Алексей Лавров (мл.) - Кузнечики прыгают Страница 3

— А кто это? — удивились на том конце провода.

— Майор Папкин.

— А я могу не отвечать?

— Нет.

— Я была у преподавателя русского языка Михаила Анатольевича Стогова в его кабинете. Что-нибудь еще?

— Спасибо, — сказал Жуков и повесил трубку.

Он вернулся к бабке. Марья Сидоровна положила трубку параллельного телефона и заинтересованно спросила:

— И кто врет?

— Возможно, оба, — мрачно заметил Жуков и налил себе полстакана коньяка.

Глава 8

Допив третью бутылку, Жуков услышал какой-то трезвон у себя в голове.

— Ой! — вскрикнул он.

— Мишенька, это же телефон, — успокоила его Марья Сидоровна и поползла из комнаты.

Еще минут через 20 она вползла обратно и кивнула Жукову на выход. Он подошел к двери, открыл ее, сделал шаг, ударился лбом о косяк, взял немного правее и вышел в коридор. В трубке раздался призывный голос Кротова:

— Жуков, это ты, Жуков?

— Кротов! А это ты? Кротов? — возопил в ответ Михаил Васильевич.

— Я, — сказали там, — я Инну нашел.

— Допросил уже? — Жуков прислонился к стене и сполз по ней на пол.

Телефон сполз вслед за ним.

— Нет! Не допросил! Она еле дышит. Передозировка!

— Чего пере? — не понял уже немного протрезвевший Жуков.

— Не важно! Подъезжай к институту! — прокричал Кротов.

— Так ведь лекции уже закончились, — пробормотал Михаил Васильевич.

Но в трубке начались короткие гудки, поэтому Валера, наверное, его не услышал. Жуков лег на пол и закрыл глаза. Когда открыл, увидел перед собой ножки. Милые хорошенькие ножки. Цепляясь за них, Жуков встал и оказался лицом к лицу с евреем Канцельбаумом.

— Да-с, — сказал Канцельбаум, — я вам кого-то напомнил?

— Одного моего покойного друга, — огрызнулся Жуков и, накинув на себя куртку, вышел из квартиры.

У института он еще издалека приметил Валеру Кротова. Тот подбежал к Жукову и забормотал:

— Я зашел в парадную, ну, просто так, а она там лежит. Я сделал ей искусственное дыхание и донес до пятой аудитории.

— А массаж ты ей не делал? — полюбопытствовал Жуков.

Кротов ничего не ответил и, надув губы, вбежал в здание. Сыщики поднялись на 2 этаж и зашли в пятую комнату.

— Ну, — сказал Жуков, — и где тело?

Инны Прик в аудитории не было.

Глава 9

— Черт, — выругался Валера Кротов, — она не могла далеко уползти! — и бросился вон.

Жуков сел за парту, уронил голову на грудь и заснул. Проснулся от легкого похлопывания по плечу. Сзади стоял старик-вахтер. Вахтер улыбнулся и заметил:

— Восьмой час, молодой человек! Не пора ли домой?

Жуков согласился и вышел. Кроме Инны Прик, пропал еще и Валера Кротов. Жуков прошел через полукруг. И вдруг, повинуясь какой-то новой привычке, спустился на первый этаж в коридор, где сегодня утром нашел труп Сафроновой. Так же, как и утром, он повернул налево и дошел до всегда закрытой двери. Так же, как и утром, дернул ручку. Дверь открылась. Жуков зажмурился. На него ничего не упало, и, облегченно вздохнув, он открыл глаза. Жуков закрыл дверь, радуясь, что пока никого не убили, и повернулся, чтобы идти на выход. И в глубине коридора у поворота направо заметил спину.

Спина была в кофте. Кофта была Инны Прик. Жуков бросился следом, но на полпути какие-то руки схватили его и вдернули в нишу в стене.

— Черт, — прошептали руки голосом Кротова, — не мешай следить, алкоголик.

— Я не алкоголик! — запротестовал Жуков, но Валера заткнул ему рот, а через пару секунд прохрипел: — Пошли!

Они вышли на улицу. Спина Инны маячила вдалеке. Они ускорили шаг. Кротов на ходу объяснил:

— Она спряталась на полукруге, но я ее нашел и следил. Она не хочет встречаться с нами, так как знает, что мы ее подозреваем! Понял? Это она убийца! Точно!

— Ну-ну, — сказал Жуков.

Они вышли на Средний проспект. Инна зашла в какую-то арку.

— Странно, — сказал Кротов.

Сыщики притаились за углом. Жуков закурил. Инна вошла в третью парадную. Они бросились за ней. Лифт с девушкой уже начал подниматься. Кротов бежал вслед за ним по лестнице. А Жуков, отдуваясь, пытался не отстать. На пятом этаже лифт остановился. Инна вышла и позвонила в самую левую квартиру. Кротов ойкнул.

— Ты чего? — удивился шепотом Жуков.

Но он сам понял — чего. Дверь Инне открыла двоюродная сестра Кротова Таня Булычева.

