Евгений Якубович - Made in Israel Страница 3

Сделав небольшой круг по свободным в это время дня улицам, мы вернулись к почте. Я попросил разрешения проехать самому. Однако за руль Йоси меня не пустил. Он долго что-то мне втолковывал, непрерывно улыбался и похлопывал по плечу. Я растерянно слушал его, почти ничего не понимая. Наконец я выловил слова «страховка» и «нельзя». Проделав нехитрые умозаключения, я пришел к выводу, что условия его страховки не позволяют постороннему человеку садиться за руль.

Йоси закончил речь непременным «бесэдэр», и поволок меня оформлять покупку. Через двадцать минут я вышел полноправным владельцем машины. Йоси опять хлопнул меня по плечу, и нырнул в машину к своему приятелю, который, по странному стечению обстоятельств, ждал его у тротуара, не выключая двигатель. Йоси захлопнул дверцу, и машина рванула с места.

Я проводил автомобиль недоумевающим взглядом, и уселся за руль теперь уже моей машины. Мотор завелся с трудом. Но насторожило меня не это, а звук, которым сопровождалось данное событие. Мотор скрипел, хрипел и похрюкивал. Он стонал, жалуясь на прошедшие годы, с ностальгией вспоминая дни своей молодости. Он кашлял и захлебывался чересчур богатой смесью, благодаря которой он только и мог работать на холостых оборотах.

В зеркальце заднего вида я увидел, как позади машины собирается облачко выхлопных газов. Пора было ехать. Осторожно выжав сцепление, я со скрежетом вставил сопротивляющуюся рукоятку на первую скорость, и попробовал тронуться. Мотор немедленно заглох. Понятно, сказал я себе, это не жигули, а пикап, машина тяжелая. Надо активнее работать педалью газа.

Две следующие попытки сдвинуть с места мое новоприобретенное имущество также провалились. И только полностью утопив педаль газа, я добился от своей машины того, чего друг детства Остапа Бендера Коля Остен-Бакен добивался от подруги их детства красавицы Инги Зайонц. Машина тронулась.

Я отъехал от тротуара. При попытке перейти на вторую передачу, машина конвульсивно задергалась и вновь заглохла. Скрип тормозов позади предупредил меня, что подобное поведение на дороге не приветствуется. Я лихорадочно завел мотор и двинулся вперед.

Через некоторое время я обнаружил, что вполне справляюсь с управлением. Секрет состоял в том, чтобы держать педаль газа постоянно прижатой к полу, а работать только сцеплением и рукояткой коробки передач. Скорость передвижения при таком способе управления зависит от множества факторов. Например, насколько удалось разогнаться, не переключая передачу, а также в какую сторону наклонена улица. В общем, все было бы «бесэдэр», если бы не звуки, которые издавал мой автомобиль при движении.

Это громыхание не имело ничего общего с примитивным гулом взлетающего самолета. Шум грузового поезда в туннеле проигрывал моему с разрывом в десять очков. Грохот породы, ссыпаемой в отвал из карьерного самосвала, скромно отошел в сторонку покурить, чтобы не позориться при сравнении.

Это не был простой однообразный шум. Кроме необыкновенной интенсивности, он обладал огромным количеством тонов и оттенков. Было в нем что-то от дрели с тупым сверлом, безуспешно грызущей стену из двадцатилетнего бетона. Брачный крик тиранозавра сменялся скрежетом бетономешалки; гудел гигантский миксер, смешивая очередную порцию коктейля на вечеринке у пьяных бегемотов. Десяток паровозов перекликались на всевозможные лады, безуспешно стараясь заглушить противотуманную корабельную сирену, которая подавала голос с настойчивостью, достойной лучшего применения.

Сравнения с ревом урагана, извержением вулкана и грохотом водопада я не привожу лишь по причине их шаблонности. Но все эти звуки, конечно, также имели место.

Когда в окружающей меня адской какофонии послышался рык львов, терзающих христиан на арене Колизея, я сдался. Остановившись у тротуара, я выключил мотор, достал сигареты и несколько минут курил, вновь привыкая к тишине.

Мой взгляд упал на магнитофон. Это была, пожалуй, единственная вещь в машине, которая содержалась в должном порядке. От магнитофона расходился пучок толстых проводов, прилепленных скочем к передней панели, к дверцам и даже к потолку. Провода шли к динамикам, установленным в крошечной кабине, казалось, повсюду.

