы: «Стёпка, глянь, кто к вам приехал! Ведь не иначе, как Захар!» Все обернулись в сторону стройного военного курсанта в голубых с позолотой погонах. Все разом заговорили: «Глянь, да ведь это точно наш Захар Дерябин, сын Авдотьи! Точно он!» А Дуся, ойкнув от неожиданности, кинулась к сыну в объятия: не ждала его так рано. А уж как был рад и горд Степан, когда брат вместе с пионервожатой повязали ему галстук. «Пионер Дерябин, будь готов!» – сказала вожатая. – Всегда готов! – отдал салют Степан и брат ответил ему отданием воинской чести. Салютовала и комсомолка-вожатая. На радостях никто не заметил, что заика Стёпка ЧИСТО сказал: «Всегда готов!» Да он и сам поначалу не обратил внимания на это. Потом вся семья Дерябиных шла к своему дому. А Илья с Николаем по очереди несли чемодан Захара. Их сердца были переполнены радостью. К ней прибавилась другая: многолетний недуг Стёпушки исчез так же внезапно, как когда-то появился в младенчестве.

Теперь уже трудно выяснить, а тем более понять стихийный голод в Поволжье. Был и неурожай, но не такой уж свирепый, чтобы косить людей деревнями. Были и поборы в виде продналогов и нечто подспудное, спрятанное под лозунгом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Была ли в этом лозунге необходимость в фактически аграрной стране. Проще: глупо отторгать руку во имя усиления ног!

Большевики порешили Россию превратить из страны аграрной в страну промышленную. Тем самым объединить вокруг себя те основополагающие силы страны – рабочий класс. А фактически создали условия, при которых миллионы вчерашних хлеборобов бездумно перенацеливались на СВЕРШЕНИЕ РЕВОЛЮЦИОННЫХ идей. Забрасывались земли, которые и без того трескались от засухи и бесхозяйственности. Ко всему самых высокопроизводительных и посему зажиточных крестьян объявили враждебным пролетариату классом: кулаками. И ещё миллионы хлеборобов, скотоводов, маслоделов, мукомолов, льнопроизводителей попали в концлагеря и были обречены на вымирание ещё при доставке к местам ссылки. Повсеместно строили ГЭС, каналы, заводы…Вот вкратце те изначальные и очевидные условия страшнейшего голода 30-х годов.

Многие ещё удивляются: действительно ли отправляли пшеницу и мясо за рубеж, когда в стране была повальная смертность от голода? И лишь в сегодняшние дни получаем ответ: да, отправлялись по ранее подписанным договорам. Брали за рубежом станки, оборудование, машины для тысяч новостроек, давая обязательства расплатиться продуктами первой необходимости. И расплачивались продуктами…на глазах миллионов умирающих с голода.

Но большевики лицемерно готовили в замену новое поколение, говоря им: «Верный ленинец, будь готов!» На что малыш лет десяти отвечал: «Всегда готов!» И ни у кого не приходило в голову спросить: «А к чему надо быть готовым?» Позже вступительную фразу дополнили: «Верный ленинец, к борьбе за дело Ленина-Сталина будь готов!» И штамповали отряды, полки, дивизии «ленинцев», приплюсовывая к ним «павликов морозовых». Последние предавали родителей во имя «дела Ленина-Сталина». Тогда этого толком никто не понимал. «Будь готов!» и дело в шляпе. В итоге выросло поколение с выражением говорящее: «Всегда готов!». Позже пытались придать некий смысл фразе, выразив в виде «Кодекса строителя коммунизма». Но пока шли голодные 30-е годы и население европейской России готово было ехать хоть к чёрту на куличики, чтобы спасти себя и детей от голодной смерти. Молодёжь, сиречь «комса», ехали больше по зову молодости и романтики.

Часть вторая

Славное море…

Глава7

Последний взгляд

Шёл самый голодный 1932 год. Иногда доходили посылки от Захара и Нюрочки из Сибири. Лётчик экономил шоколад и слал под видом книг и одеколонил. За паёк может наказать начальство, а хуже того – сопрут по дороге. Посылки нюхали, трясли, а ежели пахло съестным – грабили. Аня тоже хитрила: заворачивала припасы в рубероид и смачивали его соляром.

Машенька с мужем уехали в Омскую область: там колхозников наделяли землёй и голода в тех краях не знали. А Колюнька, как закончил школу, так его Комиссариат отправил учиться по политике, знать тоже определят в комиссары. Его ещё в школе выбрали комсоргом и редактором газеты.

Всё бы хорошо: вырастила, обиходила, в люди её деточки вышли, а душа болью болела неустанно: Стёпочке, её кровиночке последней шёл семнадцатый годок. На заводе ему уж и разряд дали, доучивался в вечерней школе. Даже занимался борьбой в заводском спортзале. Уж больно хотелось заработать Золотой значок ГТО. Ко всему запала ему в голову мечта попасть в моряки. Но туда призыв был с 22 лет. И, хоть кол теши – не отступается! Уж и плакала Авдотья, и к тётке Сафронихе на заговор ходила, – всё понапрасну. Одно утешало: на флот брали через пять лет. А сыну едва 17 стукнуло. Вырос парень крепким, кряжистым и равных ему в борьбе ни в Канаве, ни в Часовнях не было. Боролся молча, упорно, с натиском. И неизменно побеждал. Но тешилась Дуся на малолетство Стёпы недолго. Не зря ныло сердце матери. – Стёпка, завтра нашенских провожать будем в Сибирь! Приходи на Верхнюю Часовню! А то вместях двинем! Мы с пацанами бричку у завхоза выпросили. А назад поедем – сена ему накосим. Там почти все заводские будут. Айда?!

С утра в воскресенье Степан одел сшитую матерью рубаху и выходные брюки. Начистил сапоги. Даже фуражку одел «мичманку», подаренную Захаром, приезжавшим накануне в отпуск с молодой женой. Так что Стёпка, хотя ростом вышел в отца: не больно высок, но широк в плечах и выглядел старше своих лет.

Вышел парень из дому, засмотрелся на Волгу. Подставил лицо солнцу, что всходило из-за бора над берегом реки. Рыжим комком выкатился из-за хаты лохматый кобель Шарик, ткнулся носом в колени Стёпки. И собака, как видно чуяла, что расстаётся со своим попечителем НАВСЕГДА. Авдотья стояла на крыльце и краем платка смахивала невесть почему накатившуюся слезу. Она ещё долго стояла и смотрела вслед уходящему сыну. А сердце колотилось неистово, предсказывая: «Совсем, совсем, навсегда уходит сыночек!!» Хотя прекрасно понимала, что никуда её Стёпушка не денется. А как обычно проводит своих старших и взрослых товарищей в дальние края. А к обеду будет дома. Но душа просто вопила: «Не вернётся Степан! Не видеть тебе его более!!» Затем она присела на ступеньки, да и тихонько сползла на шелковую траву у дома: «Ушёл мой сыночек! Одна ведь я теперь!!» И забилась в рыдании.