— Привет! Проходи, — сказала она.

Дверь за подругами захлопнулась.

Глава 10

В полдесятого Жуков привез к бабке кричащего и дергающегося Кротова. Марья Сидоровна налила Валере валерьянки с пивом, и Кротов улегся на единственный диван, где вскорости и захрапел. Жуков подошел к окну и обреченно пробормотал:

— Ничего не понимаю… Кто ж убийца-то? За что убили-то ее?

Марья Сидоровна погладила внука по голове и ласково заметила:

— Тебя майор Папкин ищет, Мишенька. Он, вроде, арестовать тебя хочет.

Жуков захрюкал. Старуха понеслась за валерьянкой. Когда же вернулась, Жуков, сопя, спал рядом с Кротовым, а на полу валялась пустая бутылка «Русской» и две бутылки пива жигулевского, тоже пустые. Марья Сидоровна пошла к телефону, куда-то позвонила, потом вернулась, уселась на пол. Лицо было такое, как будто ждала кого-то.

Через полчаса в квартиру позвонили. Старуха побежала открывать.

— Проходи, Танечка! Братец твой у нас, спит!

Таня Булычева вошла в комнату, увидела лежащих вповалку сыщиков, всплеснула руками и, повернувшись к старухе, возмущенно вскрикнула:

— Что это?

— Ничего, — сказал, поднимаясь, Жуков, — просто Вы обвиняетесь в убийстве!

Кротов захрапел еще громче.

— Как? — Таня Булычева была само негодование, — я?

— Вы, — сказал Жуков. — Если Вы не докажете, что были с 11 до 12:30 у Стогова.

— Я была у него!

— Он отрицает.

Жуков закурил и, глянув на спящего Кротова, произнес:

— Итак…

— Я была у него, — твердо повторила Булычева и прикурила от протянутой Жуковым зажигалки.

Раздался звонок в дверь. Бабка побежала открывать, а Жуков, подойдя к окну, еще раз посетовал:

— Ничего не понимаю…

В комнату вошел Михаил Анатольевич Стогов. Он уставился на Булычеву, Таня — на него.

— Ну, — сказал Жуков, — поздоровайтесь, дети мои!

Стогов молчал.

— Михаил Анатольевич, где вы были с 11 до 12:30?

— В кабинете. Стогов смотрел в пол.

— Вы были один?

— Да.

Булычева раздавила окурок об угол стола и, поправив прическу, произнесла:

— Он лжет!

Стогов, не поднимая головы, повторил:

— Я был один!

— К черту! — заорал Кротов, перестав храпеть и спрыгивая с дивана. Его нога описала дугу и врезалась Стогову как раз чуть ниже середины живота.

— Валера! — вскрикнула Булычева, бросив гневный взгляд на Кротова, и бросилась к поверженному преподавателю русского языка и литературы.

Стогов поднялся и, смущенно улыбаясь, сказал:

— Я не хотел Таню впутывать. Но раз она сама… Что ж… Она была со мной.

— И что произошло сегодня утром? — без особого интереса спросил Жуков, закуривая следующую.

Стогов помолчал минутку, с неудовольствием глянул на Кротова и начал говорить:

— В 11 я пришел в институт и направился в свой кабинет. По дороге на полукруг я встретил Таню, и мы решили провести полтора часа вдвоем. Дверь в мой кабинет была открыта (он в конце полукруга). Я вошел и увидел Юлю Сафронову, она лежала на диване, а рядом валялся шприц. Она была мертва.

Глава 11

Жуков ожидал чего угодно, но этого не ожидал вовсе. Он широко открыл рот, краем глаза заметил Кротова, который был ошарашен не меньше самого Жукова, и слушал далее.

— Я испугался, все-таки труп, сами понимаете… Я вместе с Таней перетащил тело в коридор и спрятал тело в подсобке. Это заняло не более 10 минут. Потом я вернулся в кабинет, а Таня ушла в кафе рядом с институтом. Вот и все.

Жуков поинтересовался:

— Вас, конечно, никто не видел?

Стогов согласно закивал и приобнял Таню за плечи.

— Забавно.

Жуков налил себе вермута и, повернувшись к Кротову, спросил:

— Ну?

Кротов пожал плечами. Жуков перевел взгляд на бабку. Марья Сидоровна невозмутимо допивала бутылку портвейна Карданахи.

— Да-а-а, — протянул Жуков, — идите и подумайте, Стогов!

— О чем? — вопросил Михаил Анатольевич, но Кротов уже выставил его за дверь.

— А я? — вздернула носик Таня.

— А ты пойдешь с братом, — сказал Жуков, вынимая из пачки последнюю беломорину.

Они ушли. Жуков усмехнулся и сказал:

— Если Стогов врет, то убийца — он, а Булычева — сообщник, или ни о чем не догадывается. Также возможно, что Булычева — убийца, а Стогов — или сообщник, или ничего не знает. К тому же есть еще и Инна Прик. А, может, это и самоубийство.