Делать было нечего. Я вздохнул и включил музыку. Разом исчезли все звуки, доносившиеся снаружи. Мощный удушающий ритм техно заполнил кабину, и, сквозь неплотно прилегающие двери вырвался на улицу.

Я осторожно включил мотор. В акустическом плане ничего не изменилось. Я несколько раз газанул. В кабине по-прежнему была слышна лишь музыка. После рева мотора, безобразный техно звучал, как изысканные пассажи Моцарта.

И тут в моем оглушенном неимоверным грохотом сознании произошел перелом. Мне уже нравилась моя машина, и то, что я не слышу ее рева. Я оценил глубокую мудрость Йоси, установившего в машине магнитофон с динамиками, и записавшего на пленку эту дурацкую музыку. Я больше не сердился на него за обман.

Я ехал по городу, купаясь в волнах ревущей музыки, и улыбался. Я прошел очень важный этап адаптации к израильской жизни. Теперь и в самом деле все будет «бесэдэр».

Ноябрь 2007

Израиль

Новый год в начале осени

С раннего утра город бурлит. Это не та деловая суета, которую можно увидеть каждое утро в рабочий день. Сегодня все по-другому. Праздник.

По еврейской традиции праздник начинается вечером, с появлением первой звезды. А день оставлен для предпраздничной суматохи.

Магазины переполнены. Постороннему наблюдателю может показаться, что город готовится к многодневной осаде. Но посторонних наблюдателей здесь нет. Все жители знают — все будет съедено сегодня вечером.

В супермаркетах не хватает тележек. Работают все кассы, но все равно перед каждой длинная очередь. В маленьких продуктовых магазинчиках толпа у прилавков напоминает времена, когда в СССР выбрасывали какой-нибудь дефицит. Потные, озабоченные люди загружают в машины полные багажники еды и подарков. То, что не поместилось, запихивают на заднее сиденье.

Теперь покупки надо довести до дома. Но и это сделать непросто. На дорогах сплошные пробки.

Во второй половине дня суматоха постепенно затихает. Закрываются последние магазины. Перестали ходить автобусы. Теперь движение автомобилей носит другой характер. Люди отправляются в гости, зачастую в другой конец страны. Ехать далеко, а выехали, как водится, поздно. Все спешат.

Но вот солнце садится, и город замирает. На улицах пусто. Автомобили стоят сплошной стеной вдоль тротуаров, стоянки переполнены. Пешеходов нет, не видно даже играющих детей.

В окнах домов горит яркий свет. За каждым окном виден празднично накрытый стол. Вокруг стола сидит большая семья. Все одеты по-праздничному, маленькие дети, особенно девочки, больше похожи на кукол в витринах игрушечного магазина. Многие из гостей только что проехали не одну сотню километров, чтобы сесть за праздничный стол со своими близкими.

Это традиция. Еврей может не носить пейсы и шляпу, может даже (о, ужас!) не ходить в синагогу. Но в праздничный вечер, несмотря ни на какие трудности, он сядет за праздничный стол вместе со своей семьей. И неважно, что потом опять все разъедутся и опять завертятся в бесконечной гонке. В следующий праздник семья вновь соберется в полном составе.

В городе тишина. Только из раскрытых окон доносится перестук посуды — жители кушают. Кроме обязательного праздничного набора блюд, а его одного достаточно чтобы накормить целую роту, каждая хозяйка стремится сделать еще и какое-то особенное блюдо, по секретному семейному рецепту, передающемуся в поколениях.

Время близится к ночи. Застолье заканчивается. Город оживает. На улицах появляются прохожие. Автомобили, не успев отдохнуть от дневных пробок, выруливают со стоянок.

Молодежь, отсидев положенное время за столом со стариками (по глубокому убеждению всех тинэйджеров старость наступает в сорок лет), ринулась догуливать в городе. Клубы, пабы, и дискотеки заполнены под завязку.

Остальные выходят погулять на набережную. Дети с криками носятся по дорожкам, взрослые идут медленно, отдуваясь и вытирая пот со лбов. Здесь можно встретить всех знакомых, увидеть людей, с которыми не встречался много месяцев, а то и лет.

Бесчисленные прибрежные ресторанчики и кафе забиты посетителями под завязку. Приглядимся внимательно к посетителям. Да, да. Они опять едят! Что поделаешь — праздник.

С Новым годом!

октябрь 2007

Израиль

Рисовая лапша с курятиной

К числу мелких удобств к которым быстро привыкаешь, но которыми с удовольствием пользуешься, относится заказ еды из ресторана на дом. Мое последнее увлечение — китайская кухня.